Оно смотрело на меня круглыми изумрудными глазами и нервно подергивало чешуйчатым хвостом. Стараясь не делать резких движений, я по-над стенкой начала пробираться к двери. Ящер пока не двигался. Казалось, он изучает меня, гадая с какой стороны лучше напасть. Я дрожащими губами позвала феникса. Но его не было в комнате. Проклятье! Что делать?! Наконец я оказалась возле двери и принялась шарить по ней здоровой рукой в поисках ключа. Но и его не оказалось на месте. Ручка не поддавалась. Меня заперли, а я даже не удосужилась проверить, закрыла ли дверь, перед тем как отправиться в кровать. Теперь проверила.
Тварь метнулась в мою сторону, но я успела отскочить и со всех ног броситься к окну. Благо, у меня уже имелся опыт лазания по карнизам. К сожалению, пока я открывала окно и выбиралась наружу (не очень удобно, если учесть, что твоя правая рука безжизненно висит вдоль туловища), ящер вновь предпринял попытку нападения, и с быстротой молнии вскарабкавшись по моему телу, впился зубами в плечо. Я едва не потеряла сознание от боли и в отчаянии, схватив тварь за голову, резко дернула. Истошно завопив, я отбросила ее в центр комнаты и таки выбралась на карниз. В комнате все стихло. Вслушиваясь в окружающие звуки, я сделала несколько осторожных шагов и остановилась. Дальше дорогу мне преграждала статуя горгульи. Перелезть через нее и при этом не свалиться оказалось для меня непосильной задачей. Не рискуя расстаться с жизнью, я замерла и в отчаянии начала озираться. Демоны! Ну почему именно со мной происходят всякие ужасные вещи? Кому на этот раз не угодила? Солее, Одиэну? Громко шмыгнув носом, я ухватилась за статую. Ящер не тропился выбираться на карниз. И хвала гелланиям! Иначе единственный способ избежать очередного укуса — сброситься вниз. Суицидными наклонностями я не обладала, поэтому решила пока никуда не дергаться. Авось, уползет. Плечо перестало щипать. Теперь я не чувствовала его также как и руку. Несколько раз судорожно вздрогнув, я опустилась по стенке вниз и, обхватив голову горгульи здоровой рукой, прикрыла глаза. Будь, что будет. У меня уже не осталось сил бороться со всем злом этого мира…
Одиэн вертел в руках флакончик с бесцветной жидкостью, с упоением любуясь им. Он знал множество способов избавиться от врага: предательство, кинжал, яд. Но филонелия. Это был не просто яд. Это было искуснейшее орудие убийства. Жертва будет умирать долго, мучаясь в агонии кошмаров. И никто не сможет ей помочь. Никто ей не поверит. Она будет падать все ниже и ниже, пока не окажется в мрачном подземелье животного страха. И этот страх добьет ее окончательно.
— Зачем ты достал филонелию? — Старший де Ор без стука вошел в покои сына и теперь требовательно смотрел на того, ожидая объяснений.
Одиэн криво улыбнулся и посмотрел на отца сквозь стекло флакончика.
— Затем, чтобы начать приводить наш план в действие. Сейчас как раз самый подходящий момент.
Отец в ярости бросился к эльфу и, схватив того за шиворот, поднял с кресла. Несмотря на почтенный возраст, Хелдэн обладал недюжинной силой и мог одним ударом покалечить сына.
Одиэн перестал улыбаться и с удивлением глянул на отца.
— Но ты же сам решил использовать филонелию!
— Но я не давал приказа травить ее сейчас! Еще не время. — Он выпустил эльфа и грозно прошипел. — Не забывай — она приманка.
— Она убила Уэйна!
Одиэн высвободился из рук отца и отошел в сторону. Он всегда боялся де Ора и не смел ему перечить. Но то, что тот не хотел расправиться с девчонкой сейчас же, сводило Одиэна с ума. Он помнил день, когда эмпаты привезли тело брата. Как же часто во снах ему являлось искаженное болью лицо Уэйна. Его младший брат. Одиэн никогда не испытывал сыновних чувств к отцу, потому как тот никогда не любил их. Он презирал всех остальных эльфов, включая и своего короля, так как считал его слабым и безвольным монархом. Но Уэйн. С раннего детства Одиэн защищал его, был ему советчиком и никогда ни в чем не отказывал. После смерти матери Хелдэн совершенно позабыл о сыновьях, и Одиэну пришлось заменить брату и отца, и мать. Но теперь его не стало. А виновница его смерти живет и здравствует ни сколько не мучась угрызениями совести. Тварь! Он готов был сейчас же пойти и придушить ее голыми руками. О как было бы прекрасно наблюдать за ее агонией, смотреть в полные страха глаза посланницы, наслаждаться ее беспомощностью. Но старший де Ор приказал ждать. И Одиэн ждал. Хотя с каждым днем терпеть ему становилось все сложнее и сложнее.
— Тебе всегда было плевать на Уэйна! Также как и на меня! — В глазах эльфа отразилась боль детских обид.
Де Ор приблизился к сыну и, положив руку ему на плечо, крепко сжал.
— Сын, все эти годы я только и думал, как дать вам то положение, которого вы заслуживаете. А теперь ты упрекаешь меня? Наберись терпения. Нужно вернуть Владыку. А тот уже сам ей отомстит.
— Но это хочу сделать я!
Он словно ребенок, у которого намеревались отобрать любимую игрушку, никак не мог понять, почему отец тянет. Ведь повелителя эмпатов можно заманить и другим способом! А с девчонкой расправиться сейчас. Можно даже не травить ее, а просто убить. Задушить ночью или подослать убийцу, чтобы тот проткнул ее гнилое сердце! Одно осознание, что посланница дышит с ним одним воздухом, не давало Одиэну покоя. Он не мог спать, не мог думать ни о чем другом, кроме как о ее смерти. Но отец решил иначе.
— Быстрая смерть — слишком легкое для нее наказание, — произнес Хелдэн с жестокой уверенностью. — Она заслуживает другого. И рано или поздно, но мы отомстим.
— Но как ты заманишь к нам Владыку? Он ведь в Драгонии, а она может в любую минуту покинуть Неаль!
Отец разжал руку сына и забрал флакончик с ядом.
— Само провидение на нашей стороне. Владыка вскоре будет здесь. Тебе лишь нужно заманить ее в Гвенделон.
— Зачем бы Дорриэну приезжать в Неаль?
— Какая разница, — равнодушно пожал плечами Хелдэн. — Делай, что говорю. И не задавай лишних вопросов.
Одиэн почувствовал безумное желание закричать, накинуться на отца и заставить того вернуть ему фелонелию. Но вместо этого он лишь покорно кивнул и вышел. Иногда ему было невыносимо находиться рядом с отцом.
Аммиан
Меня не покидало ощущение, что сегодня что-то случится. На первый взгляд все было нормально, но это только на первый взгляд. Де Оры явно не все мне рассказали. Они хотели заманить Владыку с помощью Нарин. Это понятно. Не понятно как Хелдэн собирался выманить его из своего гнездышка. Но мне в принципе было все равно. Главное, чтобы эмпат был здесь. А Нарин… Не убьют же они ее в конце концов. По крайней мере, мне бы этого не хотелось. Она ведь была ни при чем. Не посланница убила Уэйна, а проклятый Владыка! Но Одиэн, идиот, решил, во что бы то ни стало отомстить ей. Не понимает, что все несчастья на Этаре всегда происходили из-за эмпатов. Пора покончить с этим. Раз и навсегда!
Я поднялся по лестнице, намереваясь зайти к ней. Или мне показалась, или в ее комнате что-то было. Солея вполне могла устроить какую-нибудь пакость посланнице. Я видел с какой ненавистью она встречала сегодня Нарин. И зачем оно мне надо? Ну увидит посланница крысу в своей постели, и что с того? Это не смертельно. Но нет. Я все равно отправился к ней, рискуя быть выставленным за дверь. Уже понял, что эта девушка не всегда бывает милой и добродушной. Иногда в ее глазах появлялся демонический блеск и тогда самое лучшее — это держаться от нее подальше.
Дверь в комнату оказалась незапертой. Просил же закрываться на замок! Я вошел, ожидая увидеть посланницу спящей в кровати, но ее не было. Окно распахнуто. Постель смята. Демоны! Неужели я оказался прав?!
Я позвал ее, но ответом мне была тишина. Да где ее носит?! Подойдя к окну, я хотел было закрыть его, но услышал тихий шорох. На карнизе, прижавшись всем телом к статуе, сидела Нарин и что-то тихо шептала. Одетая в тонкую сорочку, она вздрагивала каждый раз, когда очередной порыв ветра касался ее кожи. Девушка не заметила меня, не услышала мой оклик. Пришлось выбираться за ней, пока она чего доброго не свалилась.
— Нарин.
Она наконец-то открыла глаза и повернула голову. На мокром от слез лице читался непередаваемый страх. Еще сильнее вцепившись руками в камень, она молча следила за моими движениями.
— Давай руку. Я помогу тебе.
Покорно протянув белую ладонь, она медленно поднялась и позволила затащить себя внутрь. Я подвел ее к кровати и усадил. Посланница все еще вздрагивала и не переставала шмыгать носом.
— Что случилось?
Она с опаской огляделась по сторонам и только потом посмотрела на меня.
— На меня напала какая-то тварь. Аммиан, она укусила меня.
Я подошел ближе и внимательно осмотрел ее хрупкое тело. Воротник сорочки был разорван. Но следов от укуса нигде не было.
— Я ничего не вижу.
— Но у меня рука онемела. Я не могу ей пошевелить. — Посланница жалобно всхлипнула и опустила взгляд на правую руку.
Да что это с ней? Только что она спокойно подала мне обе руки. И нет на ее теле никаких следов!
— С твоей рукой все в порядке. — Я присел рядом и обнял ее. Нарин была напугана, причем по настоящему. Проклятье! Неужели Солея могла такое устроить. Определенно в комнате что-то было. Но что? — Пошевели рукой.
Не веря моим словам, она нерешительно сжала пальцы, затем движения стали более уверенными. Не понимая, как такое может быть, Нарин с удивлением воскликнула:
— Но этого не может быть!
Словно в подтверждение ее слов, из-под кровати показалась маленькая головка ящерицы. Дернув хвостом, она перебежал за кресло. Нарин вскрикнула и вскочила на кровати. Со вздохом поднявшись, я пошел к креслу. Женщины! Это ж надо было вылезать на карниз, рискуя собственной жизнью из-за какой-то мелкой ящерки! Отодвинув кресло, я успел схватить негодника за хвост. Совершенно безвредный вид. Укусить, конечно, может, но вреда от этого укуса не будет никакого. Я раскрыл ему пасть и заставил укусить свой палец. Ничего. Я мог спокойно пошевелить пальцем, да и боли от з