Когда Бренда поправилась после передозировки, она начала лечиться от депрессии, которая привела к попытке самоубийства. Также она стала ходить на собрания Анонимных Алкоголиков. Несмотря на адские видения, ее ОСП дало ей веру в продолжение жизни после смерти, надежду и мотивацию изменить свою жизнь, и впоследствии она начала консультировать людей, страдающих от депрессии и злоупотребления психоактивными веществами.
Кэт Данкл попала в автомобильную аварию в возрасте двадцати шести лет. Тяжелое внутреннее кровотечение сопровождалось адским ОСП[163], которое она описала мне так:
«При аварии я получила сильный удар в спину, в результате которого мембрана, ограничивающая желеобразную материю печени, лопнула, как воздушный шарик, и началось обширное кровотечение. Несмотря на героические усилия хирурга, не было почти никаких шансов справиться с такой значительной кровопотерей. Сердце перестало биться, и по всем клиническим показателям я была мертва. Анестезиолог выключил оборудование и собрался уйти, но молодой хирург не хотел сдаваться – и он вернул меня к жизни. Пока в холодной стерильной операционной разыгрывалась эта драма, сама я отправилась в путешествие, которое изменило всю мою жизнь.
В операционной констатировали клиническую смерть. Я помню, как сделала последний вдох и бросилась в какой-то туннель. Пол впереди провалился, и я упала в темноту. Все мое тело пронзила боль, как от ожога. Я услышала крики других людей и поняла, что попала в ад. Я знала, что спасения нет, что теперь я буду вечно гореть, падая и крича в бесконечной тьме. Я умоляла Бога помочь мне, но понимала, что Он не слышит, и что никто на свете не знает, что я здесь. И вдруг все прекратилось.
В какой-то момент я просто рухнула вниз, в ужасающую бесконечную тьму. Представьте, что вы едете в лифте, и вдруг пол проваливается, и вы летите вниз. Представьте себе это страшное чувство падения. Темнота вокруг пугала меня, и я непрестанно чувствовала дикую, жгучую боль, пронизывающую все тело. Эту мучительную боль невозможно описать. По сторонам раздавались крики других страдальцев, но я никого не видела во тьме. Огня не было, я просто чувствовала такую боль, будто каждая частичка моего тела пылала, и я понимала, что это ад.
Я ощущала страшную безнадежность, зная, что теперь так будет продолжаться вечно! Не было выхода из этого кошмара: нельзя было ни проснуться, ни разбиться и умереть, ни надеяться на спасение. Я буду падать и гореть в этом чудовищном месте вечно, всегда. Все, что я могу, – только плакать и кричать в темноте вместе с остальными погибшими душами, беспомощно падая все глубже в преисподнюю. Даже Господь не заглядывает в это место, поэтому мы останемся мучиться здесь на веки вечные. Нет слов, чтобы описать переполнивший меня ужас, когда я осознала, что сама обрекла себя на адские страдания, став на путь неверия. Я сама это выбрала, когда решила, что не верю в Бога.
Я почувствовала такое одиночество, как будто бы меня вообще никогда не было. Нет большего одиночества, чем отлучение от Господа! Я не видела пламени, вокруг была полная тьма, но я ощущала, что горю. Я слышала крики множества людей, но никого не видела. Это было темное, жуткое, безотрадное место, откуда не было ни малейшей надежды на спасение. Я была в отчаянии, что навеки потеряла Господа и обрекла себя на муки».
Однако околосмертное переживание Кэт на этом не закончилось. Как и во многих страшных ОСП, через какое-то время все стало по-другому, и возникло чувство умиротворения. С Кэт это произошло, когда она воззвала к Господу, моля о помощи, хотя все двадцать шесть лет своей жизни была атеисткой:
«В этом чудовищном месте я падала, горела и молила Бога простить меня. Я умоляла Его забрать меня оттуда. И вдруг мои муки закончились. Просто прекратились! И громкие пронзительные завывания, что терзали мой слух, и ужасная, разрывающая, обжигающая боль в теле – все исчезло, и я поняла в тот же момент: „Бог есть!“ Прекрасное чувство божественного покоя снизошло на меня. Это чувство невозможно описать, это был покой, превосходящий всякое понимание. Не осталось ни страха, ни боли, ни тревог, никаких эмоций. Все вокруг было исполнено благоговения перед Господом, перед истинным познанием Его. Раньше я была абсолютной атеисткой, а теперь у меня нет никаких сомнений в существовании Бога».
ЭТО ОЩУЩЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО ОПИСАТЬ СЛОВАМИ: НИ РАЗУМА, НИ ТЕЛА, НИ ГРАНИЦ, ТОЛЬКО БЛАЖЕНСТВО, КАК БУДТО ТЫ АМЕБА, СЛУЧАЙНО ОКАЗАВШАЯСЯ В ОКЕАНЕ.
Бренда и Кэт однозначно сопоставили «иной мир», в котором оказались, с адом, так же как для Джуди и Дотти их «иной мир» однозначно был раем. Но большинство людей, переживших пугающие ОСП, как и большинство переживших радостные ОСП, никак не называют то место, в которое попали, а просто описывают некий другой, непохожий мир. Дорис, у которой в двадцать семь лет при родах произошел разрыв шейки матки, рассказала мне о своем страшном околосмертном опыте:
«Неожиданно я поняла, что происходит что-то очень странное. Я как будто дернулась вверх и вырвалась из своего тела. В следующий момент я обнаружила, что смотрю сверху, из угла палаты, как врач и медсестра что-то делают с моим телом. Я очень удивилась, что могу вот так летать под потолком. Мне хотелось быть способной хоть как-то себя контролировать, но все, что я могла, это беспомощно наблюдать за происходящим.
Потом комната вдруг исчезла, а я летела через какой-то туннель, сперва медленно, но постепенно набирая скорость. Когда я только попала в этот туннель, был слышен звук мотора, будто где-то рядом работает мощная машина. Затем, пока я двигалась медленно, мне были слышны голоса с обеих сторон от моей головы. Это были голоса людей, которых я когда-то знала, они были смутно знакомы мне. Но в это время мне вдруг стало страшно, и в растерянности я не попыталась узнать ни один из них.
Чем выше была скорость, тем страшнее мне становилось. Я поняла, что направляюсь к точке света, что виднелась в конце туннеля. Помню, я подумала, что, должно быть, это и есть смерть. И тут же решила, что не хочу двигаться дальше. Я пыталась затормозить, остановиться или развернуться, но все было тщетно. Я ничего не могла изменить, а пятно света в конце все увеличивалось.
В тот момент мои ощущения были совсем не похожи на переживания тех людей, про кого написано в книжке „Жизнь после жизни“. Мне было страшно, я вовсе не хотела быть там, и я старалась приложить все усилия, чтобы выбраться».
Так же, как и в случае с Кэт, пугающее околосмертное переживание Дорис этим не закончилось, но в конце концов изменилось и стало безмятежным:
«Вокруг меня были какие-то существа, и они заметили мое присутствие. Сначала они как будто развеселились, я почувствовала, что та группа, которая меня встречала, „смеется“. Один из этих людей (если только это были люди) как будто был главным. Он начал разговаривать со мной как строгий и любящий отец, настаивая, чтобы я слушала внимательно. Постепенно мое возмущение улеглось, я почувствовала покой и умиротворение. Мне подсказали, что в этом месте бояться нечего. Когда я наконец перестала ворчать, они сказали мне, что я в этом месте не насовсем, и что побыть здесь какое-то время мне вовсе не повредит, а когда будет нужно, я смогу вернуться в родильную палату. Поэтому я смирилась с этим странным переживанием и начала задавать вопросы.
Я спрашивала, но они не произносили, а показывали мне ответ. С тех пор прошло двадцать два года, и я помню только две вещи. Одна из них – уверенность в том, что умирать может быть неприятно, но самой по себе смерти вовсе не стоит бояться».
В отличие от Брэнды и Кэт, Дорис не пыталась назвать то место, где побывала, определенным именем. Похожий рассказ о пугающем ОСП я услышал от Стюарта, который однажды снежным вечером потерял управление своим автомобилем, съехал с трассы и упал в речку. От удара о лобовое стекло он потерял сознание. Он рассказывал, как после этого покинул свое тело и смотрел сверху, пока кабина наполнялась ледяной водой:
«Я видел, что приехала скорая и какие-то люди пытались помочь, вытащить меня из машины и погрузить в неотложку. Но я в это время уже не был в теле. Я был снаружи, наверное, в сотне футов над землей. Я чувствовал тепло и сострадание людей, пытавшихся мне помочь. А еще я ощущал присутствие некоего источника всей этой доброты, очень-очень мощного, настолько, что мне было страшно и я не хотел принимать его. Я просто сказал: „Нет!“ Я сомневался в нем, мне было неспокойно, поэтому я отверг его.
В то же мгновение я покинул эту планету. Я видел себя и чувствовал, как улетаю, лечу вверх сквозь атмосферу, прочь из Солнечной системы, прочь из галактики, прочь из материального мира. Дальше потянулись часы, когда я вообще не испытывал никаких ощущений: ни боли, ни тепла, ни холода, ни света, ни запаха, ни вкуса, ни единого чувства, ничего. Я знал, что покидаю Землю и все остальное, весь реальный мир. И это становилось невыносимо. Было так жутко понимать, что время проходит, а у тебя нет ни единого чувства, ни единого ощущения, ни даже способности видеть свет. У меня началась паника, я пытался прекратить это, я молился, я делал все, что мог придумать, чтобы вернуться обратно, а потом я обратился к своей покойной сестре и взмолился о помощи. И в тот же миг я возвратился в свое тело, которое уже сумели занести в скорую».
Подчеркну снова: большинство людей считают, что невозможно подобрать слова для точного описания ОСП, и даже когда я настоятельно просил их попытаться, половина все же находила это затруднительным. Большинство участников из нашей выборки, рассказывая об околосмертном опыте, уделяли большее внимание различным событиям, например, попаданию в мир света или взаимодействию с другими существами, а также собственным мыслям и эмоциям. Люди часто либо не вглядывались в то, как выглядит «другой мир», либо говорили, что «мир иной» вообще не имеет физического облика, который они могли бы описать.