— Какие отпечатки и где?
— Ну например, на стаканах и бутылке.
— Ха, — ухмыльнулся небритый, — принес кто-то.
— А на ручке двери? Ее тоже кто-то принес?
— Ничего не знаю!
— Советую вам не запираться, а чистосердечно во всем признаться. — Сергей посмотрел на часы. — Уже три. Мы убили с вами на этот пустой разговор почти час.
— Ну что ты душу тянешь, гражданин начальник, не видишь, в каком я состоянии? Дал бы бутылочку пивка, так я бы тебе, как родной матери, все рассказал, даже то, чего не видел. Что, тебя никогда похмель не бил?
— Вы мне и без бутылочки все расскажете. Ваш приятель… Телефонный звонок прервал Сергея. Он поднял трубку. — Старший лейтенант Николаев слушает.
Из телефонной трубки донесся слегка искаженный мембраной взволнованный голос Ольги:
— Сергей, это ты? Приезжай скорей. Мне страшно. Только быстрей…
— Что у тебя случилось? Может, опять…
Короткие гудки.
Сергей положил трубку, на мгновение задумался, а затем нажал вмонтированную в стол кнопку.
— Уведите арестованного, — сказал он появившемуся конвоиру и повернулся и сидящему за соседним столом Сокову. — Только что позвонила Ольга и попросила, чтобы я срочно приехал.
— Что-нибудь случилось?
— Не знаю, она бросила трубку. Можно я возьму твою машину?
— Ты же знаешь, — Соков тяжело вздохнул и протянул ключи, — что я тебе, как старшему по званию, не могу отказать.
— Спасибо, благодетель, что бы я без тебя делал?
— Эй, только поосторожней на поворотах, — крикнул вслед Соков, — это тебе не «Волга», у нее центр тяжести…
Но Сергей ухе ничего не слышал, он бежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
У приятеля и сослуживца Николаева — Владимира Соков, а, была одна, поглощающая все его свободное время страсть — любовь к старинным автомобилям. Снедаемый этой страстью, он приобрел на какой-то барахолке набор ржавых деталей, который некогда назывался «Фордом 8 м». Два года Соков провел в сарае на окраине города, собирая это чудо техники тридцатых годов. Он не просто пытался заставить машину двигаться, а делал все возможное, чтобы восстановить ее в первоначальном виде, и вот наконец его детище, блестя черной эмалью кузова и красным лаком деревянных спиц, заняло свое законное место среди разноцветных «Жигулей», «Москвичей» и «Волг» возле Управления внутренних дел. К хобби Сокова, в отличие от увлечения искусством Николаева, в милиции все относились очень серьезно, даже водители серых и черных «Волг» с маленькими антеннами на крышах, с пренебрежением смотревшие на другие марки автомобилей, подходили к «Форду», гладили по черному блестящему боку и уважительно спрашивали у хозяина основные технические характеристики машины. Затем они, обычно, обходили несколько раз вокруг автомобильной диковинки и долго еще качали головами…
Сергей с трудом разместился, на месте водителя, вовсе не рассчитанном на его рост, захлопнул дверцу и, нажав на клаксон, тронулся с места. Скорость у «Форда», конечно, была небольшой, но для движения по городу вполне достаточной.
Едва Николаев отъехал от управления несколько сотен метров, как наперерез машине бросился молодой человек в зеленых штанах и желтой куртке. Сергей едва успел нажать на тормоз.
— Эй, шеф, подбрось.
— Не могу, — помотал рукой Николаев, — очень спешу.
Прыщавый обладатель желтой куртки просунул голову в открытое окно.
— Вот так нужно, — он полоснул ребром ладони по шее. — Вопрос жизни и смерти. Брательник помирает, ушицы просит.
— Далеко тебе?
— Нет, тут рядом.
— Ладно, — Сергей открыл дверцу, — садись быстрей. Куда?
Парень сел на переднее сиденье и махнул рукой.
— Езжай прямо, я покажу. Шикарная у тебя тачка.
— Не моя — приятеля.
— А, тогда и разбить не жалко. Шутка. Что она так медленно тащится? Ну и денек вчера выдался, еле сегодня к обеду оклемался. Здесь, после светофора, направо. Представляешь, снял двух телок, клевых чувих. Одна говорит, что дочь замминистра лесного хозяйства, а вторая — переводчица, только что прилетела с Гавайев. Пьют, как мужики. Здорово я с ними на бабки влетел. На сегодня договорился встретиться, может, хочешь составить компанию, а то с двумя одному как-то несподручно. Моя выпивка и хата, а твоя тачка и бензин, вдруг девочки захотят куда-нибудь прошвырнуться. Здесь налево.
«Странный тип, — подумал Сергей, — у него брат при смерти, а он меня по женщинам зовет».
— Стой!
Сергей притормозил и сказал:
— Здесь стоянка запрещена.
— А мы и не собираемся здесь стоять. Где тут у тебя ручка? Ага, вот, — странный пассажир распахнул дверь и нырнул в толпу людей. Через несколько секунд он появился уже под ручку с двумя хихикающими девицами. — Прошу любить и жаловать, — мой новый шофер и мое новое приобретение «Мерседес-Бенц десять тысяч сто», тысяча девятьсот семнадцатого года. Страшно дорогая машина!
Девицы громко заржали, выставляя напоказ коричневые от табака зубы.
Сергея аж передернуло.
— Ты же сказал, что у тебя брат при смерти!
Молодой человек покрутил пальцем у виска.
— Ты что, классику советского кино не знаешь? «Чапаева», никогда не видел? Прошу вас, девушки, занимайте места согласно штатному расписанию.
Николаев перед самым носом у девиц захлопнул дверцу машины.
— Ты чего? — удивился парень. — Вот придурок, шуток не понимает. Сам же напросился. Может, тебе девочки мои не понравились? Вот частники проклятые, доберемся мы до вас!..
Прыщавый распалялся все сильней и сильней, а Сергей все никак не мог завести заглохший при появлении девиц двигатель.
К машине подошел постовой милиционер и, козырнув, сказал:
— Молодой человек, стоянка здесь запрещена.
— Извините, мотор заглох.
«Форд» наконец несколько раз чихнул и завелся.
Ольга жила на улице Горького. Через несколько минут Сергей уже взбегал по широкой лестнице еще довоенной постройки дома. Слегка запыхавшись, он остановился на третьем этаже и позвонил.
Ни звука.
Николаев еще раз наткал на кнопку звонка.
За дверью что-то упало и, наконец, раздался дрожащий голос Ольги:
— Кто там?
— Да это я. Ты чего закрылась?
По другую сторону двери что-то отодвинули, затем раздались щелчки открываемых замков. Дверь распахнулась, и девушка с плачем бросилась на грудь к Сергею.
— Почему ты так долго?
— Я выехал сразу после звонка. Ну успокойся, все хорошо. — Николаев погладил Ольгу по волосам. — Что случилось?
— Мне страшно.
— Я же с тобой.
Они вошли в квартиру. Это было не так просто, им пришлось перебраться через завалы стульев и кресел. В большой комнате, на невысоком журнальном столике перед диваном лежал набор кухонных ножей.
— Ого! — Воскликнул Сергей. — Похоже, ты собиралась выдержать довольно длительную осаду.
— Да, я бы так просто не сдалась.
— Расскажи, что здесь произошло?
Девушка молча провела Сергея в спальню и показала на стоящее у кровати зеркало, в центре которого красовался кровавый отпечаток ладони, рядом, на полу, валялось разбитое блюдечко.
— Сегодня утром, перед тем как идти в институт, я взяла свое золотое колечко и положила его на бабушкино блюдечко. Мне хотелось узнать, правду ли говорила гадалка о зеркале и суженом. Когда я пришла, то обнаружила на зеркале отпечаток руки. И кольцо куда-то исчезло.
— Ты ничего здесь не трогала?
— Нет.
— А посмотрела, чего еще не хватает в квартире?
— Нет. Я ужасно испугалась и сразу же позвонила тебе. Потом мне показалось, что кто-то скребется в дверь. Я бросила трубку и начала возводить баррикаду.
— Хорошо, садись на диван и больше ничего не трогай.
Николаев вытащил из кармана носовой платок, обернул им телефонную трубку, чтобы не стереть случайно отпечатков пальцев, и вызвал следственную группу.
Вместе с экспертами приехал и Соков. Первым делом он похлопал Сергея по плечу и сказал:
— Ну и влетит кой-кому от шефа за самодеятельность.
— Не трави душу, и без тебя тошно, — махнул рукой Николаев и подошел к милиционеру, осматривающему замки на входной двери. — Ну, как?
— Никаких следов отмычки на замках нет. Может, преступники попали через окно?
— Это третий этаж.
— Вы забыли, как два года назад ездили одни на автомобильной вышке и под видом ремонта фасадов лазили в открытые окна?
— Окна были закрыты. Похоже, этой гадалкой придется заняться всерьез.
— Здравствуйте, я к Алевтине Федоровне.
Сухонькая старушка с очень внимательными глазками посторонилась и пропустила Николаева.
— Раздевайтесь и вешайте в шкаф. Не бойтесь, здесь никто не украдет.
«Здесь, возможно, а в другом месте?» — подумал Сергей, снимая плащ.
— Подождите минуточку, я сейчас позову Алевтину Федоровну, — старушка вышла, и через несколько мгновений появилась в сопровождении крупной чернобровой женщины в накинутом на плечи большом, шитом серебром черном платке с длинными кистями.
«Цыганка, — взглянув на нее, предположил Николаев. — Хотя, нет, скорее всего, грузинка или армянка. Крупный нос, маленькие усики…».
— О чем задумались, молодой человек? Прошу вас, — гадалка сделала приглашающий жест, — проходите. А может, вы испугались?
— Знаете, — Сергей слегка улыбнулся, — непривычно как-то, никогда прежде не обращался и гадалкам.
— Ничего, ничего, привыкнете. Рано или поздно всем приходится. Целые фирмы за рубежом прибегают к нашей помощи. Вообще-то я принимаю только женщин. Кто вам посоветовал меня?
— Ядвига Федоровна Давыдчук.
Гадалка задумчиво кивнула.
— Мы с ней сидели за одним столиком в ресторане…
Женщина внимательно посмотрела на Николаева и еще раз кивнула.
Полутемная гостиная от пола до потолка, как и говорила Ольга, была завешена картинами на религиозные и мистические темы в золоченых рамах.
«В основном репродукции… Хотя нет, не все…» — Сергей повернулся к гадалке и спросил: