В-третьих, можно оценивать положение в странах Запада с позиций внутреннего распределения прибавочной стоимости. Если на протяжении фазы «А» кондратьевского цикла можно было говорить о том, что в целом доход населения повышался, и разрыв между богатыми и бедными немного сократился, то в ходе фазы «Б» скорее происходило значительное усиление внутренней поляризации доходов. Небольшая часть населения, наконец, процветала на протяжении достаточно долгого времени; мы даже придумали для них название — яппи[25]. Но если не учитывать эту небольшую группу молодых профессионалов, сумевших сделать карьеру, основная часть населения беднела, многие представители средних слоев потеряли этот статус, у большинства из них существенно снизились реальные доходы. Такая внутренняя поляризация стала особенно заметной в Соединенных Штатах и Великобритании, однако она также имела место в странах континентальной Западной Европы и даже в Японии.
Здесь следует более подробно остановиться на положении, сложившемся в Восточной Азии, особенно потому, что в глазах многих африканцев оно неизменно служило образцом успешного развития. Когда мироэкономика вступает в период застоя, уровень прибыли снижается как в целом, так и от производственной деятельности, в частности, какой-то один географический регион, который раньше отнюдь не входил в число районов мира, получавших наибольшую прибыль, вдруг начинает процветать. Именно туда из многих развитых стран переносятся производственные процессы, и трудности, которые переживает мироэкономика в целом, идут ему во благо. С 1970-х гг. таким регионом стала в первую очередь Восточная Азия — Япония, потом непосредственную выгоду от этого процесса получили так называемые «четыре дракона», а позже (в самое последнее время) — еще ряд стран Юго-Восточной Азии. Подробное обсуждение вопроса о том, каким образом Восточная Азия смогла занять такое положение, не входит в задачу данной работы, мы сделаем в этой связи лишь два замечания. Ключевую роль в этом процессе, сыграла поддержка государством создания необходимой экономической структуры и государственный протекционизм внутренних рынков этих стран. Кроме того, ни у одного другого региона мира в то время не было шансов одновременно достичь таких же экономических результатов. Вполне возможно, что это место мог бы занять какой-то другой регион, но этот второй регион и Восточная Азия вместе достичь такого положения не могли никак. Поэтому в ближайшем будущем Восточная Азия никак не может служить Африке образцом для подражания.
Я уделил так много внимания вопросу о подъеме цен странами ОПЕК не потому, что он явился главной причиной экономических бедствий. Это совсем не так; рост цен на нефть был лишь одним из привходящих процессов, на которые оказал влияние застой в мироэкономике. Но он проявился очень отчетливо, и детальное рассмотрение этого механизма делает более понятным весь происходивший процесс. Кроме того, это помогает лучше понять события 1980-х гг., когда мир уже стал забывать о ценах на нефть по мере того, как они пошли на спад, хотя, конечно, не достигли уровня 1950-х гг. В 1980-е гг. для многих государств настало время выплачивать долги. Займы помогают решить проблему платежных балансов в настоящем, чтобы вновь прибегнуть к ним в будущем, когда расходы на покрытие выплаты долга будут расти в процентном отношении к национальному доходу. Десятилетие 1980-х гг. началось с так называемого долгового кризиса, а завершилось так называемым крахом коммунистических режимов. Нельзя сказать, что эти события никак между собой не связаны.
Термин «долговой кризис» возник в 1982 г., когда нефтедобывающая страна Мексика заявила о том, что больше не в состоянии выплачивать долги и хочет пересмотреть вопрос о своей задолженности. На самом деле, впервые долговой кризис проявился в 1980 г. в Польше, которая взяла много займов в 1970-е гг., когда правительство Терека, столкнувшись с серьезными проблемами в области выплаты долга, в качестве частичного решения проблемы решило понизить зарплату. В результате возникла «Солидарность». Польское коммунистическое правительство попало в трудное положение, поскольку стало применять в этой ситуации рекомендации МВФ, несмотря на то, что МВФ к ней с такой просьбой не обращался. Всем странам, оказавшимся в аналогичном положении (не в последнюю очередь, африканским), МВФ рекомендовал проводить снижение расходов (уменьшение импорта и сокращение выплат по пособиям социального обеспечения) и увеличивать экспорт (при сохранении низких зарплат или их снижении за счет переориентации производства с продуктов внутреннего пользования на любые товары, которые можно было сразу же продать на мировом рынке). Средством нажима, применявшимся МВФ для проведения в жизнь его малоприятных советов, была приостановка краткосрочной помощи всеми правительствами Запада в том случае, если данное государство отказывалось проводить навязываемую МВФ политику; из-за этого (в условиях долгового кризиса) возникала вероятность государственной неплатежеспособности. Одна за другой африканские страны должны были подчиняться этому нажиму, хотя ни одной из них не удалось с таким успехом выплатить большой государственный долг, с каким в 1980-х гг. выплатила его Румыния Чаушеску, к великой радости МВФ и великому недовольству румынского народа.
«Долговой кризис» в Африке нашел свое отражение во многих тяжелых, проявлениях: голоде, безработице, значительном ухудшении инфраструктуры, гражданских войнах и развале государственных структур. На юге Африки возникшие трудности сопровождались дестабилизацией режима апартеида в ЮАР, доживавшего последние дни в борьбе с давно уже охватившим континент освободительным движением, — которое достигло Йоханнесбурга лишь в 1994 г. Тем не менее, мы не сможем дать верную оценку трудностям, с которыми столкнулась Африка в 1980-х гг., если будем рассматривать сложившееся там положение в отрыве от более масштабных проблем мироэкономики в целом. Долговой кризис, конечно, имел место и в других регионах мира, причем с точки зрения абсолютной величины задолженности, он особенно сильно проявился в Латинской Америке. Долговой кризис третьего мира (и социалистического блока) означал прекращение предоставления новых займов этим странам. И действительно, было совершенно очевидно, что поток денег в 1980-е гг. был направлен с Юга на Север, но никак не в обратном направлении.
Тем не менее, проблема прибыльного размещения прибавочной стоимости отнюдь не исчезла в связи с отсутствием достаточно выгодных производственных возможностей для вложения капитала. Крах заемщиков в 1970-е гг. (включая африканские государства), вне всякого сомнения, был проблемой самих заемщиков, но вместе с тем он создавал серьезные проблемы для кредиторов, которым были нужны деньги, чтобы одалживать их другим заемщикам. В 1980-е гг. они нашли двух новых вполне серьезных заемщиков: крупнейшие корпоративные предприятия мира и правительство Соединенных Штатов.
Период 1980-х гг. запомнится в корпоративном мире как время высокодоходных, но ненадежных облигаций и поглощения одних корпораций другими. Что же тогда происходило? По сути дела, огромные деньги были вложены в приобретение корпораций, главным образом для того, чтобы переделать их структуру, продать прибыльные предприятия, а остальные их подразделения расформировать (уволив в ходе этого процесса рабочих). В итоге производство не увеличилось вообще, но зато невероятно возросли долги за купленные корпорации. Следствием этого стало банкротство многих промышленных корпораций и банков. Если они были достаточно крупными, когда становилось ясно, что банкротства избежать нельзя, вмешивались государства и «спасали их», чтобы избежать отрицательных политических и финансовых последствий. В результате этого процесса, как, например, в случае со скандалом ссудо-сберегательных ассоциаций в Соединенных Штатах, дельцы, воротившие операциями с ненадежными облигациями, на этом сильно нагрели руки, а расплачиваться за это пришлось американским налогоплательщикам.
К огромному счету, образовавшемуся из корпоративных долгов, как это имело место в Соединенных Штатах, прибавился огромный долг военного кейнсианства. Период пребывания у власти Рейгана вразрез с его собственными широковещательными заявлениями, означал активное усиление государственного вмешательства в экономику Соединенных Штатов и привел к значительному увеличению численности бюрократии. В экономическом плане при Рейгане был сокращен уровень федерального налогообложения для наиболее богатой части населения (что привело к дальнейшему росту внутренней поляризации) при одновременном значительном увеличении военных расходов (что в какой-то степени сократило уровень безработицы). Но в 1980-е гг. Соединенные Штаты в результате многочисленных займов стали испытывать на себе те же самые проблемы, что и погрязший в долгах третий мир. Тем не менее, здесь было одно существенное отличие: МВФ не мог навязать Соединенным Штатам ту политику, проведение которой он рекомендовал другим странам. А сами Соединенные Штаты не хотели ее себе навязывать по политическим причинам. И в ходе этого процесса экономическое положение Соединенных Штатов по сравнению с их наиболее сильными конкурентами (Западной Европой и Японией) постоянно ослабевало как раз в силу военной направленности американских инвестиций.
И именно в это время в дело вмешался так называемый крах коммунистических режимов. Мы уже отмечали, что начало этого процесса, связанное с образованием «Солидарности» в Польше, стало прямым результатом долгового кризиса. По сути дела, социалистические страны столкнулись с теми же самыми отрицательными последствиями застоя мироэкономики, что и африканские государства: снижением впечатляющего уровня экономического роста на протяжении фазы «А» кондратьевского цикла; упадком реального уровня жизни если не в 1970-е, то в 1980-е гг.; ухудшением инфраструктуры; снижением качества государственных услуг; и, главным образом, разочарованием в стоящих у власти режимах. Проявлением этого разочарования в политическом плане стали политические репрессии, но суть его состояла в невыполненных обещаниях «развития».