сложностями:
«Я по-прежнему командовал своим подразделением, делал все, что было нужно, но стрелять я больше не мог. Стать морпехом было моей мечтой с детства, а тут я понял, что больше не могу выполнять эту работу. Такое невероятное воздействие оказало на меня ОСП. Я старался, но не мог заставить себя выстрелить из винтовки. В конце концов я ушел из морской пехоты и сейчас работаю лаборантом в Национальной гвардии. Здесь помогают людям, а не убивают их. Я стал гораздо мягче и внимательней к другим, чем тот жесткий, брутальный морпех, которым я когда-то был. И намного чувствительней – когда я вижу, как кто-то страдает, я чувствую боль. Теперь я сам могу поговорить о метафизике, а раньше смеялся над теми, кто заговаривал о таких вещах».
Подобным образом многие люди рассказывают о том, что после ОСП прежний образ жизни перестал соответствовать их убеждениям и уже не казался правильным. Некоторые, как Стив, меняют работу. Треть всех участников моих исследований под влиянием околосмертных переживаний переменили род деятельности, три четверти отметили изменение образа жизни и увлечений. Эти перемены тем более разительны, если прежняя профессия была связана с насилием, например служба в армии или правоохранительных органах. Джо Джерачи, тридцатишестилетний полицейский, который едва не умер от потери крови после операции, рассказывал, что после ОСП его жизнь изменилась, – очень похоже на то, как это произошло со Стивом:
«Я был копом до мозга костей, жестким и бесстрастным. Но околосмертное переживание полностью изменило меня. Я выписался из больницы совершенно другим человеком. Казалось бы, на работе я привык к кровопролитиям, а тут вдруг обнаружил, что не могу смотреть телевизор, так много там насилия. Однажды во время патрулирования я не смог выстрелить из пистолета, чем подверг опасности себя и своего напарника. После этого я ушел из полиции и переквалифицировался в учителя. Мне нравится преподавать у старшеклассников, но я часто получаю выговоры за то, что слишком вникаю в личные проблемы своих учеников».
А Микки в 1970-е занимался тем, что заколачивал деньги для мафии. Околосмертный опыт привел к глубоким трансформациям[197] и кардинальному изменению его личности. Он жил целиком и полностью в мире материальных удовольствий, «быстрых денег и привычки идти по головам». На последнем своем месте работы перед ОСП – в отеле, открытом бандитами, – одной из его основных обязанностей было предоставление сексуального обслуживания и других противозаконных развлечений знаменитостям, которых приглашали для выступлений. Его подчиненными, соответственно, были «элитные» проститутки, с которыми он зачастую обращался жестоко. Но однажды у Микки случился инфаркт миокарда, сопровождавшийся околосмертным переживанием. Оно было полно счастья и света, мужчина беседовал с божественной сущностью и встретил любимого брата, который погиб много лет назад.
Многие рассказывают о том, что после ОСП прежний образ жизни перестал соответствовать их убеждениям и уже не казался правильным.
ОСП имело для Микки примерно такие же последствия, как для Стива и Джо. Он понял, что любовь и взаимопомощь – самые важные вещи в жизни, а конкуренция и погоня за материальными благами не имеют особого смысла. Это, конечно, не понравилось его товарищам из мафии, однако они разрешили Микки выйти из «семьи». А вот его девушка сильно расстроилась, когда он сменил профессию и начал помогать малолетним преступникам и жертвам домашнего насилия. Однажды за обедом, вскоре после того, как молодой человек выписался из больницы, она расплакалась и заявила: «Ты теперь другой человек!» Микки спросил, что она имеет в виду. «Ты перестал думать о существенных вещах», – ответила она, подразумевая деньги, дорогие украшения и гоночные авто. И вскоре они расстались. Микки наглядно объяснил разницу между его взглядами и поведением до и после ОСП:
«Раньше я был убежден, что каждый помогает себе сам. Если человек себе не в силах помочь, то и черт с ним. Такое у меня было циничное отношение к людям. Я бы и представить не смог себя в какой-либо помогающей профессии. И вот после ОСП я стал консультирующим специалистом. Теперь моя работа – слушать людей! И они говорят мне: „Вы так хорошо меня слушали! Вы смогли по-настоящему понять, каково мне сейчас!“ Раньше, до ОСП, я бы просто сказал: „Послушай, приятель, у меня нет на это времени. Бог помогает тем, кто помогает себе сам. Так что иди и помоги себе сам. Потому что жизнь – это война. Научись прикрывать свой зад, ты на войне“.
Раньше я считал, что главное – пробиться. Выжить. И стоило мне почувствовать к кому-то жалость, я одергивал себя: „Что я, сторож брату моему?“ Таким я был жестким. Но ОСП перевернуло все мое мировоззрение. Если кому-то больно, я это чувствую. Раньше, бывало, я сам причинял людям боль. После инфаркта я перестал так делать. Раньше я во всем стремился быть первым. Когда я брался за работу, в казино или любую другую, я всегда ее выполнял. Таковы были мои принципы.
Околосмертный опыт сделал меня более чувствительным, я начал замечать чужую боль. Порой, когда кому-то плохо, мне хочется плакать. Многим моим знакомым этого не понять. Иногда я оглядываюсь вокруг и спрашиваю себя: „Какого черта ты здесь делаешь? Мог бы зарабатывать в десять раз больше, сам знаешь…“ Но больше мне не нужно. Мои потребности стали скромнее, и я доволен жизнью. Я могу жить в одной комнате, а ведь когда-то у меня был дорогой кадиллак и роскошная квартира. Они были мне нужны для самовыражения. А теперь, честно сказать, мне вообще все равно, зарабатываю я в день десять долларов или десять тысяч. Это стало не важно, это не имеет никакого значения. В нашем земном путешествии под названием „Жизнь“ важны другие вещи.
Сейчас у меня полно разных счетов, о которых нужно думать, как их оплачивать. Но теперь меня это не сильно напрягает. Деньги как таковые перестали быть главными. А то, что я раньше делал, чтобы быстро и много заработать, я больше делать не могу. Не могу, и все. Не потому, что боюсь, что небеса разверзнутся и Бог покарает меня. Это что-то более личное, между Ним и мной».
Подобная перемена взглядов, приводящая к смене профессии, случается также с людьми, у которых работа была связана с высоким уровнем соперничества. С Эмили околосмертное переживание случилось в сорок девять лет, когда она чуть не утонула во время купания в Мексиканском заливе. Она рассказала, как после этого обрела новые ценности и утратила «хищнический инстинкт»:
«Семнадцать лет я была успешным агентом по недвижимости. Но после того случая я оставила бизнес сыновьям и посвятила свою жизнь делам местной лютеранской общины, где я теперь занимаюсь реализацией жилья для престарелых. И могу сказать честно, теперь я каждый день живу полной жизнью и никогда-никогда больше не буду бояться смерти. Ведь она похожа на увлекательное путешествие!
После того околосмертного переживания я стала более способной к состраданию, и у меня осталось глубокое понимание, что гнев и ненависть – неправильные и ненужные чувства. Радость оттого, что я живу, почти полностью избавила меня от тех агрессивных привычек, которыми я так славилась раньше. Хищнический инстинкт добиться хорошей сделки любой ценой куда-то исчез. Заработать побольше денег перестало быть моим приоритетом. Я всей душой сочувствую людям, которые страдают, и хочу помочь им. Как никогда раньше я ценю время, проведенное со своими сыновьями. А ведь прежде я относилась к семейным встречам как к обязанности, и не уделяла им ни минуты больше необходимого. Теперь я понимаю, что материальные блага часто не стоят суеты. И я никогда не упускаю момента показать близким людям, как они мне дороги. Ведь другого случая может и не представиться».
Гордон Аллен, успешный предприниматель и циничный финансист, получил схожий опыт[198], когда в сорок пять лет у него развилась острая сердечная недостаточность. После ОСП он прервал все связи с миром бизнеса и денег и переквалифицировался в консультанта, используя свое новое мировоззрение, чтобы помочь другим изменить свою жизнь.
«Во время ОСП мне дали понять, что все мои умения и таланты, все, чем я обладаю, чем меня так щедро и мудро одарили, предназначалось для более высокой цели, чем то, для чего я их использовал – зарабатывания денег. Смысл был не в этом, а совсем в другом, и теперь мне следует применять их в соответствии с тем предназначением, которое мне будет явлено. Могу сказать точно, что этот момент изменил всю мою жизнь.
Я вернулся оттуда наполненным, вдохновленным. Я чувствовал, будто мое сердце горит, и горит любовью! Когда я покинул свое тело и окунулся в чувство любви, я унес его с собой. С тех пор оно всегда внутри. Оно не пропало и не поблекло.
И я все еще пытаюсь понять, куда это меня приведет. Но я решил, что не стану пытаться удержать ничего из прошлой жизни, из бизнеса или мира финансов, всего такого. Я обзвонил всех людей, которые больше всего страдали оттого, что я собрался бросить работу в финансовой сфере, ведь они не смогут больше зарабатывать деньги с моей помощью. Я звонил и говорил: „Здравствуй, Билл” или „Привет, Джек,” или еще кто-нибудь, – „Это Горди. Помнишь, как…” – „Горди? Слушаю!” – и я прямо слышал, как они напрягались в ожидании, что за этим последует суперпредложение, как им заработать, или еще что-нибудь такое, как в прежние времена. А я говорил им: „Помнишь, когда мы виделись в прошлый раз… Мне не понравилось, как все вышло. По-моему, я бы покривил душой, не признав, что вел себя не слишком красиво. В том, как я с тобой общался, не было любви. Я звоню, чтобы попросить прощения за все плохое, что я тебе когда-либо сделал”.
Хотите услышать в трубке мертвую тишину? Попробуйте это повторить. Сперва – долгое молчание. Потом – неуверенное бормотание, что-то вроде: „Да, может быть. Хорошо…” И на этом – конец».