Руководство фашистской Германии продолжало попытки удержать за собой Прибалтику, учитывая ее стратегическое значение. Потеря Прибалтики делала для Германии невозможным вывоз из Швеции высококачественной стали и руды, означала резкое ухудшение условий боевых действий немецкого флота на Балтике, а также непосредственную угрозу рубежам Восточной Пруссии. В связи с этим Гитлер и его приспешники делали все возможное для укрепления своих позиций в этом районе — от мер по инженерному совершенствованию обороны до присылки морем подкреплений из своих последних резервов.
29 августа Ставка поставила задачи Прибалтийским фронтам. Нашему фронту надлежало наносить главный удар в направлении Риги, овладеть столицей Латвии, разгромив группировку противника севернее Даугавы. Наш сосед слева — 1-й Прибалтийский фронт должен был совместно с нами разгромить рижскую группировку, затем выходом на побережье Рижского залива в устье Даугавы отсечь остатки группы армий «Север», лишить их путей отхода в сторону Восточной Пруссии. Справа от нас действовали армии 3-го Прибалтийского фронта. Ленинградский фронт имел задачу наступать на столицу Эстонии Таллин.
Все управления штаба фронта напряженно работами по подготовке предстоящей операции. Конечно, самое пристальное внимание было уделено разведке, глубокому и всестороннему изучению ее данных. Вместе с нами анализом выводов, вытекавших из результатов разведки нашего и других Прибалтийских фронтов, капитально занимался Генеральный штаб. До начала наступления необходимо было выяснить, насколько боеспособна группа армий «Север», каким образом намеревался противник оборонять Прибалтику, установить обоснованность предположений о намерении прорыва вражеских войск из Прибалтики в Восточную Пруссию, а также более полно выявить состав и численность группировки противника, характер подготовленной им обороны.
Как всегда, много ценных для нас сведении дал допрос пленных немецких офицеров, хорошо знавших обстановку и состояние своих дивизий и полков. Мне запомнился один из таких допросов, который проводил в моем присутствии начальник разведуправления штаба фронта полковник М. С. Маслов.
— Помощник командира роты пехотного полка 126-й пехотной дивизии, — доложил первый из представленных пленных.
— Покажите на карте участок вашего полка, — приказал ему Маслов.
Офицер быстро начертил на карте положение не только своего полка, но и соседних.
— Сколько человек в вашей дивизии и кто ею командует? — задал вопрос Маслов.
— Почти 7 тысяч человек. А командует дивизией... генерал Фишер...
— Эта фамилия нам хорошо знакома, — перебил пленного Маслов. — Дивизия генерала Фишера отличилась тяжкими злодеяниями, особенно под Лубаной... За счет кого пополнили вашу разбитую дивизию?
— Ее выводили в резерв, привезли из Германии пополнение на кораблях, укомплектовали и опять поставили в оборону, — отвечал пленный.
Пленный ответил еще на ряд вопросов.
Затем были допрошены пленные офицеры 112, 132 и 218-й пехотных дивизий. Они показали, что численность их соединений также доходит до 6500–7500 человек. Две из этих дивизий были переброшены против нашего фронта с другого участка.
В последующие дни были подробно и тщательно изучены и сопоставлялись разведывательные данные о противнике, имевшиеся в штабах всех трех Прибалтийских фронтов, сверены с донесениями разведывательных групп, действующих в тылу врага, с донесениями из партизанских частей, а также с последними данными боевой, авиационной разведки и радиоперехватов, свежими авиаснимками немецких оборонительных рубежей.
Ценные данные о противнике, составе его войск и их расположении дала радиоразведка. В то время радиоразведывательные части по почерку вражеских радистов, по мощности станций, позывным и особым приметам работы раций, по тому, как и с кем та или иная станция работает, быстро и точно определяли местонахождение штабов всех степеней, безошибочно указывали участки обороны дивизий и полков. Захватом контрольных пленных эти данные, как правило, подтверждались.
Разумеется, радиоразведка противника получала, в свою очередь, таким же путем данные и о наших войсках. Мы об этом знали достаточно хорошо. В качестве яркого примера можно привести один случай, который произошел на нашем фронте. Несколько месяцев назад 22-я армия по ряду соображений была рокирована с правого фланга фронта на левый. Перегруппировка совершалась ночными маршами с проведением целого ряда мероприятий по маскировке. В частности, на старом месте было оставлено несколько радиостанций, продолжавших, как и раньше, работать. На марше и в новом районе было запрещено пользоваться радиосвязью. И все же некоторые офицеры штаба армии, а также штабов корпусов и дивизий, видимо, не удержались и сделали по прибытии в новый район ряд радиозапросов в свои штабы. Запросы эти, нужно полагать, не остались без ответа. И вот в новой полосе 22-й армии немцы сбросили с самолета листовки примерно такого содержания: «Поздравляем 22-ю армию с благополучным прибытием!»
Обобщение данных разведки позволило сделать выводы о составе и боеспособности войск противника, противостоявших Прибалтийским фронтам.
Группа армий «Север», оборонявшаяся в Прибалтике, к тому времени состояла из 16-й и 18-й армий и группы «Нарва». Командованию группы армий была подчинена в то время также 3-я танковая армия из группы армий «Центр». Фронт всех этих войск противника к 1 сентября 1944 года проходил от Финского залива к западному берегу Чудского озера, далее западнее Гулбене, устье реки Айвиексте, Бауска, Елгава, Шяуляй и кончался у реки Неман.
В составе гитлеровских войск в Прибалтике были 42 пехотные дивизии и семь боевых групп, каждая из которых примерно равнялась бригаде, 5 танковых и 2 моторизованные дивизии, 3 моторизованные бригады. Вражеские войска были хорошо обеспечены боеприпасами, горючим и инженерным имуществом.
Фашистские войска в Прибалтике имели свыше 1200 танков и штурмовых орудий и около 400 самолетов. Они поддерживались легкими силами немецкого военно-морского флота. Боевые действия нашего Краснознаменного Балтийского флота из-за вражеских минных заграждений были весьма ограничены.
Боеспособность немецких войск в Прибалтике была в известной мере даже выше, чем в других группах. Она усиленно поддерживалась жестокой дисциплиной, наблюдением органов гестапо за каждым шагом солдат и офицеров, массовой отдачей под суд и расстрелом колеблющихся и недостаточно рьяно идущих в бой. А позади боевых частей для «поддержания их боевого духа» находились эсэсовские отряды, которые огнем из автоматов не допускали отступления пехоты с позиций.
Фашистская пропаганда настойчиво вдалбливала в головы своих солдат, что скоро, очень скоро наступит перелом в войне. Объявив тотальную мобилизацию, Германия, мол, сформирует много новых дивизий и сможет перейти в решительное наступление. На все лады расхваливалось несуществующее сверхмощное оружие. По всему было видно, что Гитлер не только не думал выводить свои войска из Прибалтики, но, наоборот, всячески стремился их усилить. Для чего это делалось, догадаться было нетрудно. Во-первых, прибалтийская группировка противника приковывала к себе силы трех Прибалтийских фронтов и даже левофланговые войска Ленинградского фронта. Во-вторых, она угрожающе висела над нашими войсками, наступающими на Восточную Пруссию. Кроме того, Прибалтика связывала Германию с Финляндией и войсками, находящимися в ней, а также со Скандинавскими странами — поставщиками стратегического сырья. И сама Прибалтика была в свою очередь для Германии богатой продовольственной базой.
Где же, на каких подготовленных рубежах командование группы армий «Север» рассчитывало остановить, сдержать наши войска, заставить отказаться от наступательных действий? Уточнено было, что восточнее Риги против войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов готовились четыре основных оборонительных рубежа. О первом рубеже под названием «Валга» я упоминал выше. Войсками нашего фронта, в особенности армиями правого крыла, он был во многих местах уже прорван, а силы соседнего справа фронта вплотную подошли к нему. Второй рубеж — «Цесис» — был подготовлен противником по линии Айнажи (у Рижского залива), Валмиера, Цесис, Эргли, Кокнесе. К южному его участку и вышли войска 2-го Прибалтийского фронта. Третий — «Сигулда» — тянулся через Саулкратсу, Сигулду, Огре. И наконец, четвертый рубеж готовился на ближних подступах к столице Латвии. Южнее и юго-восточнее Риги против войск 1-го Прибалтийского фронта гитлеровцы подготовили два сильно развитых по глубине оборонительных рубежа.
Как правило, главная полоса основных оборонительных рубежей состояла из двух-трех позиций. Первая позиция имела две-три траншеи с развитой сетью ходов сообщения. Впереди рубежа — проволочные заграждения и минные поля. Вторая позиция — в 2–4 километрах от первой, а третья — на таком же расстоянии от второй. Позиции состояли из одной-двух траншей. В 5–10 километрах позади главной полосы готовилась более слабая тыловая полоса. Между основными оборонительными линиями немецкое командование готовило, главным образом силами штрафных частей и местного населения, промежуточные рубежи.
Из всех разведывательных источников поступали сведения, что немецкие войска и большое количество привлеченного фашистскими властями местного населения лихорадочно совершенствуют оборонительные рубежи. Поэтому нельзя было медлить с началом наступления. И в то же время нельзя было начинать активные боевые действия, не подготовившись к прорыву сильной, заранее подготовленной обороны противника.
Конечно, все собранные и суммированные сведения о войсках противника в Прибалтике нуждались в дальнейшем уточнении и детализации. Но для решения о наступлении против группы армий «Север» их было достаточно.
В рассмотрении Военным советом нашего фронта вопросов, касающихся предстоявшего наступления, принял участие представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский, возглавлявший руководство действиями Прибалтийских фронтов в проводимой операции. Заседание Военного совета проходило в большой светлой комнате оперативного управления, размещавшегося в богатой усадьбе сбежавшего крупного кулака. Стены в комнате были увешаны плохими копиями с картин Рембрандта и Ван Дейка. За расставленными столиками разместились командармы, командующие родами войск, заместители командующего фронтом и работники штаба. Перед каждым лежала развернутая карта. За отдельным столом лицом к командирам сидели А. М. Василевский, командующий фронтом А. И. Еременко и член Военного совета В. Н. Богаткин.