Пока я ставлю на стол большое блюдо с картошкой, морковью и пастернаком, Ли накладывает в тарелки мясо. Затем я ставлю на стол кувшинчик с подливкой и тарелочку с клюквенным соусом, который я в этом году приготовила особенным образом. Ли приносит первые две тарелки, а я иду за оставшимися.
– Ну вот мы и готовы праздновать, – говорю я, садясь за стол и беря свой бокал с вином. – Думаю, пора сказать тост.
Я смотрю на Ли.
– За следующее Рождество, – говорит он, поднимая свой бокал. – На которое, я уверен, будет намного шумнее, чем сейчас.
– И за тех, кого мы любим, но которых с нами нет, – добавляет Джо, поднимая свой бокал.
Я смотрю на Джесс и только тут замечаю, что бокал у нее пустой.
– Ой, извини, милая. Что тебе налить?
Я вижу, как Джо бросает взгляд на Ли, а потом на Джесс.
– Ты вполне можешь выпить немножко вина, милая, – говорит он. – В небольшом количестве оно не повредит.
Она качает головой:
– Нет, спасибо, лучше воды.
– У меня вообще-то есть апельсиновый сок. Хочешь? А еще есть кока-кола, если тебе можно пить газированные напитки.
– По правде говоря, лучше всего подойдет вода.
Я беру ее бокал и иду налить ей воды. Компакт-диск с рождественскими песнями заканчивается, а потому я вновь нажимаю «Воспроизведение» и, передав Джесс ее бокал с водой, сажусь за стол.
Начинает звучать песня «На прошлое Рождество» в исполнении «Уэм!»[32]. Мне всегда нравился в ней перезвон бубенцов – в этом чувствуется настоящая рождественская классика. Я обычно подпеваю, но не тогда, когда у нас гости.
– Итак, на чем мы остановились? – спрашиваю я. – Джесс, ты хотела сказать тост?
Ее рот открывается, но она ничего не говорит. Из ее глаз льются слезы.
– Извините, – говорит она, вставая. – Начинайте без меня.
Она отодвигает стул и поспешно выходит из кухни. Я смотрю на Ли и Джо, не зная, что мне в такой ситуации следует делать.
– Ты лучше пойди за ней, Ли, – говорю я. – Посмотри, что там такое.
Ли встает, но Джо, накрыв его руку своей, останавливает его.
– Дай ей несколько минут, – говорит он. – В этот день ей всегда тяжело. Ей потребуется немного времени на то, чтобы взять себя в руки.
– Да, конечно, – говорю я. – Она была очень юной, когда не стало ее мамы. Когда не стало моей мамы, мне было уже пятьдесят, и то для меня это было очень тяжело.
– Давайте начнем без нее, – говорит Джо. – Как она и сказала.
– Вы правы. Будет жаль, если вся эта еда остынет. Может, поставить ее тарелку в духовку, чтобы ничего не остыло? Вы как считаете?
– Я это сделаю, – говорит Ли, вставая и беря тарелку Джесс. – Хотя, по правде говоря, аппетит у нее сейчас не ахти какой.
– Она восприняла это настолько болезненно? – спрашиваю я Джо. – Я имею в виду, когда умерла ее мама…
– Да, ей пришлось очень тяжело, – отвечает Джо.
Ли возвращается за стол, и мы втроем начинаем есть.
– А она получала психологическую помощь? – спрашиваю я, жуя. – За такой помощью вообще-то обращаться никогда не поздно. Я на прошлой неделе слушала по «Радио-2», как кто-то рассуждал об утрате близких людей и о том, как это может отражаться на человеке в последующие годы.
Джо смотрит на меня. Он, похоже, не может подобрать подходящих слов.
– Мы все старались ее поддерживать, – говорит он.
– О-о, я вовсе не говорю, что вы ее не поддерживали. Я уверена, что поддерживали. Просто я имею в виду профессиональную помощь со стороны специалистов. Консультации и прочие услуги можно получить и сейчас.
Джо смотрит на Ли. Никто из них ничего не говорит.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Послушайте. Ли, по-видимому, не говорил вам, и я благодарен ему за эту его тактичность, но, наверное, вам лучше знать, что Джесс лечилась в течение некоторого времени в психиатрической больнице после смерти мамы.
– А-а, понятно. Вы имеете в виду, что у нее было что-то вроде психического расстройства?
Джо кивает и опускает взгляд.
– Я думаю, очень важно, чтобы об этом знали все, кто будет помогать ей после рождения ребенка. Просто чтобы мы все могли за ней присматривать.
– Да, конечно. Но означает ли это, что она будет одной из тех женщин, которые впадают в послеродовую депрессию? Я слышала по радио разговоры и про это, и таким женщинам в наше время тоже может оказываться различная психиатрическая помощь.
– Нет-нет, я такого вовсе не говорю. Я всего лишь хочу, чтобы мы все за ней присматривали и заботились о ней. Я хочу, чтобы мы не просмотрели те или иные тревожные признаки. Я уверен, что Ли со мной согласится.
Я смотрю на Ли. Его глаза потемнели, а лицо перекошено. Мне знакомо такое выражение лица. Мне оно очень даже знакомо. Он, похоже, ничего об этом не знал. Джесс, должно быть, от него это утаила. И сейчас Ли устроит ужасную сцену.
– Ой, подождите-ка! – говорю я. – Мы же не надели праздничные головные уборы! Вот, Джо, возьмите вот этот!
Только мы с Джо надели бумажные колпаки, как на кухню заходит Джесс.
– У тебя все нормально, милая? – спрашиваю я.
– Да, все хорошо, спасибо.
– Я сейчас достану твою еду из духовки. Наш Ли поставил ее туда, чтобы она не остыла.
Я ставлю тарелку Джесс на стол перед ней.
– Не переживай, если у тебя не получится съесть все. Съешь столько, сколько сможешь.
Она поднимает взгляд на Ли. Он смотрит на нее, сжав челюсти и нахмурив брови. Она, тоже нахмурившись, опускает глаза и начинает теребить салфетку, лежащую у нее на коленях.
Мне нужно что-то предпринять. Мне нужно как-то разрядить атмосферу, снять напряжение. Я не хочу все снова испортить. Слишком много раз Рождество бывало испорчено в прошлом.
– Итак, с Рождеством, – говорю я, поднимая свой бокал. – За новые начинания.
Бокалы тихонько стукаются друг о друга. Все бормочут поздравления с Рождеством. И некоторое время никто ничего не говорит. Мы едим молча, звучит только музыка с компакт-диска. Лишь когда Джонни Мэтис[33] начинает исполнять песню «Когда рождается дитя», я поднимаю взгляд и вижу, что и у Джесс, и у ее отца на глазах слезы.
– В духовке есть добавка, если кто-то хочет еще, – говорю я.
Никто мне ничего не отвечает. Тогда я встаю и приношу добавку. При этом я нажимаю на проигрывателе кнопку «Пропустить», и начинает звучать «Прекрасное время Рождества» в исполнении Пола Маккартни. Мне нравится подпевать этой песне, но сейчас мне кажется, что это было бы неуместно.
ЛИЧНОЕ СООБЩЕНИЕ
Джо Маунт
25/06/2018 16: 05
Я должен был заметить эти признаки. Вот из-за чего я терзаюсь снова и снова. Когда я оглядываюсь назад, я осознаю, что они были, но я попросту не хотел их замечать. Например, когда ты в то Рождество не приехала на могилу мамы, я списал это на то, что ты сильно устала. Или когда Ли не налил тебе вина, даже не спросив твоего мнения по данному поводу. Я думал, что это было твое решение. Я думал, что ты вообще все решала сама. Я не верил, что какой-либо мужчина может заставить мою дочь делать то, чего ей делать не хочется. Я имею в виду, что ты не из числа очень послушных и застенчивых девочек, не так ли? Ты всегда вела себя по отношению к другим людям так, как они вели себя по отношению к тебе, и ни в чем им не уступала. Я должен был догадаться, ведь я сталкивался с этим достаточно долгое время.
Полагаю, заметив, что ты изменилась, я просто решил, что ты всего лишь взрослеешь. И что брак и материнство сделали тебя более уравновешенной и менее вспыльчивой. Моя маленькая девочка стала мамой – а значит, она, конечно же, будет вести себя уже совсем по-другому. Вот что я сказал самому себе.
Но теперь мне известно, что тогда происходило. Точнее говоря, мне известна только часть из того, что происходило, и я с ужасом думаю о том, как услышу все остальное на суде. Да, я осознаю, что знаю еще не все. И мне жаль – мне очень-очень жаль, что я ничего не понял раньше и не вмешался, чтобы тебе помочь. Если бы я знал о том, что происходит, я немедленно приехал бы и забрал бы тебя домой. Я забаррикадировал бы двери и окна, чтобы не позволить ему даже подойти к тебе. Но я ничего не знал. А ты мне не рассказывала. И поэтому я через несколько недель поеду на твою могилу в годовщину твоей смерти. А еще я буду сидеть в сентябре в зале суда и слушать о том, как этот ублюдок уничтожил тебя и отнял у тебя жизнь. Я доверял ему, Джесс. Я был так глуп, что доверял ему, потому что он всегда был с тобой вежливым и обходительным. И даже когда Сейди пришла ко мне поговорить, первое, о чем я подумал, что ты опять на грани психического расстройства, а не о том, что он толкает тебя к краю пропасти.
Я со страхом ожидаю судебного разбирательства, Джесс. Я порой даже не знаю, как смогу через это пройти. Но я буду присутствовать там каждый день и буду вслушиваться в каждое слово, потому что никто уже больше никогда не затуманит мне глаза.
Воскресенье, 25 декабря 2016 года
Мы едем домой в автомобиле в полной тишине. Мне становится еще хуже: выходит, что бы он ни намеревался сказать мне, не может быть сказано в машине. Пока меня не было на кухне, что-то произошло: я поняла это по тому, как изменился тон Анджелы, когда я вернулась на кухню, и по тому, как папа сжал мне руку, когда мы уже уходили от Анджелы. Он сделал это так, словно пытался за что-то извиниться, но я и представить себе не могла, за что. Однако прежде всего я поняла это по тому, как Ли посмотрел на меня за столом. И позже не обмолвился со мной ни словом.
Наверное, папа рассказал что-то о маме и о том, что произошло со мной после ее смерти. Я не знаю, что именно он рассказал, но этого, похоже, было более чем достаточно. Я в свое время предпочла не рассказывать Ли об этом, потому что, если честно, боялась, что это отпугнет его от меня. Я знаю, что если папа и в самом деле что-то рассказал, то только потому, что он переживает за меня, но я все равно очень сильно на него злюсь. Те события ведь происходили с Джесс Маунт, а я уже больше н