Когда я раскладываю столовые приборы на своей нынешней работе в своей обычной рабочей одежде (одежда, в которой я ходила на собеседование, лежит подальше от посторонних глаз в комнате для персонала), приходит сообщение от Ли.
Поздравляю. Карл растаял. Тебя берут на работу. Как насчет того, чтобы пойти со мной завтра на обед и отпраздновать?
Я сделала это. Я получила то, чего хотела. Жаль только, что я не испытываю по этому поводу особой радости. На кухню заходит Сейди. У меня есть два варианта: я могу рассказать ей все прямо сейчас (и тем самым как бы решить проблему сразу) или же откладывать этот разговор как можно дольше и терзаться предположениями относительно того, что она скажет, когда все узнает. По правде говоря, не ахти какой выбор.
– Эй! – говорю я. – У тебя есть минутка?
– Да, конечно, – говорит Сейди, чуть сдвинув брови.
Я вывожу ее из кухни, и мы проходим дальше по коридору. Прежде чем что-то говорить, я убеждаюсь в том, что нас никто не сможет услышать.
– Я… э-э… устраиваюсь на новую работу, – говорю я.
– Что?
– Я сегодня перед началом работы ходила на собеседование. Меня берут на новую работу.
Она таращится на меня неверящим взглядом:
– Где? И кем?
– В компании Ли. В качестве секретаря на ресепшене.
Она морщится:
– Ну, и зачем тебе это нужно?
– Только в этом случае я смогу встречаться с Ли. Если я и дальше буду работать здесь, у нас с ним ничего не получится.
– Черт побери, Джесс!..
– Что?
– Ты позволяешь ему полностью наложить лапу на всю твою жизнь.
Я смотрю на нее пристальным взглядом. Мне кажется, что я впервые вижу у нее такой всплеск ревности. Именно из-за ревности она сейчас так набросилась на меня, делая заявление, которое не соответствует действительности.
– Ничего подобного! – резко возражаю я. – У них просто появилась вакансия, и я попыталась устроиться на эту работу. Собеседование со мной проводил не Ли.
– Но ты никогда не стала бы пытаться устраиваться на подобную работу, если бы ты не встречалась с Ли.
– Может, и не стала бы. Если бы я не встречалась с ним, мне бы не надоело работать по вечерам, не имея возможности с ним встречаться.
Сейди качает головой:
– Значит, ты собираешься бросить работу, которая тебе очень нравится, из-за него?
– Да ладно тебе, здесь у нас вовсе не та работа, о которой можно мечтать.
– Но нам здесь работать прикольно, разве нет?
– Ну да, прикольно. Но это не означает, что я собираюсь работать здесь всю свою оставшуюся жизнь, правда? Послушай. Эта моя новая работа – лишь на время декретного отпуска штатного секретаря. Если мне не понравится, я всегда смогу вернуться.
– Значит, это даже не постоянная работа?
– Нет, не постоянная. Но Ли не думает, что их нынешний секретарь вернется к ним после того, как у нее появится ребенок.
– Ты всегда говорила, что не смогла бы работать в офисе.
У Сейди такой вид, как будто она вот-вот расплачется. Мне очень неприятно, что я поступаю так по отношению к ней, но у меня, похоже, нет другого выхода, если я хочу иметь возможность видеться с Ли.
Я пожимаю плечами:
– Мне нужна работа с девяти до пяти. Все очень просто.
Сейди качает головой:
– А как насчет нас?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, если ты будешь работать там в обычное офисное время, а по вечерам – видеться с ним, то когда же мы с тобой сможем видеться друг с другом?
– Мы сможем видеться по уик-эндам.
– Не говори глупостей. По уик-эндам ты тоже будешь занята сексом с этим своим хахалем.
Я отвожу взгляд в сторону:
– Сейди, пожалуйста, не веди себя так.
– А как я, по-твоему, должна себя вести?
– Я знаю, что это для тебя шокирующее известие, но я думала, что ты по крайней мере за меня порадуешься.
– Как я могу за тебя радоваться, если ты по сути продаешь себя?
Волосы у меня едва не встают дыбом: Сейди зашла чересчур далеко.
– Ну это уж слишком!
– Почему? Потому что это правда? Ты никогда не хотела быть секретарем. Ты никогда не хотела ходить на работу с девяти до пяти, и ты никогда не хотела быть безвольной женщиной, которая делает все, о чем ее попросит ее дружок.
Я собираюсь сказать что-то в ответ, но к моему горлу подступает ком, который не дает мне произнести ни одного слова. Поэтому я разворачиваюсь и иду по направлению к туалетам. Я не могу поверить, что Сейди в самом деле сказала мне такое. Это ведь так несправедливо! Она просто ревнует. Она думает, что Ли забирает меня у нее, поэтому она злится и говорит глупости.
Закрыв дверь кабинки, я прислоняюсь к ней спиной, вновь и вновь мысленно повторяя себе, что я поступаю правильно. Когда это не срабатывает, я достаю телефон и захожу в «Фейсбук». Папа разместил там еще одну фотографию Гаррисона. Под ней он написал, что Гаррисон – очень милый мальчик. Я прислоняю голову к двери и начинаю плакать.
ЛИЧНОЕ СООБЩЕНИЕ
Сейди Уорд
03/08/ 2017 23: 20
Они не захотели меня слушать, Джесс. Они сказали, что выслушают, но при этом даже не предложили мне подать заявление официально. Они лишь много кивали и записывали то, что я им рассказывала, а затем сказали, что свяжутся со мной, если им потребуется какая-то дополнительная информация.
Я продолжала надеяться, что они потребуют отложить похороны, но они не сделали этого. Тебя похоронили вместе со всеми уликами, а я осталась стоять, сгорая от желания визжать и орать всем людям, что они не знают и половины того, что произошло, что это вовсе не был несчастный случай и что все то, что они прочли или услышали об этом, не соответствует действительности. Я не могла даже смотреть на твоего отца – в таком жутком состоянии он пребывал.
Чего нельзя сказать о Ли. Ли был единственным, кому удалось быть сдержанным во время похорон. Люди говорят, что он все еще в состоянии шока. Но на самом деле никакого шока у него нет. Я это знаю. Единственное, от чего он должен быть в шоке, так это от того, что ему удалось остаться как бы ни при чем.
Часть вторая
Пятница, 4 марта 2016 года
Я все еще не могу толком осмыслить тот факт, что Сейди думает, что меня убил Ли. Да ведь это просто смешно! А я еще думала, что это у меня проблемы с психикой! Единственное объяснение, которое я могу найти, – это ревность. Ничего другого тут не может быть: реакция Сейди, обычно такой здравомыслящей, на известие о том, что я ухожу с нашей работы, была уж слишком бурной. Весь прошедший месяц она избегает меня и винит Ли в том, что он отнял меня у нее. Очевидно, в какой-то момент развития событий в будущем она позволит своей ревности завладеть ею так сильно, что и в самом деле начнет верить в то, что он меня убил.
Я пыталась заставить ее понять, что дело в ней самой, а не в Ли. Она ведь явно чувствует себя брошенной. Я предложила ей начать искать себе другую работу, но она не хочет об этом даже слышать. А напрасно, потому что если она останется там, в кинотеатре, без меня, то ее душевная рана загноится. Мне необходимо найти способ ее как-то образумить. После того как я уволюсь, станет слишком поздно. Когда человек, которого ты любишь, умирает, ты не способен мыслить здраво. Уж кто-кто, а я-то это знаю. Знаю это лучше, чем кто-либо другой. И сейчас нужно подавить это в самом зародыше.
– Привет, – говорю я, когда прихожу на платформу и вижу, что Сейди уже там.
– Привет, – отвечает она, даже не пытаясь при этом скрывать свои чувства.
Сегодня мой последний рабочий день в кинотеатре. И сегодня мы в последний раз поедем вместе на поезде. Такое ощущение, что заканчивается целая эпоха нашей жизни. Это все как-то очень странно. Вопреки всему тому, через что нам с Сейди довелось пройти вместе, Джессейди к концу сегодняшнего дня уже перестанет существовать. И никогда уже не вернется – это я теперь знаю. И я просто хочу, чтобы все это закончилось на мажорной ноте, а не в такой вот ужасной атмосфере.
– Ты так и не передумала уходить с работы? Если нет, то еще есть время организовать что-нибудь по поводу твоего ухода, если вдруг захочешь, – говорит Сейди.
– Нет, спасибо. Я не хочу никакого шума и суеты. Тем более что после работы меня будет встречать Ли.
Она морщится и смотрит в землю, водя носком ботинка по воображаемой линии.
– Почему бы тебе не дать ему шанс, Сейди?
– Шанс на что? Мы уже больше не будем лучшими подругами, да?
– Это еще неизвестно. Ты ведь еще вообще не общалась с Ли.
Я осознаю, что в этом виноваты и она, и я сама. Я встречаюсь с Ли так редко, что когда это происходит, я хочу общаться с ним без каких-либо третьих лиц – так сказать, хочу его всего целиком для одной себя. Впрочем, однажды я вскользь предложила пойти что-нибудь выпить втроем – я, Ли и Сейди, – но, честно говоря, у Ли эта идея явно не вызвала большого энтузиазма.
– Я не уверена, что мы с ним поладим, – говорит Сейди. – У нас с ним ведь нет ничего общего.
– Я – вот что у вас общее.
– То есть мы будем весь вечер разговаривать о тебе?
– Послушай, а давай ты пойдешь с нами чего-нибудь выпить сегодня вечером после работы?
Она колеблется, а потом говорит:
– Я подумаю об этом, хорошо?
У меня мелькает мысль, что это, пожалуй, самое большее, на что я могу в данный момент рассчитывать.
– Еще не жалеешь о том, что уходишь? – спрашивает Сейди.
– Нет. Это то, что мне необходимо сделать.
– Не знаю, будешь ли ты говорить это после того, как повстаешь целую неделю в семь утра.
– Может, и не буду, – говорю я. – Но я буду иногда оставаться на ночь у Ли, и это облегчит ситуацию с ранними подъемами по утрам.
– А твой папа уже больше не возражает?
Теперь уже моя очередь смотреть в землю.
– Он смирится, – говорю я, но больше с надеждой, чем с уверенностью.