Папа вытирает глаза.
– Она очень бы обрадовалась, Джесс. Она пришла бы в восторг.
– И, наверное, начала бы что-то вязать, да?
– О да!.. Она начала бы вязать, готовясь к появлению малыша. И к тому моменту, когда он родится, ты уже была бы завалена всяческой вязаной одеждой.
– И она уже наговорила бы мне всякого-разного о том, что делать и чего не делать, что есть и чего не есть. Она каждый день давала бы мне какие-нибудь новые советы.
Папа улыбается, а потом его лицо слегка мрачнеет.
– Я приготовил рыбу. Это тебе подходит?
– Да, вполне, спасибо. Хотя сейчас мне не очень-то хочется есть. По правде говоря, с утра меня довольно сильно тошнило.
– Ой, солнышко мое… Я помню, как это было у твоей мамы. Жаль, что я ничего не знал.
– Я не хотела никому ничего говорить раньше трех месяцев. Ты ведь понимаешь, что может случиться всякое.
– Конечно. Ты скажешь завтра Анджеле?
Пару секунд я размышляю, стоит ли мне соврать, и решаю не делать этого.
– Она вообще-то уже догадалась. Потому что я не смогла съесть ее воскресный обед. Так что все раскрылось раньше, чем мне хотелось бы.
– А-а, ну да, – говорит он, явно стараясь изо всех сил не обидеться. – Готов поспорить, что она обрадовалась.
– Да. Обрадовалась. Честно говоря, даже слишком сильно.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, она захотела начать подыскивать коляску уже сейчас. А еще у нее целый выдвижной ящик набит одеждой для младенца. Вот и скажи после этого, что на меня не оказывается давление!
– Ого! Да уж, в этом мне с ней не посостязаться. У нас, наверное, на чердаке лежит какая-то твоя детская одежда, но, думаю, ничего подходящего.
– А это не старые вещи Ли. Они абсолютно новые. Она купила их для своего внука еще до того, как он был зачат.
– Это как-то странно.
– А еще она показывала мне крестильную рубашку. В которой когда-то крестили Ли. Она хочет, чтобы в ней крестили и моего малыша.
– Мне бы и в голову не пришло, что ты захочешь своего ребенка крестить.
– Я не хочу. Но мне пришлось отложить спор по данному поводу на потом. Я сказала ей, чтобы она пока похранила крестильную рубашку у себя.
Папа на пару секунд задумывается, а потом качает головой.
– Что? – спрашиваю я.
– Я все еще пытаюсь осмыслить эту новость. Всего лишь год назад ты еще даже не была знакома с Ли, и вот теперь вы собираетесь стать родителями. Я полагаю, он этому рад, да?
– Да. Он сам это и инициировал.
– О-о, ты имеешь в виду, что это запланированная беременность?
– Ну ты и сказанул! – говорю я, смеясь. – Ты что, думаешь, что у меня всегда все происходит случайно и абы как?
– Нет, я не имел в виду… Мне и в голову не приходило, что ты захочешь так быстро обзавестись ребенком – только и всего.
Я бросаю взгляд на свою левую руку и начинаю крутить обручальное кольцо.
– Ну, человек ведь никогда не знает, что ждет его за ближайшим углом, правда?
– Да ладно тебе. Ты знаешь, что мама сказала бы по этому поводу.
– Да, и еще она сказала бы мне, что не нужно никогда жалеть о том, что сделала, а нужно жалеть о том, чего не сделала.
Папа некоторое время молчит.
– Ты будешь замечательной мамой.
– Неужели? Не могу себе этого даже представить. Я вполне могу от себя ожидать, что рано или поздно забуду ребенка в поезде, надену ему подгузник наоборот и вообще наделаю всяких разных глупостей.
– Ты будешь своего ребенка обожать, – говорит папа. – А это – единственное, что имеет значение.
Я договорилась с Сейди встретиться возле канала. Мне подумалось, что свежий воздух подействует на меня благотворно, и, кроме того, мне не хотелось сообщать ей о том, что я беременна, в кафе: я опасалась, что она опять устроит мне сцену при посторонних. Я подозреваю, что ее реакция на эту новость будет не такой позитивной, как у папы. Я имею в виду, что в результате рождения у меня ребенка у нее же не появляется внук, верно? У нее вообще ничего не появляется. Она просто продолжает терять свою лучшую подругу. Лучшую подругу, которую за последние два месяца она почти и не видела.
– Привет, – говорит она, подходя и обнимая меня. – Как дела, незнакомка?
– Все хорошо, спасибо.
Она смотрит на меня:
– Почему всего лишь хорошо?
Я решаю сказать ей сразу:
– Ну, последние шесть недель я то и дело занималась тем, что выблевывала из себя свои внутренности.
Когда до нее доходит смысл моих слов, она от удивления аж разевает рот:
– О господи!.. Ты беременна?
Я киваю, слегка улыбаясь в надежде на то, что это даст ей понять, что новость эта – хорошая. По крайней мере, с моей точки зрения.
– Черт побери!..
Я качаю головой:
– Классно сказано. Наверное, следовало бы начать продавать в магазинах открытки с такими словами: «Черт побери, ты беременна!»
– Извини. Я просто шокирована – только и всего.
– Да, женщина рано или поздно выходит замуж, и у нее рано или поздно рождается ребенок. Или такого еще никогда не бывало?
– Но ведь это же не какая-нибудь женщина, а ты, Джесс. Моя лучшая подруга, которая до совсем недавних пор не вставала по утрам раньше одиннадцати. Я все еще никак не могу свыкнуться с мыслью о том, что ты уже вышла замуж. А теперь вот мне уже пора начинать ходить с тобой по магазинам в поисках одежды для будущей мамы и ее ребенка.
– Ну да, именно так и обстоит дело. Если ты мной недовольна, то извини.
Я начинаю идти по дороге, тянущейся вдоль канала. Несколько секунд спустя я слышу, как Сейди, застонав, бросается вслед за мной и догоняет меня.
– Эй, я такого не говорила. Я очень даже довольна. Если ты сама рада тому, что произошло. Ты рада?
– Да, – говорю я.
– А Ли?
– Очень рад. Это вообще-то была его идея.
– То есть это запланированная беременность?
– Ты выражаешься как мой папа. Я вообще-то ходила на занятия по отношениям между полами.
– Но ты не говорила мне, что будешь пытаться забеременеть.
– Да, но ты дала мне однозначно понять, что это совсем не то, чего тебе хотелось бы услышать.
Мы отходим чуть-чуть в сторону, пропуская едущего на велосипеде мальчика, а затем молча идем по дороге. Я знаю, что первой молчание нарушит Сейди.
– Послушай, извини меня, хорошо? – говорит она некоторое время спустя. – Если ты и в самом деле этого хотела и тебя никто не принуждал, то тогда я, конечно, за тебя рада.
– Правда?
– Да. Я ведь теперь становлюсь вроде бы как тетушкой, да? Я буду нянчиться с твоим ребенком, но тут же буду звать тебя, если он начнет капризничать или вдруг обделается.
– Мне приятно осознавать, что я могу на тебя рассчитывать.
– Да, можешь. И это не шутка. Я буду тебе помогать. Я могу даже, если хочешь, присутствовать на родах.
– Не говори глупостей. Ты что, не помнишь, что произошло, когда ты держала меня за руку в тот момент, когда мне делали татуировку «Дары смерти»?
– Ты сейчас про то, что ты визжала, как резаная, и впивалась ногтями мне в ладонь аж до крови? Нет, я про это напрочь забыла.
– Мне, возможно, придется делать кесарево сечение.
– А ты напичкай себя какими-нибудь успокоительными средствами. Возьми их столько, сколько поместится у тебя в ладонях.
– Тебе, кстати, про это совсем не нужно волноваться. Со мной там будет Ли.
– А ты уверена, что хочешь, чтобы он присутствовал? Помнишь, что сказал по этому поводу Робби Уильямс? Он сказал, что это все равно что смотреть на то, как сгорает твой любимый паб.
– О-о, спасибо за то, что меня подбадриваешь.
– Что-что? Ты всегда говорила, что тебе нравится во мне то, что я говорю все напрямик.
– Да, может быть, но не настолько же напрямик! Поэтому, когда я располнею и стану похожей на гиппопотамиху, не начинай звать меня Глория[31].
– Хорошо, я вместо этого пришлю тебе какие-нибудь безделушки на тему мультика «Мадагаскар».
– Я уже сгораю от нетерпения.
– Кстати, тебе совсем не о чем переживать. Готова поспорить, что у тебя будет такой небольшой и аккуратненький животик, что люди даже не будут замечать, что ты беременна.
– Чего мне по-настоящему хотелось бы – так это чтобы эта была такая беременность, при которой женщина сама не замечает, что она пузатая, пока не наступит тот момент, когда из нее уже начнет лезть ребенок.
– Я никогда не верила в такие россказни, – говорит Сейди.
К ней подбегает большая собака. Она обнюхивает ее ботинки и затем бежит дальше.
– Я тоже уже не верю. Я еще никогда не чувствовала себя такой уставшей и больной.
– Тебе следовало бы мне об этом сказать.
Я пожимаю плечами:
– Я держала язык за зубами, пока не пошел четвертый месяц.
Лицо Сейди выражает сомнение. Я знаю, о чем она сейчас думает. И вижу, как выражение ее лица становится обеспокоенным.
– Но ничего плохого не произошло, да? – тихо говорит она.
– Нет, – говорю я. – Пока нет.
Мы отходим в сторону от дороги, пропуская трех мужчин на велосипедах.
– Все будет хорошо, – говорит Сейди.
– Да, – отвечаю я. – Давай на это надеяться.
Когда я возвращаюсь домой, Ли уже там. Телевизор включен на спортивном телеканале «Скай спортс».
– Привет. Они выиграли? – спрашиваю я, подходя к сидящему на диване Ли и целуя его.
– Да. Два – ноль.
– Прекрасно.
– Ну, и что сказал твой папа?
– Очень обрадовался. Сказал, что поздравляет.
– Я говорил тебе, что он отреагирует нормально.
– Я знаю. Но он, бедняга, поначалу подумал, что я забеременела случайно. Сейди подумала то же самое.
Ли хмурится:
– А когда это ты с ней встречалась?
– После встречи с папой. Мы прогулялись вдоль канала.
– Я не знаю, зачем ты все еще с ней общаешься.
Я делаю шаг назад, удивляясь этому его резкому выпаду.
– Что ты имеешь в виду? Она – моя лучшая подруга.