Четвертой по результативности эскадрильей Истребительного командования стала 303-я «польская» - за 6 недель боев, летая на «Харрикейнах», ее пилоты сбили 44 самолета противника. В небе над Лондоном сражался Станислав Скальский - уроженец России, польский летчик, одержавший свою первую победу 1 сентября 1939 года, в первый день войны. Судьба была к нему милостива, и Скальский дожил до конца Второй мировой, записав на свой личный счет 21 самолет люфтваффе.
В списках польских героев британских ВВС обнаруживается и летчик по фамилии Шапошников (8 побед). Еще один «поляк» - князь по фамилии Голицын. Князь Голицын стал знаменит тем, что исхитрился сбить «Мессершмитт» на высоте более 10 км - сделать такое на «Харрикейне» технически невозможно, но, как говорят французы, noblesse oblige («благородное происхождение обязывает»).
И все же самый большой вклад в победу англичан внес, как мне представляется, выдающийся русский ученый, химик-технолог, генерал-лейтенант российской императорской армии, профессор В. Н. Ипатьев.
В годы Второй мировой войны английскую авиацию поднял в воздух великолепный роллс-ройсовский двигатель «Мерлин». Именно он был установлен на самых массовых типах британских истребителей («Харрикейн» и «Спитфайр») и бомбардировщиков («Ланкастер» и «Москито»). Лицензионная версия этого же мотора, выпущенная американской фирмой «Паккард», сделала возможным создание самого массового и, вероятно, самого лучшего американского истребителя «Мустанг». В последних модификациях мотор развивал кратковременную форсажную мощность в 2170 л/с при весе 725 кг. Двигатель для «Жигулей» при таких показателях весил бы всего 25 кг.
В «Мерлине» это было достигнуто весьма простым путем. Двухступенчатый центробежный нагнетатель создавал очень мощный наддув (до 1,94 атм, в то время как у основных конкурентов этот параметр не превышал 1,3-1,45 атм).
Мощный наддув (соответственно высокая степень сжатия смеси в цилиндрах) потребовал использования бензина с октановым числом не менее 100. Даже самые совершенные технологии крекинга нефти не позволяли получить бензин такого качества. А это значит, что для изготовления авиационного топлива, пригодного для привередливого «Мерлина», требовались специальные антидетонационные присадки. И не в лабораторных, а в измеряемых тысячами тонн количествах. Такое вещество (изопропилбензол) и технология его промышленного синтеза были созданы в США группой русских химиков во главе с В. Н. Ипатьевым. Изопропилбензол Ипатьева исправно сгорал в моторах английских истребителей, выигравших «битву за Британию». Остается лишь добавить, что по странной иронии судьбы именно в екатеринбургском доме родного брата Владимира Николаевича - горного инженера Н. Н. Ипатьева прожил свои последние дни последний русский император.
Вот такой была история ХХ века: из страны Коминтерна в фашистскую Германию поступил 1 млн тонн нефтепродуктов, включая 196 тысяч тонн авто-и авиабензина, а из США, зловещего логова международного империализма, в сражающуюся против Гитлера Великобританию текла нескончаемая река изопропилбензола Ипатьева...
Не отвлекаясь на схоластическую дискуссию о том, какой день лета 1940 года следует считать днем начала «битвы за Британию» (разные авторы называют и 8, и 12, и 13 августа, а то и 10 июля), напомним основную канву событий.
В понедельник, 12 августа, была произведена первая серия массированных налетов на аэродромы в Южной Англии. В общей сложности 300 горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков люфтваффе под прикрытием втрое большего числа истребителей нанесли удар по радиолокационным станциям и трем аэродромам Истребительного командования Королевских военно-воздушных сил. Пять РЛС получили серьезные повреждения (на их территории разорвалось несколько десятков авиабомб) и были выведены из строя. Образовавшиеся бреши в системе обнаружения и оповещения позволили немецким истребителям-бомбардировщикам Ме-110 обрушить неожиданный удар на аэродром Манстон. Отчеты немецких летчиков почти дословно совпадают с тем, как в тысячах книг, статей и мемуаров описывается утро 22 июня 1941 года на советских приграничных аэродромах: «Истребители противника были выстроены по линейке. Наши бомбы падали прямо среди них. Отмечены прямые попадания 12 фугасных 500-кг бомб и 4 зажигательных 250-кг в ангары и казармы. Четыре 500-кг бомбы взорвались среди взлетающих самолетов.»
Принципиальное различие возникает лишь в описании последствий налета. Если советский авиаполк (дивизия, ВВС округа) после такого удара просто исчезает (как вариант - «перебазируется» из Белостока в Брянск), то английские истребители взлетают под градом бомб и принимают бой. На аэродроме Манстон было безвозвратно потеряно всего четыре «Спитфайра», бригады строителей в течение ночи восстановили перепаханное бомбами летное поле. Так же быстро были восстановлены и два других разрушенных аэродрома. Из пяти поврежденных РЛС четыре заработали уже к вечеру. Хуже было с передовым радаром в Вентноре (на острове Уайт), его восстановление потребовало 11 дней, однако англичане установили специальный УКВ-передатчик, который имитировал работу этой станции. В результате немецкая служба радиоперехвата с изумлением обнаружила, что все пять «уничтоженных» во вчерашней сводке радаров исправно функционируют.
Еще более обнадеживающими для Истребительного командования были итоги воздушных боев. 12 августа англичане безвозвратно потеряли 22 истребителя, но при этом сбили 36 самолетов противника. На следующий день, 13 августа, все повторилось, но в увеличенном масштабе: 484 немецких бомбардировщика под прикрытием тысячи истребителей пересекли Ла-Манш и отбомбились по радиолокационным станциям и авиабазам. Серьезный урон был нанесен лишь двум аэродромам, но они принадлежали морской, а не истребительной авиации (ошибку допустили немецкая разведка и командование люфтваффе). Некоторые объекты нападения закрывали облака, и прицельное бомбометание оказалось вовсе невозможным. Итог воздушных боев: 47 сбитых германских самолетов (немецкими документами подтверждаются лишь 36) ценой потери 13 английских истребителей.
Днем самого ожесточенного противоборства стало 15 августа. Немецкая авиация совершила в тот день пять массированных налетов, в которых в общей сложности было задействовано рекордное число машин: 520 бомбардировщиков и 1270 истребителей. Впервые активное участие в битве принял 5-й воздушный флот люфтваффе, бомбардировщики которого под прикрытием дальних двухмоторных истребителей Ме-110 атаковали аэродромы и склады боеприпасов в Северной Англии. На перехват большой группы вражеских самолетов (63 бомбардировщика Не-111 под прикрытием 21 Ме-110) англичане бросили одну истребительную эскадрилью, затем к ней присоединилась еще одна. В ожесточенном бою «Спитфайры» сбили шесть Ме-110 и несколько бомбардировщиков. Лишенные прикрытия «Хейнкели» были рассеяны и не смогли прицельно отбомбиться ни по одной из намеченных целей. Несколько более успешно действовало другое соединение 5-го воздушного флота: 50 двухмоторных Ju-88 вовсе без истребительного сопровождения уничтожили склад боеприпасов и 10 английских самолетов на аэродроме Дриффилд, заплатив за это потерей шести «Юнкерсов».
Главные же события дня происходили, как и следовало ожидать, на южном побережье. При отражении последнего, вечернего налета маршалу Даудингу пришлось одновременно поднять в воздух 14 эскадрилий, 160 истребителей -необычайно много по меркам скудных резервов Истребительного командования. Немцам удалось серьезно разрушить три британских аэродрома и два авиационных завода в Рочестере, однако и цена этого успеха оказалась рекордной: 15 августа люфтваффе безвозвратно потеряло 76 самолетов!
Такие потери совершенно не вписывались в первоначальные планы руководства германских ВВС, и Геринг вызвал командующих воздушными флотами в свое поместье в Каринхалле на «разбор полетов». В ходе совещания был принят ряд важных решений, что называется - одно краше другого.
5-й («норвежский») воздушный флот, бомбардировщики которого из-за большого расстояния до цели невозможно было обеспечить эскортом одномоторных истребителей, к участию в массированных дневных налетах более не привлекался. Таким образом, север Англии превратился фактически в зону отдыха и переформирования для британских истребительных эскадрилий, обескровленных боями у берегов Ла-Манша. В составе экипажей бомбардировщиков люфтваффе приказано было иметь не более одного офицера, соотношение между количеством бомбардировщиков и прикрывающих их истребителей еще более увеличивалось в пользу последних. А поскольку количество боеготовых «Мессершмиттов» к тому моменту уже начало неуклонно сокращаться, такая осторожная (можно найти и другие эпитеты) тактика фактически привела и к уменьшению числа участвующих в налетах бомбардировщиков. Самое же сокрушительное решение содержалось в 9-м пункте директивы Геринга: «Сомнительно, существует ли какой-либо смысл в нанесении дальнейших ударов по радиолокационным станциям противника, учитывая то обстоятельство, что ни одну из этих станций нам не удалось до сих пор вывести из строя».
Строго говоря, в этих весьма двусмысленных словах не было прямого и твердого запрета, однако командующие воздушными флотами поняли это указание именно в подобном смысле, и налеты на РЛС вскоре прекратились -о таком подарке англичане не могли даже и мечтать. Другой, не менее значимый «подарок» британские истребители честно заработали сами.
Несмотря на большое число израсходованных самолето-вылетов и бомб, несмотря на красочные клубы дыма и пламени, поднимавшиеся над английскими аэродромами, реальные наземные потери самолетов были весьма малы (с 8 по 18 августа немцы смогли безвозвратно вывести из строя на британских аэродромах всего 30 истребителей). Англичане тщательно маскировали свои самолеты, укрывали их в ангарах и капонирах, защищали от осколков бомб земляными валами. Безвозвратно уничтожить самолет на земле удавалось лишь в случае непосредственного прямого попадания авиабомбы, но горизонтальным бомбардировщикам удавалось добиться такой точности лишь в редчайших случаях. Единственным инструментом для поражения точечных целей, которым располагало люфтваффе, являлся пикирующий «Юнкерс» Ju-87. Однако по причине изначальных ошибок руководства германских ВВС этих самолетов в строю насчитывалось мало, а их производство в 1940 году шло неспешным темпом: 12