[5].
В те дни многие мобилизованные фашистами латышские юноши убегали из немецких казарм и также вливались в ряды народных мстителей. По словам Вилиса Самсона, к нему в бригаду явились однажды сразу 43 бывших легионера с оружием и боеприпасами.
Однако очень скоро в бригадах и отрядах набралось столько людей, что стала ощущаться нехватка в оружии и боеприпасах. Поэтому командование фронта решило помочь партизанам. Самолеты 13-го авиаполка Гражданского воздушного флота понесли в зеленую глухомань Лубанской низменности ящики с автоматами, патронами, минами, медикаментами. Летчики мастерски сажали машины в темноте на едва различимые площадки. Оттуда они забирали раненых и детей.
В моем фронтовом блокноте сохранилась запись: «Подразделение майора Седляревича совершило за два месяца 1000 самолето-вылетов, перебросило 90 тонн боевых грузов, вывезло из вражеского тыла 226 раненых и 1630 детей».
Да, неспокойно чувствовали себя враги на латвийской земле. Партизаны нападали на отходившие тыловые части, учреждения, взрывали базы и склады, подрывали железнодорожные эшелоны и мосты на дорогах, освобождали людей, угоняемых в Германию, отбивали обозы с награбленным добром и гурты скота. По многим дорогам немецкое командование опасалось посылать одиночные машины и даже отдельные подразделения.
Фашистское командование не раз объявляло, что «славные войска фюрера» покончили с «партизанской заразой». Но проходила неделя, другая — и вдруг глухой порой где-то на перегоне взлетал на воздух состав с боеприпасами или солдатами.
На борьбу с партизанами гитлеровцы выделяли довольно большие силы. Они создали густую сеть опорных пунктов с гарнизонами численностью до взвода — роты, на дорогах, на узеньких лесных тропинках устраивали ловушки, выставляли секреты, назначали патрули. Партизанам приходилось искать новые пути, прокладывать их через топи, болота...
Латышским партизанам приходилось действовать в трудных условиях. Ведь до войны Советская власть в республике просуществовала всего около года. Буржуазные элементы, затаившиеся при народной власти, с приходом немцев ожили, подняли голову. Эта нечисть выдавала коммунистов, комсомольцев, советских активистов.
Из этого отребья, а также из уголовников и бывших белогвардейцев гитлеровцы вербовали лжепартизан, а попросту — провокаторов. Их направляли в леса с задачей проникнуть в тот или иной отряд, сообщить о его местонахождении, убить командира. За эти черные дела захватчики щедро платили.
Предатели напакостили, конечно, немало. Но партизанское движение и подпольная борьба росли. Не только с оружием в руках боролись латыши со своими поработителями. Население срывало выполнение приказов оккупационных властей, устраивало саботажи на предприятиях и строительстве оборонительных сооружений, мешало противнику при отступлении уничтожать урожаи, взрывать важные объекты.
И всем этим движением, как я уже говорил, руководил Центральный Комитет Коммунистической партии Латвии. Радиостанция ЦК разносила по всей республике вести о победах Красной Армии, сообщала о зверствах фашистов, призывала население к действию. Ее внимательно слушала трудовая Латвия. Слушала, ждала, боролась...
Когда наши войска подошли вплотную к Латвии, гитлеровская пропаганда стала усиленно распространять слух, будто правительства Англии и Соединенных Штатов потребовали от Советского Союза не переходить границ 1939 года. Этой жалкой выдумкой гитлеровцы рассчитывали лишить население надежды на скорое освобождение, внушить людям мысль о бесполезности сопротивления.
* * *
Итак, 17–18 июля армии 2-го Прибалтийского фронта с боями прорвались на территорию Латвии. В центре наступающих войск первыми вступили на родную землю воины 130-го латышского стрелкового корпуса генерал-майора Д. К. Бранткална. В утренней голубоватой дымке на рассвете 18 июля перед ними раскинулась Асунская волость. Многие бойцы родились в этих местах, у некоторых здесь жили отцы и матери, близкие и друзья.
Этот исторический боевой эпизод так описан в документах латышского стрелкового корпуса:
«В 4 часа 30 минут 18 июля 1944 года бойцы 1-го батальона 125-го полка 43-й гвардейской латышской стрелковой дивизии перешли границу Латвии и первыми вступили на латвийскую землю»[6].
«Солдаты первой стрелковой роты под командованием гвардии капитана Вейса очистили от противника Боркуйцы и водрузили над одним из домов красный флаг. В то же время 2-я рота во главе с гвардии капитаном Пастернаком, быстро продвигаясь через болото, заняла Шкяуне»[7].
Латышский народ радостно встречал своих освободителей. Вдоль дорог, по которым проходили части Красной Армии, собирались местные жители. Они обнимали советских солдат, как родных братьев, вернувшихся после долгой разлуки. Местное население помогало своим освободителям, указывая, где расположены укрепления врага, минные поля, доставляя боеприпасы, участвуя в наведении мостов и восстановлении дорог. Каждый хотел хоть чем-нибудь отблагодарить своих спасителей. Входившим в дом бойцам хозяева предлагали угощение, интересовались жизнью страны, старались помочь всем, чем могли. Бойцы рассказывали крестьянам об успехах Красной Армии, расспрашивали их о жизни в немецкой неволе.
Утром в тот день я и генерал В. Н. Богаткин наведались в латышский корпус. Нас встретили начальник штаба полковник Бауман и начальник политотдела полковник Калашников. Здесь же были секретарь ЦК Компартии Латвии Ян Калнберзин и Председатель Совнаркома республики Вилис Лацис. Мы нисколько этому не удивились, так как хорошо знали, что они часто бывают в корпусе, беседуют с бойцами.
В одной из частей шел митинг. Речь держал заместитель командира по политчасти. Обращаясь к солдатам, он говорил:
— Мы вступаем на землю отцов. Наш долг — поскорее очистить ее от фашистов, вырвать из рук палачей своих родных и близких... Они с нетерпением ждут нас. Вперед же, товарищи!..
К тому времени саперы, обтесав сучковатый березовый столб, врыли его в землю и прибили к нему заранее подготовленную железную дощечку с надписью: «Латвийская ССР». Поднявшееся из-за леса солнце осветило все вокруг нежным розоватым светом. Грянул оркестр, офицеры взяли под козырек, и части 43-й гвардейской латышской дивизии полковника Альфреда Юльевича Калниня перешли границу...
В этот день через границу Латвии прошли почти все войска нашего фронта.
* * *
На главном, режицком, направлении войска фронта в середине дня атаковали сильно укрепленный опорный пункт в районе Зилупе. Одновременным ударом левофланговых дивизий армии генерала М. И. Казакова с северо-востока и правофланговых соединений армии генерала В. А. Юшкевича с юго-востока противник был разбит, вражеский укрепленный рубеж «Синий» прорван. К вечеру штурмом с трех сторон город Зилупе был взят. Это был первый освобожденный город Латвии. А на левом фланге фронта наши войска 18 июля освободили широко известную до 1940 года пограничную с Латвией железнодорожную станцию Бигосово и подошли к границе Латвии.
В последующие дни, 19 и 20 июля, армии 2-го Прибалтийского фронта освободили свыше 250 населенных пунктов Латвии. А дальше на нашем пути встал новый, заранее укрепленный гитлеровцами рубеж по линии восточнее городов Карсава, Лудза, Дагда, Друя, вынесенный немцами восточнее шоссе, соединяющего эти города. Этот рубеж назывался «Зеленый». Немецкие генералы не тешили себя мыслью об успешной обороне этого рубежа. Заводы, мастерские, которые не были еще вывезены, а также железные дороги, узлы связи, мосты в зоне обороны и в тылу спешно минировались, готовились к уничтожению.
Войскам фронта пришлось снова готовиться к прорыву вражеской обороны. И вот 23 июля они одновременным ударом пробили ее на нескольких участках и устремились на запад.
На правом фланге армии генерала М. И. Казакова 8-я гвардейская стрелковая дивизия имени Панфилова генерал-майора А. Д. Кулешова в результате удачного обходного маневра и фронтального штурма овладела городом Карсава.
Направление на Резекне прикрывалось у уездного города Лудза группой озер. Оборонялись здесь пополненные части 23-й немецкой пехотной дивизии, разбитой в Опочке. А наступала на Лудзу хорошо известная врагу по боям у Опочки наша 29-я гвардейская стрелковая дивизия. Молодой энергичный командир этого соединения генерал-майор Андрей Трофимович Стученко наступал главными силами на Лудзу через межозерье вдоль железной дороги от станции Исталена. Одновременно севернее и южнее этой станции в обход озер были выброшены для выхода в тыл противника небольшие отряды. Маневр удался. В жестокой, кровопролитной схватке с врагом части дивизии генерала А. Т. Стученко с помощью частей 8-й гвардейской дивизии утром 23 июля освободили город Лудзу.
В боях за Лудзу особенно отличились гвардейский полк подполковника В. М. Андроникова, батальон майора Чабаева и рота лейтенанта Глычева. Беззаветно храбро дрались при штурме города старшина Иван Гусев, сержант Зариф Хафизов, ефрейтор Дмитрий Еричев. Пулеметчик Григорий Малышев уничтожил 18 гитлеровцев. В составе танковых подразделений, поддерживавших гвардейцев в боях под Лудзой, блестяще действовал танковый взвод лейтенанта Зайцева. Танкисты этого подразделения уничтожили батарею противника и совместно с танкистами других взводов разгромили штаб вражеского полка. Во время этой схватки Василий Иванович Зайцев погиб. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Здесь я считаю необходимым привести выдержку из книги «Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне»:
«Есть на латышской земле священное место — высота 144, в 30 километрах южнее города Лудзы. Стоит на этой высоте мраморный обелиск с выгравированными на нем именами десяти воинов, которым Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Вот эти имена: Хаким Ахметгаллин — башкир, Петр Сыроежкин — украинец, Михаил Шкураков — русский, Федор Ашмаров — чуваш, Чутак Уразов — таджик, Матвей Чернов — русский, Яков Шакуров — татарин, Урунбай Абдуллаев — узбек, Василий Андронов — русский и Тукубай Тайгараев — киргиз.