– Предусмотрительно, – сказал Густав.
Семен, наблюдавший за всем этим, усмехнулся:
– Чего я еще не знаю о вас, мут? Что ты еще подкинешь мне на сегодня, а? Искусное владение вязальной спицей?!
– Я не очень хорошо понимаю, о чем ты говоришь, – кротко сказал маленький мут. – Меня зовут Филя. Или Филин. Это из-за глаз.
– Бог ты мой! – Семен сплюнул. – У мута есть имя! Да еще какое!
– Заткнись, – тихо сказал Густав.
Семен недобро посмотрел на странника, в тусклом свете фонарика сверкнули его белки. Штурм двери мутантами все продолжался. Нужно было поскорее сматывать удочки.
Поэтому Густав обратился к Филе:
– Залазь туда наверх и принимай его, я буду подталкивать снизу.
– Хорошо.
Маленький мут ловко вскарабкался по лестнице и замер на самом краю, выжидающе смотря вниз.
– Давай, двигаем отсюда. – Густав поднял Семена, перехватил его под руку и подвел к лестнице.
– Я сам могу! – Охотник отпихнул странника, взялся за поручень и тут же вскрикнул от боли: – Блин!
– Говорю же, давай ползи, я помогу. Потихонечку.
Стараясь держать здоровую руку как можно ближе к телу и не поднимать ее слишком высоко, Семен начал восхождение. Густав держал охотника за ноги, упираясь плечом в его ягодицы, таким образом одновременно подталкивая и подстраховывая.
Филин принял Семена наверху. Вся операция по транспортировке раненого была проведена за считанные минуты.
Густав выбрался наружу вслед за охотником и поднял створки входа, скрепив их гвоздем, который предусмотрительно дал ему Филя.
В комнате было достаточно светло, так как за окном горизонт еще примерно наполовину разрезал багровый солнечный диск. Лампочка не разгорелась на максимальную мощность, что случалось только в полной темноте, но она освещала комнату довольно сносно, поэтому странник решил поскорее осмотреть рану Семена.
И, пока маленький мут возился с проснувшейся старухой, Густав занялся охотником.
Снять с него плащ оказалось довольно легко, но тонкая кофта из-за подсохшей крови прилипла к голому телу охотника, и избавиться от нее было не так-то просто. Густав достал нож и вспорол ее от горла до плеча, обнажив бурую, вспухшую по краям дырку.
Осмотрев рану, Густав пришел к выводу, что пуля не задела костей, пройдя лишь по мягким тканям.
– Тут есть чистые тряпки? – спросил он у маленького мута.
Филя молча поднял кусок одеяла, лежавший на старухе, и протянул его страннику.
– Считаешь, что это точно подходит под определение «чистая»?
– Других нет, – сказал мут. – Мне нужно сменить ей памперс. Вы не против?
– Что, прости, сменить?
– Вот это.
Филин поднял одеяла, и Густав поморщился от едкого запаха и неприглядного зрелища. Если лицо старухи было не очень притягательным, то тело смотрелось просто отвратительно. Она лежала в задравшемся халате, из-под которого торчали толстые белые трусы и худые желтые ноги. На бедрах виднелись красные, как будто вытертые пятна.
– Пролежни, – пояснил маленький мут.
Он поднял халат старухи и расстегнул то, что Густав принял за странные трусы. Несмотря на свою тщедушность мут сумел приподнять старуху и принялся стягивать с нее памперс.
Густав туго перемотал плечо Семена, и вместе с Филей они закутали охотника в плащ, так как кофту пришлось выбросить, а без нее было все же прохладно, да к тому же раненого начало знобить.
Семена нужно было как можно быстрее везти домой, но перед этим Густав решил выяснить для себя пару вопросов.
Маленький мут взял использованный памперс двумя пальцами и куда-то ушел. Когда он вернулся, странник спросил:
– Кто ты такой, Фил?
– Я мутант. Мут. – Он посмотрел на Густава широко открытыми совиными глазами и улыбнулся.
– И зачем ты помог нам, мут? – спросил Семен.
– Даже не знаю. Я помогаю людям. Делаю это всю жизнь.
– А сколько тебе лет?
– Не помню. Около тридцати, наверное.
Густав присвистнул. Выглядел мут лет на двенадцать.
– Но почему ты помогаешь людям, Фил? Как я понимаю, вытащив нас оттуда, ты поставил себя против своих же товарищей?
– Поставил. Это не имеет значения, – равнодушно сказал мут.
Старуха утробно замычала, и он привычно подал ей бутылочку с водой.
– Как это не имеет? Я просто не знаю, что нам делать дальше. По идее, мне нужно отвезти Семена, – Густав показал на охотника, – домой, чтобы его осмотрел настоящий, опытный доктор. Но при этом я не могу оставить тебя тут просто так. Ты можешь хотя бы объяснить, что это было вообще? Куда мы попали?
– Я плохо говорю. Мне нужно подбирать слова, – сказал Филя.
– Ничего, я пойму, у тебя складно выходит, между прочим. Ты начни и продолжи, а я уж как-нибудь догоню, – ответил Густав.
Маленький мут кивнул и уже открыл рот, чтобы начать рассказывать, но тут в разговор опять вмешался Семен:
– Эй, если ты не хочешь услышать проклятия, то хоть дай напиться перед смертью, у меня во рту сохнет, когда слышу, как чавкает эта старуха.
Густав вопросительно посмотрел на Филю, тот взял у старухи бутылочку и передал ее охотнику. Когда тот начал пить мелкими глотками, предварительно обтерев горлышко, маленький мут продолжил:
– Хорошо. Я постараюсь объяснить.
Странник кашлянул и засунул руки в передние карманы джинсов.
– Не все муты живут, как животные. Мы разные, – строго, с учительской интонацией сказал Филя. – Мы понимаем, что мы не такие, как вы. Это плохо. Вы нас боитесь и ненавидите.
– Это так! – сказал Семен, оторвавшись от питья.
– Но мы тоже хотим жить. Поэтому когда-то мы объединились. Те, кто имеет вот тут, – мут шлепнул себя по лбу, – немного мозгов, стали жить вместе. Мы выбрали подземелье.
– Как вы на него вышли? – спросил Густав.
– Не знаю. Это случилось давно. Я здесь родился. Мы живем мирно. И оберегаем себя от людей. У нас есть много полезных вещей. Оружие, припасы, жилище… эээ… электроника.
– Электроника?
– Да, разные штуки. На электричестве.
– И всем этим вы умете пользоваться? – уточнил Густав.
– Конечно. Мы умные. Я же говорил об этом. Мы не такие, как городские.
– Ладно, допустим, я понял, что вы стали жить сообществом, под землей. Это удивительно, но, честно говоря, меня мало интересует. – Странник неловко улыбнулся. – Мне интересен ты в данном случае. И этот дом. И эта старуха. Что вас всех объединяет?
– Дом – точка выхода. Их много, очень много, по всему городу и даже за ним. Их построили люди, давным-давно, не мы. Эта женщина – старая и больная. Я должен ухаживать за ней. Она мне никто.
– Почему должен-то?! – воскликнул Густав.
– Я люблю людей, – просто сказал Фил. Он погладил сморщенную руку старухи, и та беззубо и блаженно улыбнулась ему в ответ.
– В каком это смысле любишь? – спросил Семен. – Жрать? Или трахать?
– В смысле любить. Я против насилия, боли. Она лежала в своем доме. Умирала. Сходила с ума. Наши хотели убить ее. Я запретил. Никого нельзя убивать просто так. Ее, вас, меня, никого. Я перетащил ее сюда. Стал ухаживать.
– Понятно, – сказал Густав. – В этом мире твои взгляды на жизнь обречены на провал, Фил, вот что я могу гарантировать тебе с полной уверенностью. Как ты вернешься домой?
– Я не вернусь. Я ухожу. Из города.
– Но куда?!
– Куда угодно. Она совсем плоха. – Мут кивнул на старуху. – Пока я останусь с ней здесь. А потом уйду. У нас там слишком жестоко. Стало. Пришли новые муты, странные. Они научились убивать.
– Вот те новость! А ты чего ж не научился-то?! Тебя прикончат, не пройдешь ты и пары шагов, – просипел Семен. – Ты урод, понимаешь?
– Прекрати, – резко сказал Густав, но охотник успокаивающе поднял здоровую руку:
– Я не хочу его обидеть, странник. Мне хочется объяснить ему, с чем он столкнется там, наверху. Услуга за услугу, да?
– Слушаю внимательно, – сказал маленький мут.
– Ну слушай, слушай. Так вот, как только ты окажешься снаружи, пойдешь по асфальту или земле, не важно, на тебя будут смотреть люди. Злые люди из укрытий, для них ты будешь либо едой, либо развлечением. Им плевать, насколько ты их любишь. Ты никому не объяснишь, что в твоей дурацкой голове есть мысли и чувства, усваиваешь? Ты никому не нужен. Даже я, увидев тебя, не раздумывая, пристрелил бы.
– За что?
– Просто так. Как твои дружки-муты, которые прострелили мне плечо.
– Они защищали свой дом, – возразил Фил.
– Считай, что тут у каждого свое понятие о доме, – сказал Семен. – Вот у этого парня, который метко стреляет из пистолета, дом на колесах, представляешь? Он садится в него и едет. У меня дом – две комнаты на высоте тридцати метров. Ты наступишь в говно, и тебе выпустят кишки. И ты никогда не узнаешь, что это произошло потому, что это говно было чьим-то домом. Никогда. Улавливаешь?
– Да.
– Поэтому я бы не советовал тебе выходить наружу. Прижми жопу, останься дома.
– Назад мне пути нет. Я принял решение, – сказал Филя.
– Ты принял решение расстаться со своим мозгом, оказавшимся в твоей голове по какой-то нелепой случайности? Оригинально. – Семен рассмеялся.
– Не слушай его, – сказал Густав, глядя на маленького мута, который сникал на глазах, слушая доводы охотника.
Он ссутулился, его крохотные плечи, на которых не уместилась бы и зажигалка, ушли вперед, взгляд погрустнел, и он больше не держал старуху за руку. Теперь он нервно щипал себя за широко расставленные пальцы, которых росло по шесть на каждой руке.
– Кого же слушать? – спросил Филя. – Вы лучше знаете внешний мир.
– Слушай себя. Во многом Семен прав, там, внизу, тебе было бы безопаснее. Но раз уж ты решил порвать со своим удивительным миром… а он действительно удивительный, я не знаю, есть ли еще подобные общины мутов на этой планете, то тебе нужно приготовиться к испытаниям. Быть готовым, понимаешь? Будет сложно. Если хочешь, то я помогу тебе, отвезу в соседний город или еще куда, ты же не прямо сейчас уходишь. Коли сложится, то смогу хоть как-то вернуть свой долг за спасенную жизнь.