«Ну, давай „ласточка“, давай, не подведи».
И она пока не подводила. Это была не ело машина, ее предлагал ему в довесок к квартирному обмену капитан, приятель главного редактора газеты, в которой до некоторого времени работал Николаев. Кэп хотел перебросить свою мать из Москвы поближе к себе, как он говорил, пока политическая ситуация еще позволяет. У старушки в столице была небольшая комнатка, а у Сергея — однокомнатная квартира, поэтому капитан и предложил свою машину. «Жигуленок» хоть был и не новенький, но бегал ничего, да и салон был ухожен, похоже, что хозяин не жалел денег и привозил для него из-за границы все, что мог. Одни только свечи и итальянский карбюратор чего стоили…
Капитан сам оформил доверенность, и, отдав Николаеву ключи, сказал:
— Смотаешься в Москву, посмотришь комнату, заодно проверишь, как ходит машина. По возрасту она старенькая, но ездил я на ней мало, все больше в море плавал. Если понравится мой вариант, оформление обмена я беру на себя. У меня есть хороший нотариус и знакомые в городской администрации, оформят все без проволочек.
Сергей как раз возвращался из Москвы и склонялся к мысли, что надо принять предложение кэпа. В Прибалтике ему все равно как представителю русскоязычного населения «перекрыли все краны», и больше ничего не светило, кроме неприятностей, особенно после его журналистского расследования об иприте в Балтийском море.
По радио вновь передавали обзор погоды, на этот раз на планете:
«В то время, когда по всей Европе в основном идут дожди, в некоторых районах Африки стоит невиданная засуха. Столбик термометра уже третью неделю не опускается ниже сорока пяти градусов…»
«Везет же некоторым, мне бы хоть несколько часов погреть свои косточки на этой жаре, а то лето прошло, и только парочка погожих денечков выпала».
Впереди показался большой щит. Развилка дорог. Налево старое шоссе, направо — новое. По старому до города почти на сорок километров короче.
«Ну, куда едем, — улыбнулся про себя Николаев, — направо или налево? А, где наша не пропадала!» — И свернул на старое шоссе.
Оно было намного уже, но в эту погоду, когда нормальный хозяин собаку из дома не выгонит, вероятность столкнуться на нем со встречным транспортом была минимальной, поэтому Сергей сразу же выехал на середину дороги, прямо на разделительную полосу. Так ехать было значительно проще, не нужно постоянно вглядываться в темноту, ожидая следующего поворота, а непрерывная белая линия хорошо освещалась фарами и, повторяя все изгибы шоссе, сама ныряла прямо между колес автомобиля. Можно было немного расслабиться.
Разговор в кафе не выходил у Николаева из головы. Дело в том, что он действительно собирал и записывал различные совершенно невероятные, на первый взгляд, события и происшествия. Одни он описывал со слов очевидцев, с другими самому приходилось сталкиваться во время работы в милиции. Но, самое главное, все они в конце концов получали вполне нормальное, земное, а не потустороннее объяснение. Взять хотя бы «дело о черной магии», которое ему пришлось вести в самом начале своей службы в милиции, или расследование о хищении строительных материалов. В последнем прораб, которому предъявили обвинение, выдвигал в свою защиту совершенно безумную, но довольно интересную теорию о том, что в окружающем нас мире существуют некие полости, этакие блуждающие черные дыры, в которых нарушены все известные нам физические законы. Эти аномальные области могут быть размером с яблоко или диаметром в несколько километров. Они невидимы для нас и их невозможно обнаружить даже при помощи самых современных приборов. Именно на эти блуждающие дыры, способные проходить сквозь любые плотные и газообразные среды, даже сквозь планеты, прораб и сваливал пропажу стройматериалов. Он заявлял, что практически все — от исчезновений людей, кораблей и прочей техники до НЛО, необъяснимых аварий в воздухе и на земле, катастроф и катаклизмов — все связано с их появлением. Достаточно машине, самолету или еще чему-нибудь попасть в такую дыру, как тут же для них исчезало пространство и время, они как бы проваливались в другое измерение, и если аномальная область оказывалась довольно большой, там и исчезали навсегда. Аварию на Чернобыльской атомной станции он тоже приписывал одной из блуждающих дыр. Занятная доктрина, но прорабу она не помогла. На даче его тещи нашли достаточное количество наворованных материалов, чтоб упечь его на пять лет за решетку. Кстати, этой теорией можно спокойно объяснить, почему не нашли тело невесты. Провалилась в такую блуждающую дыру и исчезла.
В лучах фар, едва пробивающихся сквозь плотную пелену дождя, мелькнул знак «Крутой поворот», и сразу же за ним какое-то светлое пятно метнулось на дорогу.
Николаев рефлекторно нажал на педаль тормоза.
«Черт, лось! — Только и успел подумать Николаев, прежде чем рефлекторно нажал на педаль тормоза. — Откуда он здесь?»
Жигули юзом проехали еще пару десятков метров и остановились возле стоящей с поднятой рукой девушкой в белом, очень похожем на подвенечном платье. Это было настолько неожиданно, что Сергей не смог выдавить из себя и слова, когда она открыла правую дверцу и, не поблагодарив и даже не взглянув на своего благодетеля, опустилась на переднее сиденье. Вода ручьями лилась с девушки, но, похоже, она так долго находилась под дождем, что уже не обращала на это никакого внимания.
«Приведения не намокают», — вдруг почему-то с облегчением подумал Николаев и тронулся с места.
Девушка молчала. Сергей вновь бросил на нее взгляд, но она продолжала неподвижно сидеть и смотреть в едва пробиваемую фарами мглу. Так они проехали минут десять, но тут его странная спутница встрепенулась и, несколько раз тяжело вздохнув, как будто ей вдруг стало душно, приоткрыла окно. Ветер с дождем ворвался в салон. Сергей хотел было попросить закрыть окно, но передумал, на мгновение ему даже показалось, что он мчится с этой девушкой сквозь непогоду на мотоцикле.
«Вот, наслушался рассказов, а теперь чертовщина всякая мерещится. Не надо было черта поминать всуе, накаркал на свою голову».
Впереди показался подсвеченный фарами еще один знак «Крутой поворот». Сергей сбавил скорость и, перейдя на вторую передачу, скорее почувствовал, чем увидел, что в салоне чего-то не хватает. Стараясь не выпускать из виду разделительную полосу, он скосил взгляд вправо. Вот это да! Попутчица исчезла, только мокрое пятно на соседнем сиденье и хлеставший сквозь приоткрытое окно дождь говорили о том, что все это ему не приснилось. Николаев прижался к обочине и остановился. Выскочив из машины, он огляделся по сторонам. Девушка как сквозь землю провалилась. На другой стороне дороги мелькнуло что-то белое.
«Ну нет, от меня ты не уйдешь! Ты мне расскажешь, зачем пугаешь народ своими фокусами!»
Сергей бросился прямо к белеющему на фоне темного леса пятну. Продравшись сквозь кусты, он по инерции пробежал еще несколько шагов и вдруг остановился, как вкопанный, возле выкрашенного мелом памятника. С фотографии в верхней части его Николаеву улыбались парень и девушка в свадебных костюмах.
Сергей сделал еще один шаг. Сомнений не было, с фото на него смотрела его попутчица. Он повернулся и пошел к машине. Бред какой-то…
Николаев сел за руль, закрыл приоткрытое девушкой окно и завел двигатель. В свете фар опять замелькали белые столбики и разделительная полоса, извиваясь, как серебряная змейка, вновь поползла под колеса автомобиля.
Километров через двадцать дорога стала пошире, да и дождь хлестал ухе не так сильно. Стрелка спидометра почти все время держалась возле отметки восемьдесят — девяносто. Сергей уже почти позабыл о своей странной встрече и думал лишь о том, как бы побыстрей добраться до дома и завалиться в постель. Глаза слипались. Почти сутки дороги да еще при такой погоде давали о себе знать. Осталось каких-нибудь семьдесят километров.
«Вот, не догадался налить себе в термос кофе, не так бы спать хотелось».
Мелькнул еще один километровый столбик. Вот уже шестьдесят девять осталось. И он, не заходя в ванну, упадет на мягкую перину, накроется с головой теплым одеялом… Сергею показалось, что он всего лишь на мгновение прикрыл глаза. Открыть их его заставил рев сигнала и резкий свет, пробившийся даже сквозь плотно смеженные веки. Он так и не понял, откуда выскочил этот увешенный оптикой огромный рефрижератор. Николаев рванул руль влево и резко надавил на тормоз.
«Жигули» бросило на встречную полосу и начало разворачивать на мокром асфальте. Сергей, пытаясь исправить положение, крутанул руль вправо, чего как раз делать было нельзя. Это была его вторая ошибка, сказывалась адская усталость. Дорога такое не прощает.
Николаев, как в спасательный круг, вцепился мертвой хваткой в рулевое колесо и еще сильней вдавил в пол педаль тормоза. Машину повело сначала в одну сторону, потом в другую, затем она, продолжая скрипеть тормозами, начала медленно вращаться. Огни трейлера неумолимо приближались. Сергей отпустил педаль тормоза, затем резко и одновременно нажал на нее и на сцепление.
«Боже, помоги!» — промелькнула у него в голове единственная, соответствующая этому моменту мысль.
Машину буквально отшвырнуло назад. Николаев ударился грудью о руль и в то же мгновение услышал как мимо него, ревя сигналом и даже не делая попытки остановиться, промчалась на полной скорости многотонная махина рефрижератора. «Жигуленок» подбросило воздушной волной, а затем наступила звенящая тишина.
Сергей открыл глаза и, наверное, минут пять бездумно смотрел в ночное небо, куда под углом градусов в тридцать к горизонту уходили лучи машинных фар. Тишина. Двигатель молчал. Николаев поставил машину на ручник, переключил свет с дальнего на ближний и потянулся к замку зажигания. Ключ стоял в нейтральном положении. Значит, сам того не помня, он успел выключить двигатель. Что ж, разумно: после аварии машина могла загореться.
Сергей достал из «бардачка» фонарик и дернул за ручку двери. Она приоткрылась всего на несколько сантиметров, дальше ей мешал ствол дерева. Николаев перебрался на соседнее сиденье и выбрался из машины. Странно, но дождь перестал.