Мы вошли в зал. Я окинула присутствующих хмурым взглядом. Все те же лица, все та же обстановка. Стандартные украшения. Цветы, свечи, музыкальные инструменты. И где только Эдель понабирала столько живых растений? Наколдовала? Вся мебель, стены и даже окна были украшены гирляндами из цветов. Каких тут только не было. Ну розы — это само собой разумеется. А еще лилии, незабудки, фиалки и другие цветы, названия которых были мне неизвестны.
— Сейчас, — улыбнулась Эдель и, подойдя к столу, достала из вазы еще не распустившуюся белую розу. Обломав ножку, она вернулась ко мне. — Вот так, — сказала она, вкалывая цветок в мои волосы. — Наша королева достойна только роз.
— Зачем это? — недовольно спросила я.
— Сегодня цветы — необходимая часть туалета. Посмотри, дамы прикололи цветы к платьям или украсили ими прически, кавалеры — к карманам камзолов.
Я отрешенно кивнула. Цветы так цветы. Мне в принципе все равно, в чем и с чем ходить.
— Ну как прогулка с Аммианом? — как всегда не вовремя задал Рэй ненужный вопрос. — Весело провела время?
— Обхохочешься, — процедила я и направилась к пустующему креслу в самом дальнем углу зала. Так, сегодня никаких танцев. Посижу себе тихонечко в уголке, никого не трогая. Дождусь сюрприза Эдель и тогда уже смело отправлюсь спать.
— Тебе чего-нибудь принести? — спросил Лор.
— Цианистого калия и стакан воды.
Еще немного и я начну волком выть. Может, попросить у лекарей обезболивающее? Или сильнодействующее снотворное, чтобы спокойно проспать всю ночь. А еще лучше и то, и другое. Напьюсь таблеток и почувствую себя человеком.
— Нарин, ты опять с кем-то поссорилась? — Рэй присел около меня.
— Нет, я шутила.
— Неудачная шутка.
— Ага.
В зал вошел Дорриэн. Принаряженный, отдохнувший. Не то, что я. Эмпат даже не подумал поискать меня взглядом. Уселся в кресло и милостиво разрешил начинать праздник.
И весь народ ринулся к столам с закусками и выпивкой.
— Может, все-таки будешь что-нибудь?
— Лор, отстань. Мне сейчас не до еды.
Затем настал черед танцев. Пару раз подбегали Лин с Тэнаком, потом еще кто-то (честно говоря, мне было так плохо, что я даже не понимала, с кем разговариваю) и звали меня танцевать. Я всем отвечала одно и то же. Потом, попозже, как-нибудь в другой раз…
Думать не хотелось, задерживаться здесь еще хотя бы на пять минут тоже. Но, так или иначе, а сегодня я должна решить с Дорриэном все раз и навсегда. Со вздохом поднявшись, я направилась к эмпату, окруженному придворными. В основном эмпатиями. Опять за старое!
— Можно? — И не дожидаясь ответа, я подвинула эмпатию (кажется, еще одна фрейлина; надо устроить им массовый расстрел) и улыбнулась Владыке. Вот сволочь! Кривится!
— Ваше Величество, просим вас, продолжайте, — попросила подвинутая мною фрейлина и чуть не захлопала в ладоши, когда эмпат открыл рот, чтобы что-то продолжить.
— Нарин, вы, кажется, пропустили начало моего рассказа, — ухмыляясь, заметил он. — Так вот, я говорил о сегодняшнем нападении Безликих. Теперь ни одна мышь не проскочит мимо моей стражи. Никто не въедет в город и не покинет его, пока последний Безликий не будет пойман.
В смысле не покинет? А я? Это что, был прозрачный намек на то, что я пленница в этом городе? Но он же обещал!
— Ваше Величество, а что вы делали в городе один, без охраны? — улыбаясь, спросила я. Интересно, признается, что был со мной и в скором времени собирается сделать меня своей женой или…
— А это, сударыня, вас не касается, — звучал ядовитый ответ.
Нет, Дорриэн, какая же ты все-таки гнида! Только я поверю тебе, как…
Мои мысли прервал вопрос одного из эмпатов.
— Что станет с Безликими, когда их поймают?
Дорриэн откинулся на спинку трона и просто ответил:
— Казнят… предварительно предав пыткам, разумеется.
— А что, без пыток никак? — злобно сказала я.
— А вы их жалеете? Никогда не думал, Нарин, что вы такая чувствительная.
Со всех сторон послышались сдавленные смешки. Он еще и смеется надо мной? Сердце больно кольнуло осознание того, что меня опять обвели вокруг пальца.
— Садитесь, Нарин. — Дорриэн потянул меня за руку и, смеясь, продолжил. — Поделитесь с нами своими соображениями по поводу будущего Безликих. Может мне стоит их пощадить, чтобы не ранить ваше чуткое к страданиям других сердечко?
Стараясь не показывать своих эмоций, я равнодушно ответила:
— А разве животное могут заботить чьи-то чувства? Нет, оно не умеет ни чувствовать, ни понимать. Оно просто убивает, следуя своим инстинктам. Не так ли, Ваше Величество?
Смех стих. Эмпаты испуганно переглядывались, не решаясь нарушить повисшее молчание. Владыка побледнел и, схватив меня за запястье, больно сжал его. Я закусила губу, стараясь не закричать.
— Тебе нравится делать мне больно? — не сдержавшись, прошептала я.
— Ты сама в этом виновата, — равнодушно бросил он и отвернулся. Я проследила за его взглядом и помимо воли застонала. Еще одна красотка, на которую Его Величество решили пялиться.
В дверях показалась белокурая эмпатия в темно-синей маске, тон в тон сочетающейся с цветом платья. Пока она шла к трону, голоса смолкли, а любопытные взоры с восхищением смотрели ей вслед.
— Может, хватит? — прошипела я и дернулась.
На что Дорриэн только улыбнулся и, не выпуская моей руки, так же тихо произнес:
— Право, Нарин, твоя ревность смешна. Это всего лишь обещанный Эдель сюрприз. Дорогая, меня начинает раздражать твоя маниакальная подозрительность.
Захотелось плюнуть ему в морду, вскочить и убежать. Но я сдержалась, иначе бы это вызвало новый всплеск сплетен. А их в последнее время и так было предостаточно.
Эмпатия склонилась перед Владыкой и, сняв маску, поприветствовала его короткой речью. Я глянула на нее и удивленно вздернула брови. Амелия?
— Рады вашему возвращению, Амелия, — сказала подошедшая Эдель. — Надеюсь, мы теперь часто будем видеть вас в Ирриэтоне.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила эмпатия и залилась краской, явно смущенная таким количеством любопытных взглядов.
Я покосилась на Эдель. Тоже мне, подруга. Привела в замок еще одну красотку. Как будто их тут и без этой не достаточно!
— Может, отпустишь меня? — с мольбой в голосе прошептала я.
— Сиди, — сказал он и обратился к только что пришедшей эмпатии. — Что ж, начинайте. Порадуйте нас своим пением.
Амелия еще раз поклонилась и попросила лютню. Устроившись на невысоком стуле, эмпатия коснулась струн тонкими пальцами, и зал наполнили волшебные звуки. Перебирая струны, Амелия начала негромко петь. Постепенно ее голос нарастал. Боже, какой это был голос! Наверное, сами ангелы на небесах сейчас завидовали этому голосу, звенящему, словно тысячи серебряных колокольчиков. На какое-то время я заслушалась, позабыв о насмешках Дорриэна и о боли. Казалось, только ее голос существовал в это время и в этом месте, а все остальное не имело значения.
Когда Амелия закончила петь одну балладу, раздались громкие аплодисменты. Эмпатия благодарно улыбнулась и продолжила перебирать струны. Часть придворных оставили Владыку и присоединились к тем, кто окружил поющую эмпатию.
— Что-то ты сегодня не танцуешь? — продолжил свои нападки Владыка. — И где же твои поклонники?
— Ждут, пока ты меня отпустишь и я, наконец, смогу с ними танцевать.
— Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы очаровывать моих подданных, дорогая.
На языке вертелся красноречивый ответ, а перед глазами вспыхивали разноцветным пламенем миллионы ярких огоньков. Я постаралась взять себя в руки и потребовать, чтобы он, наконец, меня отпустил. Но язык отказывался меня слушаться. Вот он снова что-то сказал и зал наполнил громкий смех.
— Хватит, Дорриэн, — простонала я и вытерла соленую слезинку, пробежавшую по щеке. Некоторые тут же предпочли отвернуться, чтобы не быть свидетелями этой унизительной для меня сцены. Другие же, наоборот, продолжали наблюдать за мной и Владыкой, и думаю, с удовольствием представляли, как завтра о нашей ссоре станет известно всему замку.
Я зажмурилась и постаралась сделать вид, что не слышу его слов. Да что же он со мной делает?! Еще немного и я лишусь рассудка.
— Ну же, иди. Чего же ты ждешь? Тебя никто не держит, — усмехнулся он, но хватки своей не ослабил.
— Ты — монстр.
Впившись ногтями в ладони, ожидала, когда эта пытка закончится.
— И моя последняя песня, — улыбнувшись, проговорила Амелия. — Мелодию я написала давно, а слова пришли неожиданно вчера ночью. Надеюсь, она вам понравится.
Коснувшись струн, Амелия запела.
Как трудно мне с тобою рядом быть
И чувствовать, как душу мне сжигаешь.
Ты не даешь мне этот страх забыть
Цепями боли сердце разрываешь.
Я вырваться хочу из плена твоих глаз,
Молю о прекращении мучений.
Но вновь и вновь обрывки резких фраз
Рождаются из тишины затмений.
Рок прав, с тобою вместе мы — война,
Нас разделило пропастью непониманий.
Ты — тьма, а я не стану ею никогда,
Сожгу последний мост воспоминаний.
Я жить так больше не хочу и не могу,
Ты не увидишь слез в моем печальном взгляде.
Твое проклятье я с собою унесу,
Похоронив себя за черными холмами.
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне,
Прошепчешь имя белыми губами.
Захочешь прикоснуться в темноте,
Но я уже плыву над облаками.
Дорриэн разжал пальцы и выпустил мою руку. Я глянула на эмпата и, заметив на его лице отрешенное выражение, не выдержав, вскочила и побежала прочь, мечтая как можно скорее скрыться от этих глаз. Они (эмпаты) смотрели и смеялись мне вслед, прожигая своими скользкими взглядами. Но страшнее всего были ЕГО глаза! Как же ненавистен мне был этот леденящий душу взгляд зеленых глаз!