После того как он несколько минут пролистал несколько страниц, его глаза начали слипаться. Он вернулся на главную страницу поиска, выпил еще кофе и перешел на следующую страницу, чтобы получить больше результатов. Среди множества сайтов, некоторые из которых были связаны с этой темой, а некоторые нет, он заметил один, в частности, внизу страницы с надписью "Эксперименты по лишению сна".
Необъяснимо притянувшись к этой ссылке, он щелкнул по ней и обнаружил сайт, на котором документировались и описывались многочисленные эксперименты, связанные со сном, проводившиеся в Соединенных Штатах на протяжении многих лет. В первом разделе рассказывалось об экспериментах, спонсируемых и проводимых многочисленными университетами по всей стране с конца 1950-х годов по настоящее время, и хотя он был интересным, последующие страницы обещали быть гораздо более провокационными. Следующий раздел охватывал несколько экспериментов по лишению сна, проводившихся военными и/или правительственными спецслужбами, и включал документы, которые лишь недавно были обнародованы в соответствии с Законом о свободе информации.
Спи, - прошептал голос в его голове, - пока еще можешь.
Пот струйками стекал по его лбу, но ему вдруг стало холодно, и холод, словно ледяное одеяло, опустился на его плечи. Веки отяжелели, а из носовых пазух текло как из крана, поэтому он отпил еще кофе, а затем высморкался. Откашлявшись, он осторожно подвел курсор к первой ссылке. Несмотря на то что его трясло, он был уверен, что попал на эту страницу не просто так. Он должен был пройти дальше.
Кроатоан.
Он заколебался. Еще одна дрожь заставила его вздрогнуть, когда прежние воспоминания и тревоги вернулись, чтобы атаковать его во второй раз.
Если что-то случится, никто никогда не узнает, что здесь произошло. Никто и никогда не узнает наверняка, что со мной произошло на самом деле.
Гарри понял, что должен начать записывать эти события как можно лучше. Пока он пытался перебрать в уме различные способы, которыми он мог бы это сделать, его разум тянулся за ним с раздражающей вялостью, не успевая за всем, что он хотел и должен был обработать.
Я хочу, чтобы они знали. Я хочу, чтобы Гаррет знал.
Несколько лет назад Келли подарила ему на день рождения цифровой фотоаппарат. Хотя он так и не научился разбираться во всех тонкостях, он знал основы достаточно хорошо, чтобы эффективно использовать ее в случае появления новых визуальных доказательств. Фотоаппарат вместе с нейлоновым чехлом, аккумулятором и другими принадлежностями лежал на полке в переднем шкафу у лестницы. Он достал камеру и положил ее рядом с креслом.
Прикинув угол обзора, он нашел в чехле для ноутбука портативный диктофон, который часто использовал на работе для напоминаний и заметок. Нервно повозившись с устройством, он вытащил крошечную кассету, отбросил ее в сторону и достал из кейса новую. Освободив ее от пластиковой упаковки, он вставил ее в диктофон и захлопнул дверцу кассеты.
90 минут. По 45 минут на каждой стороне.
Забавная штука - время, как все сходится, несмотря на столь произвольные начала и концы, все разыграно и просчитано до последней секунды, каждый вздох, каждый закат, каждый сон и бодрствование спланированы, каждый удар сердца учтен, каждая жизнь - предопределенный кусочек гораздо большей головоломки, точно отмеренная единица в бесконечном вакууме пространства и времени.
Гарри прочистил горло, немного откашлялся, затем нажал кнопку "Запись" и начал говорить, как можно подробнее пересказывая все, что произошло до сих пор. Он коснулся ситуации с Келли, но лишь в той мере, в какой ему показались странными некоторые события, связанные с его попытками связаться с ней, и, возможно, как-то слабо связанные с ней. В остальном он избегал намеков на внебрачные связи и тому подобное. Если в какой-то момент ему понадобится включить это в свою хронику событий, он сделает это, но только если это станет неотъемлемой частью общей картины. Наговаривая на маленький диктофон, он старался запомнить все детали и нюансы происходящих странных событий, и чем дольше он говорил, тем труднее ему становилось формулировать и говорить не только четко, но и связно. Он продолжал рассказывать о странных телефонных звонках, о необычных символах, которые он видел, о койоте и незнакомцах. Своим журчащим баритоном он напоминал развоплощенную версию самого себя, его голос был чужим и наполненным необычными эмоциями.
Хотя приступы кашля дважды заставляли его прекращать запись, он продолжал ее до тех пор, пока не закончил, стараясь сосредоточиться на фактах и свести к минимуму личные высказывания. Он проверил счетчик пленки. Все это заняло около десяти минут. У него не было ни сил, ни желания воспроизводить запись, и он мог только надеяться, что никому больше не придется ее слышать. Но на всякий случай Гарри переключил аппарат в режим голосовой активации, чтобы он автоматически начинал запись с того места, на котором остановился, если он (или кто-то другой) скажет что-нибудь внятное. Он положил аппарат на стол рядом с ноутбуком, затем постарался стряхнуть усталость и еще раз быстро осмотрел окна.
"Вероятно, это прозвучало совершенно безумно", - пробормотал он, переводя взгляд с мокрого от дождя окна на мокрое от дождя окно, отслеживая каждую тень, изучая каждый темный угол, лестницу и то немногое, что он мог разглядеть в доме за ее пределами.
Удовлетворившись тем, что все тихо, по крайней мере пока, он снова обратил внимание на сайт.
Голова кружилась, жар спал, но все еще сохранялся, а усталость пыталась утянуть его в сон. Гарри работал по памяти, его пальцы удивительно ловко прокручивали информацию на сайте, а уставшие глаза и вялый мозг делали все возможное, чтобы не отстать. Побродив по сайту некоторое время, он остановился на группе экспериментов, которые проводились в конце 1960-х годов с участием заключенных из нескольких тюрем строгого режима, которые "добровольно" согласились быть переведенными в государственную психиатрическую клинику, где они должны были стать испытуемыми для расширенных исследований по лишению сна.
"...Как и ожидалось, когда нормальный цикл сна испытуемых постоянно прерывался или вовсе пропускался, их мозг уставал и переставал нормально функционировать. Поскольку при лишении сна мозг не восстанавливается должным образом, сильно страдают те его части, которые управляют и манипулируют памятью, языком, способностью к подготовке и планированию, а также основным чувством и пониманием времени... Это наблюдалось у всех испытуемых, как и повышенный аппетит. Испытуемым давали все, что они хотели есть и пить, без ограничений по количеству или разумной доступности. В результате потребление калорий возрастало в геометрической прогрессии, а уровень инсулина и глюкозы в крови испытуемых повышался до уровня типичных диабетиков II типа..."
Гарри переместил мышь вниз, к следующему абзацу.
"...После того как испытуемые находились в состоянии устойчивого бодрствования не менее 15 часов, воздействие на мозг становилось удивительно похожим на эффект от употребления алкоголя. К 20-часовой отметке воздействие на мозг почти всех испытуемых было эквивалентно воздействию, оказываемому употреблением не менее трех алкогольных напитков. Испытуемые также испытывали большие трудности с реагированием на быстро меняющиеся ситуации, и им было гораздо сложнее выносить в целом рациональные суждения, чем всего за несколько часов до этого...".
Гарри посмотрел на ряд разбросанных по участку зернистых черно-белых фотографий, на которых были изображены различные мужчины в больничных условиях. Часто они были привязаны к кроватям, их головы и верхняя часть тела были покрыты различными электродами и проводами. Один молодой человек, в частности, смотрел на него через экран - призрак, застывший во времени, неуверенность в его глазах заигрывала с ужасом... выражение его лица было странно знакомым. Такой потерянный... такой... безнадежный...
"...Лишение сна как пытка также изучалось на отдельных добровольцах. Результаты варьировались в зависимости от эффективности, но все испытуемые неизменно испытывали помутнение зрения, невнятную речь, провалы в памяти, спутанность сознания, плохое мышление, тошноту, повышенный уровень возбуждения, страх и паранойю, необузданные эмоции (исследования показали, что эмоциональные центры мозга на 60-70% более реактивны у людей, страдающих от лишения сна), зрительные и слуховые галлюцинации, временный психоз, а в одном случае - постоянный психоз. Длительное лишение сна, выходящее за рамки индукции психоза, приводило к смерти лабораторных животных и, несомненно, приведет к смерти человека. Интересное примечание: многочисленные клинические исследования убедительно показали, что почти при всех психических расстройствах наблюдается та или иная форма стойкого нарушения сна и/или расстройств. Эти выводы в сочетании с результатами данного и многочисленных аналогичных исследований подчеркивают важность дальнейшего изучения связи между сном и психическими заболеваниями...".
Несмотря на то что он прокрутил фотографию, лицо молодого человека не выходило у него из головы. Гарри задумался, жив ли он еще. Сейчас он был бы намного старше. Возможно, у него есть свои дети, своя жизнь и партнер, который его любит. А может, он умер в недрах военного госпиталя или государственного медицинского центра. Может быть, он все еще там, привязанный к кровати или бродящий по ночам по коридорам, не в силах заснуть даже сейчас, безнадежная оболочка, напичканная лекарствами и бездумно шагающая по темным коридорам, забытая и одинокая.
Или эти мысли спутались и слились с воспоминаниями о его кошмарах? Разве в них тоже не фигурировал лабиринт темных коридоров, ряд коридоров, которые вполне могли принадлежать какому-нибудь учреждению или больнице? Во сне он вспоминал странную, изуродованную и забинтованную фигуру, затерявшуюся в этих коридорах... а потом луну, висевшую в черном небе над ним, безмолвного свидетеля тех, кто преследовал его, ее испещренную пятнами поверхность, бесплодную и смотрящую на него сверху вниз, как холодное, давно умершее божество.