настолько хорошо осознавать все вокруг, но я с радостью отдалась этому чувству. Я хотела, чтобы это продолжалось. Я поняла, что мое время пришло.
Думаю, что этот опыт изменил всю мою дальнейшую жизнь. Он оставил хорошие воспоминания и научил меня важным вещам. Я поняла, что не нужно бояться смерти, раз она может быть такой прекрасной. Мне захотелось наслаждаться каждой мелочью, жить по-настоящему полной жизнью, каждый день находить время, чтобы остановиться, прислушаться и присмотреться, и впервые увидеть те или иные вещи по-настоящему.
Иногда я говорю себе что-нибудь вроде: „Это же первый тюльпан весны!“ – и тогда я выхожу и смотрю на него, чувствую его, просто наслаждаюсь им какое-то время. Мне доставляет огромное удовольствие просто смотреть на разные вещи, наслаждаясь ими и размышляя о том, как многообразна и удивительна жизнь. У всего появился более глубокий смысл».
Пегги прошла через околосмертный опыт в сорок шесть лет, когда при гистерэктомии у нее остановилось сердце. Она тоже говорит о потере страха перед смертью и о желании жить полной жизнью каждый день:
«Во время гистерэктомии мое сердцебиение стало замедляться, пока не прекратилось совсем. Пульса тоже не было. Анестезиолог услышал сигнал об остановке сердца и решил, что аппарат ЭКГ сломался. Только после проверки врач понял, что у меня действительно нет сердцебиения и пульса. Он закричал гинекологу прекратить операцию и назвал экстренный цветовой код.
В ту секунду, когда мое сердце остановилось, я открыла глаза и обнаружила, что окружена сверкающим белым светом. О чем я совершенно не вспомнила, так это о том, чтобы испугаться. Никогда раньше за всю свою жизнь я не чувствовала такого покоя, удовольствия, радости, бесконечной любви и абсолютного принятия! Ничто на земле не сравнится с той любовью, которую я ощутила. Свет переливался и блестел золотой пылью, которая тоже говорила мне о любви. Это было чудесное чувство спокойствия и безопасности, и мое сердце было так полно любви, что казалось, оно вот-вот взорвется. И мне совершенно не хотелось покидать это место. В нем не существовало понятия времени, я не знала, прошло две секунды или два дня. Но я хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.
Больше всего на свете я хотела остаться там, но что-то заставило меня засомневаться – может, моя семья или незавершенные дела, точно не знаю. Потом мне сказали, что все это длилось меньше минуты. За это время я смогла краешком глаза взглянуть на „тот“ мир и узнать, что меня ждет. Любовь – лучший дар, который мы можем предложить или получить. Нам всем следует заботиться о наших отношениях с теми, кто нам дорог, и выражать свою любовь. Теперь я понимаю, как хрупка и коротка жизнь, поэтому стараюсь проживать каждый день в полном смысле. Но я жду смерти и не боюсь ее, что бы ни случилось. Это будет все равно что вернуться домой, туда, откуда пришла. Я знаю, что Бог всегда со мной. Сердце полно огромной радости и покоя, каких я не знала прежде, и как никогда прежде мне хочется жить».
Такое разнообразное и длительное воздействие ОСП на жизни людей кажется удивительным и при этом остается наиболее часто встречающимся аспектом околосмертных переживаний. За все эти годы я беседовал со многими людьми, в ОСП которых для меня не было никаких особенных отличий от того, что мне доводилось слышать раньше. И тем не менее все эти люди уверяли меня, что их воззрения и убеждения коренным образом изменились в связи с их околосмертным опытом. Будучи психиатром, я знаю не понаслышке, как сложно бывает людям хотя бы незначительно изменить свою жизнь, – часто на это требуются недели, месяцы и даже годы серьезной работы. И все же люди говорят, что ОСП перевернули их жизни за пару секунд. Когда я только начинал изучать околосмертные переживания, я относился к таким заверениям, мягко говоря, скептически. Много лет я посвятил тому, чтобы систематизировать и описать масштабы воздействия ОСП на последующую жизнь.
Но вскоре мне стало очевидно, что люди, побывавшие во время своего околосмертного опыта в другой реальности – или взглянувшие на реальность по-новому, – меняются раз и навсегда. Они воспринимают мир ОСП «более реальным», чем привычный нам материальный мир. И не могут, да и не хотят отказаться от этого взгляда и вернуться к установкам, ценностям и образу жизни, которым они следовали до околосмертного опыта. Среди всех участников моих исследований 90 % говорили о том, что их воззрения и убеждения поменялись в результате ОСП, а более половины отметили, что эффект от переживаний со временем усиливается. Две трети опрошенных считают, что после ОСП стали лучше относиться к себе и чаще пребывают в хорошем настроении, а три четверти говорят о том, что стали спокойнее и чаще помогают другим людям, чем до околосмертного опыта.
Некоторые люди сравнивают свой новый взгляд на мир после околосмертных переживаний с такой картиной: дождливой темной ночью, когда не видно ни зги, ты идешь по улице, и вдруг вспышка молнии озаряет небо. В эту долю секунды ты видишь дорогу, деревья и все, что есть вокруг. Как только свет гаснет, все снова погружается во тьму. И пусть ты больше не видишь, что тебя окружает, но то, что осветил разряд молнии, уже невозможно забыть, как невозможно отрицать, что дорога и деревья по-прежнему существуют.
Работы многих исследователей подтверждают устойчивые изменения в самоощущении человека[175], его убеждениях и отношениях с другими людьми в результате ОСП. Вера людей в жизнь после смерти укрепляется, чувство, что некая высшая сила любит и ценит тебя, повышает самооценку, возникает уверенность в наличии собственной миссии, своего предназначения. Такое ощущение предназначения или миссии люди зачастую связывают с тем, что их отправили обратно или предложили выбор – остаться или вернуться и завершить некоторые дела. И возвращаются люди, как правило, с ощущением, что все мы – часть чего-то большего и единого.
ЧЕЛОВЕК – БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРОСТО НАБОР МОЛЕКУЛ. ПРОБЛЕМЫ ЭТОГО КОНТЕЙНЕРА, ОГРАНИЧЕННОГО КОЖЕЙ, – НЕ САМОЕ ВАЖНОЕ В ЖИЗНИ. ЕСТЬ СМЫСЛ В ТОМ, ЧТОБЫ БЫТЬ ЗДЕСЬ, В ЭТОМ ТЕЛЕ.
Люди, испытавшие околосмертные переживания, зачастую больше склонны к состраданию и заботе о ближних. Они часто чувствуют связь с другими и желание служить окружающим, что приводит к более альтруистическому образу жизни. Такие люди считают себя неотъемлемой частью доброй вселенной, в которой все имеет смысл, а личная выгода, в особенности за чужой счет, не так уж и важна. Они также говорят о большей готовности понять и принять другого человека, о большей терпимости к окружающим.
Такая трансформация личности в результате ОСП значительно отличается от опыта людей, побывавших при смерти, но не испытавших околосмертных переживаний[176]. Хотя многие люди после того, как чуть не умерли, ценят жизнь больше, чем до этого, те, у кого не было ОСП, часто тревожатся сильнее[177] и впадают в депрессию, отказываются от социального взаимодействия и демонстрируют другие симптомы посттравматического стресса. Обычно их реакция на близкую встречу со смертью – повышенная осторожность и меньшая склонность рисковать. С другой стороны, у людей после околосмертных переживаний повышается желание жить, они начинают больше ценить природу и дружбу, и живут настоящим моментом, меньше заботясь о впечатлении, которое могут произвести на кого-то.
Мне доводилось беседовать с людьми за девяносто, и они рассказывали мне об околосмертном опыте, пережитом в детстве. Неизменно они уверяли меня, что эффект ОСП остается не менее силен, чем многими десятилетиями ранее. Психолог Кеннет Ринг разработал первую систему объективной оценки жизненных изменений, которую назвал «тест-опросник жизненных изменений»[178]. В начале 1980-х я стал пользоваться им в работе с людьми после ОСП. Двадцать лет спустя я решил снова обратиться к тем же самым участникам с просьбой повторно заполнить эту анкету. Я хотел увидеть, будут ли изменения, упомянутые людьми в 1980-х, по-прежнему так же сильны. И результат был поразительным.
Наиболее значительными положительными изменениями, связанными с ОСП, являются более позитивное отношение к смерти, к духовности и к жизни, чувство осмысленности и наличия цели. В немного меньшей степени положительные изменения касались отношения к себе и к другим людям. Взгляды на религию и на социальную сферу лишь слегка изменялись в лучшую сторону, а отношение к земным благам становилось более негативным, чем до ОСП. И по прошествии двадцати лет все эти изменения сохранились практически на том же уровне. Ни один из ответов людей не претерпел больших перемен по сравнению с прошлым разом.
Такие наблюдения по поводу глубокого воздействия околосмертных переживаний на личность далеко не новы. В 1865 году сэр Бенджамен Броуди, главный хирург при дворе королевы Виктории и президент Лондонского королевского общества, описал случай, произошедший при спасении тонущего моряка: «После того как его вытащили из воды, этот моряк, лежавший до того на палубе без сознания, объявил всем, что побывал на небесах, и горько сетовал на то, что его вернули к полной трудностей жизни. Раньше этого человека считали никчемным, однако после происшествия моральный облик его так переменился, что он стал одним из лучших матросов на корабле»[179].
От сотен людей я слышал истории о том, каким глубоким изменениям подверглись их взгляды, убеждения и ценности после ОСП. Кто-то выражал это очень просто, другие же были весьма красноречивы в своих описаниях. Но меня до глубины души тронуло одно письмо, полученное после того, как Грег Джексон пригласил меня на интервью в ночное телевизионное ток-шоу «Последнее слово» в Детройте. Его написала пожилая женщина, не очень образованная, но захотевшая поделиться со мной тем, как околосмертное переживание повлияло на ее жизнь. Перед вами его текст.