Корреспондент американской телерадиокомпании CBS Ками Маккормик получила серьезное ранение при взрыве в провинции Логар. Автомобиль, в котором ехала Маккормик, подорвался на мине. Раненая журналистка была прооперирована в местной больнице, потом ее доставили в госпиталь базы ВВС США в Баграм. Маккормик в Афганистане занималась подготовкой новостей для CBS Radio News. Корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» британец Стивен Фаррел вместе с афганским коллегой Султаном Мунади были похищены мятежниками в провинции Кундуз, когда встречались с жителями деревни. Во время операции по их освобождению Мунади был убит. Какой-то малопонятный норвежский журналист по имени Павел был похищен боевиками радикального движения «Талибан» в уезде Ватапур провинции Кунар. Он не предупредил о намечавшейся «прогулке» представителей сил безопасности. Ну а про смелую канадскую журналистку и двух ребят-журналистов, которым ампутировали ноги в Кандагаре, я уже рассказывал.
Кстати, хирурги тоже частенько попадали «под раздачу». В сентябре американские военные избили врачей афганского госпиталя, находящегося под патронажем Красного Креста, в уезде Саидабад провинции Вардак, полагая, что они оказывали медицинскую помощь боевикам «Талибан». Солдаты ворвались в госпиталь «Мохаммад Джан Хан», устроили там обыск и погром, после чего измордовали семерых врачей до полусмерти. А в декабре афганский Красный Крест обвинил военнослужащих США в нападении на сотрудников своего офиса в провинции Заболь. При проведении обыска американские солдаты убили гостя одного из служащих офиса и арестовали трех сотрудников провинциального отделения АКК. В августе, по данным Минздрава, иностранные военные частично разрушили госпиталь АКК в провинции Пактика, вступив в перестрелку с отрядом талибов, которые привезли в медучреждение своих раненых для оказания им помощи.
Нашего полку убыло
В середине сентября свою миссию в Афганистане завершил наш посол Замир Кабулов. Президент Афганистана Хамид Карзай наградил Замира по итогам работы высшей государственной наградой — медалью «Гази Мохаммада Аюб Хана — Победителя битвы при Майванде». Читая наградной указ президента, я был согласен с каждым его словом. «Замир Набиевич Кабулов на протяжении пяти с половиной лет своей работы на этом посту искренне, честно и неутомимо стремился укреплять и развивать добрые, всесторонние, дружественные отношения и доверие между Исламской Республикой Афганистан и Российской Федерацией. В трудное для Афганистана время он содействовал укреплению сотрудничества и организовывал поставку помощи своей страны афганскому народу, добившись в выполнении этой миссии выдающихся результатов», — говорилось в документе.
Кому-то из работников посольства Замир нравился, кому-то не очень. Характер у него был, конечно, нелегкий, я бы даже сказал взрывной. Но, наверное, посол в «тяжелой» стране работает не для того, чтобы всем нравиться. Лично мне он никогда не делал гадостей, не отказывал в интервью, не жалел своего времени, чтобы объяснить непонятную мне суть проблемы. Однажды я попросил его ответить на ряд вопросов по российской внешнеполитической тематике. Он глянул на список вопросов и сказал «потом». А через день отдал мне на совещании уже готовый текст, который собственноручно написал за выходные. «За мир в Кабуле» был чрезвычайно работоспособным послом, требовавшим от всех трудиться с полной отдачей сил даже во время приемов. Но для меня главным было то, что он очень любил свой временный афганский дом и превратил посольство в цветущий сад. Каждое утро и каждый вечер он совершал променад по жилой территории дипмиссии и проверял, все ли находится в надлежащем состоянии.
Афганские работники посольства, занимавшиеся озеленением, боялись его как огня. На клумбах при нем не было ни одного увядшего цветка, а на газонах — желтых проплешин выгоревшей травы. Деревья стояли обстриженные, ухоженные, цветущие. Каждый год посольский сад приносил богатый урожай яблок, абрикосов, миндаля и даже гранат. Так как я сам до безумия любил заниматься садоводством и растениеводством, выращивал на балконе и на посольской грядке разноцветные вьюны и даже кабачки с огурцами, то был чрезвычайно рад тому, что Замир оказался таким любителем природы и «хозяином». Попробовал бы кто-нибудь в его бытность послом бросить окурок из окна — я бы тому не позавидовал. Замир сильно гнобил лентяев, а потому в посольстве все работало как часы — и фонтан, и бассейн, и сауна, и столовая, и медпункт, а воздух летом благоухал цветочными ароматами. К сожалению, после его отъезда при новом после все начало приходить в упадок — афганцы откровенно «шланговали», газоны потихоньку желтели, цветы хирели и осыпались, трава стала расти по колено, а в пограничной контрольной полосе у забора в камнях появились змеи и скорпионы.
Жилой городок посольства стал просто унылым и неухоженным, зато за крайним дальним домом, где я жил, мы с ребятами-военными оборудовали лужайку отдыха, где поставили лавки и мангал. Я лично косил там траву триммером и делал заготовки дров, за которыми ездил в район Чель Сотун. На одном из дровяных рынков я как-то познакомился с боевиком «Исламской партии Афганистана» Юнуса Халеса. О том, что этот чел принадлежал к ИПА-Х, я догадался сразу, когда он стал улыбаться при произнесении мной некоторых имен старых афганских душманов, воевавших в начале 80-х в провинции Нангархар. Он лично знал старика Адам-Хана, банда которого минировала дорогу в районе Герде Катс, и рассказал, что он был убит уже в конце 1980 года. Впоследствии с этого дровяного рынка бандиты запустили реактивные снаряды по участникам Лойя джирги.
На лужайке отдыха, которая поддерживалась в образцовом порядке (я запрещал кидать на землю бычки), мы не только жарили шашлык и пили пиво, но и смотрели через американский военный проектор, который наш приятель Азик надыбал где-то на «кислом» рынке, советские фильмы, прямо на светлой торцевой стене дома. Часто к нам присоединялись некоторые пограничники, ребята из спецназа и, конечно же, жены сотрудников с детьми. Мы весело проводили время, играя в «угадай слово», изображая его жестами, танцевали и даже делали своеобразные фейерверки из американских сигнальных фонарей-палочек, которые при разламывании светились разными цветами. Гарик и Саша неизменно играли на гитаре и губной гармошке смешные «самострочные» и современные русские песни. Помимо шашлыка неизменным блюдом наших застолий была жареная курица, которую Олег готовил специально к «посиделкам». После шашлыков мы обычно удалялись к нему на второй этаж смотреть по десятому разу «Властелина колец» и «Мастера и Маргариту». Под чай.
Что мы делаем в Афганистане? Этот риторический вопрос Замир иногда задавал на утренних совещаниях, обращаясь к присутствующим. И сам отвечал на него: «Ждем и наблюдаем, как контингент НАТО загибается в борьбе с терроризмом». Хороший вопрос в свете того, что у России в то время вменяемая долгосрочная «афганская» политика просто отсутствовала. И хороший ответ ввиду того, что отсутствие оной каких-либо кардинальных действий с нашей стороны не предусматривало. Сам загнется, без нашего содействия. Так ведь и загибался…
Как и предрекали в начале года представители оборонного ведомства Исламской Республики, 2009-й стал «переломным». Но кости трещали отнюдь не у талибов, а у афганской национальной армии, полиции, американцев и натовцев. Военные потери США в Афганистане по итогам года удвоились в сравнении с 2008-м. Несмотря на то что новый американский командующий в ИРА генерал Стэнли МакКристал разработал новую стратегию, предусматривавшую рассредоточение войск на театре военных действий для проведения противоповстанческих операций с использованием немногочисленных патрульных подразделений, которые должны были выбивать талибов из кишлаков и, что более важно, их удерживать, на 28 декабря здесь погибло уже 310 американских солдат и офицеров, в то время как по итогам 2008 года эта цифра составила всего 155 человек. Значительно выросли потери контингента международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF). В 2009 году в Исламской Республике погибло в общей сложности 506 иностранных военных, в то время как в 2008 году их было убито всего 295. Потери британского воинского контингента — второго по численности в Афганистане — увеличились в уходившем году более чем в два раза и составили 106 человек убитыми против 51 человека в 2008 году. А с момента свержения в 2001 году режима «Талибан» Афганистан унес жизни в общей сложности 1553 иностранных военных. Более полутора тысяч гробов! Я никогда не демонизировал иностранных солдат и не считал никого лично оккупантом. Для меня они всегда были и остаются обычными парнями, приехавшими на войну подзаработать и бесплатно получить профессию по «путевкам» своих государств. Их в какой-то мере даже было жалко.
Говорят, что война не кончается, пока не захоронен ее последний солдат. И когда здесь началась новая война, уже с другими силами, средствами и действующими персонажами, мы все еще продолжали свою. Перед самым Новым годом рейсовым самолетом из Кабула в Москву были доставлены останки двух советских солдат, пропавших без вести во время пребывания в Афганистане Ограниченного контингента. Так завершилась 14-я по счету экспедиция Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств — участников СНГ под руководством Героя Советского Союза Руслана Аушева.
В результате поиска, который возглавлял Александр Лаврентьев, удалось установить место захоронения двух наших ребят, останки которых были эксгумированы для проведения идентификации с помощью ДНК-анализа. Кости советских воинов были обнаружены при содействии местных жителей в Пандшерском ущелье. В ходе эксгумации была установлена фамилия одного из погибших военнослужащих, которая могла быть оглашена только после завершения идентификации останков. Было также выяснено, что второй погибший — это безымянный солдат, расстрелянный душманами в ущелье Шева в середине 80-х. По традиции после завершения идентификации останки передавались родственникам военнослужащих для захоронения с почестями на родине. Раскопки на месте афганского захоронения военнослужащих проводились с участием свидетелей из числа местных жителей.