то решение для захвата эшелонов выбросить в район станции Таурупе стрелковый полк с противотанковым дивизионом и дивизионом штурмовых орудий. Оказалось, что станцию удерживали несколько охранных и железнодорожных батальонов противника. Вот с этими частями в течение суток и вела ожесточенные бои наша танковая бригада. Разгромленные их остатки с наступлением темноты 24 сентября скрылись в лесах. Эшелоны противника стали нашими трофеями.
В боях в районе станции Таурупе геройски пали на поле боя командиры танковых подразделений лейтенанты А. А. Горюнов, И. М. Косолобов, Д. Д. Литвих и командиры танков сержанты П. Н. Кузьмин, М. Д. Белицкий, И. Б. Разделовский, Н. В. Иванов, А. К. Бабин. Несколько офицеров и сержантов танковой бригады были ранены.
* * *
23, 24 и 25 сентября три армии фронта продолжали продвигаться к Риге, в центре — по 5–7 километров, а на флангах — по 6–12 километров в день. Они прорвали за это время два промежуточных оборонительных рубежа противника. Наступлению обычно предшествовала кратковременная обработка артиллерийским огнем очередной оборонительной позиции. Иногда в течение дня приходилось прорывать вражескую оборону дважды.
Гитлеровцы применяли при отступлении к Риге следующий метод. Половина обороняющихся войск занимала первую позицию, а другая часть — вторую. После прорыва нами первой позиции уцелевшие вражеские войска перекатывались через вторую позицию и начинали оборудовать позицию тыловую.
В наших армиях боеприпасов становилось все меньше и меньше. Прорыв обороны противника командование объединений было вынуждено осуществлять на участках шириной всего 3–5 километров. Дивизии производили прорывы на километровом участке. В образовавшиеся бреши тотчас же вводились вторые эшелоны, ударами по флангам они расширяли проломы во вражеской обороне. В последние сутки наши войска вели активные боевые действия и ночью.
За прошедшие четыре дня боев фашистские части понесли огромные потери. Только пленных нашими войсками было захвачено свыше 2000 человек. По их показаниям, значительное число немецких дивизий стали двухполкового состава, а некоторые из них, в частности 329-я пехотная, были реорганизованы в боевые группы. В полках у гитлеровцев осталось по два батальона.
Войска 2-го Прибалтийского освободили за это время свыше 600 населенных пунктов, в том числе такие крупные, как железнодорожные станции Кокнесе, Скривери и сильно укрепленный узел дорог Мадлиена. В ожесточенных, тяжелых боях северо-западнее Эргли 10-я гвардейская армия генерала М. И. Казакова разгромила 121-ю и 126-ю пехотные дивизии противника.
Гвардейцы, к сожалению, понесли тоже ощутимые потери. Пали на поле боя известные своей храбростью командиры подразделений лейтенанты А. Н. Васильев, Н. К. Косарев, Л. С. Харатян и А. А. Пупков. Вечером 22 сентября при уничтожении частями панфиловской дивизии окруженных вражеских подразделений был тяжело ранен командир 30-го гвардейского полка этого соединения подполковник В. П. Шевчук.
Выдающийся: подвиг, о котором стало широко известно в войсках фронта, совершил 25 сентября командир взвода 14-го гвардейского стрелкового полка 7-й гвардейской дивизии младший лейтенант Б. А. Лебедев. Во время наступления на селение Яунпил, в 25 километрах к северо-западу от Эргли, взвод Лебедева шел во главе батальона. При атаке, завершившейся рукопашной схваткой, воины подразделения уничтожили несколько десятков солдат противника. Затем Б. А. Лебедев с горсткой храбрецов, чтобы дать возможность батальону продвигаться вперед, пробрался скрытыми путями к пулеметам врага. Воины поразили огневые точки гранатами, а расчеты уничтожили автоматным огнем. Роты двинулись к Яунпилу. Однако ожил новый вражеский пулемет, который вынудил подразделения залечь. У младшего лейтенанта Лебедева в это время кончились патроны. Тогда он, сержант Яковенко и рядовой Хорин ползком по канаве подобрались, вплотную к вражеской огневой точке, и офицер бросился на пулемет. Пронзенный несколькими пулями, он закрыл его, прижал к земле. Подразделения рывком овладели селением и устремились на запад. Тело героя сняли с вражеского пулемета командир роты лейтенант Ширяев и рядовой Феничев. Младшему лейтенанту Борису Александровичу Лебедеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
* * *
В то время как войска 2-го Прибалтийского фронта с жестокими боями продвигались от одного рубежа к другому по направлению к Риге, соседние справа фронты стремительно преследовали отходившие части противника.
Силы левого крыла Ленинградского фронта 22 сентября овладели Таллином и завершили Таллинскую наступательную операцию. Танковый корпус вражеской оперативной группы «Нарва», оборонявшейся в Эстонии, закончил в это время отход по дорогам побережья Рижского залива в район Риги. Одна часть войск этой группы перебрасывалась туда же на морских судах, а другая эвакуировалась на острова Моонзундского архипелага...
Утром 23 сентября 3-й Прибалтийский фронт перешел к преследованию врага. На промежуточных рубежах и на рубеже «Цесис» гитлеровцы не останавливались. Отступая к Риге, они взрывали важные объекты, минировали мосты и места переправ, ставили заграждения.
С 23 сентября многие части 3-го Прибалтийского фронта преследовали вражеские арьергарды, а генерал-полковник Павел Алексеевич Белов, командующий только что прибывшей 61-й армией, которая сменила перед началом наступления 54-ю армию, выделил для преследования противника несколько сильных мотомеханизированных передовых отрядов. Правофланговые войска 3-го Прибалтийского 25 сентября были уже перед селениями Алоя, Лимбажи, в 30–40 километрах от Рижского залива, а левофланговые — на подступах к городу Сигулде.
Сильные контрудары врага по войскам генерала И. X. Баграмяна, а также постоянное усиление рижской группировки гитлеровцев вынудили часть соединений 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского перейти о 24 сентября к обороне.
24 сентября Ставка по предложению Генерального штаба решила главные силы 1-го Прибалтийского фронта скрытно рокировать к левому флангу, 4-ю ударную, 43, 51 и 5-ю танковую армии сосредоточить в районе Шяуляя. Оттуда эти армии, взаимодействуя с 39-й армией 3-го Белорусского фронта, должны были нанести удар на Мемель (Клайпеду) и выйти к Балтийскому морю на участке Паланга, Мемель, устье реки Неман, чтобы отрезать пути отхода прибалтийской группировке немцев в Восточную Пруссию. Ставка приняла такое решение, чтобы сократить потери наших войск и надежно обеспечить отсечение группы немецких армий «Север» от Восточной Пруссии.
Нашему фронту было приказано в течение пяти суток 3-й ударной и 22-й армиями занять освобождающийся войсками И. X. Баграмяна участок от реки Даугава до станции Бене, а остальными силами вместе с войсками 3-го Прибалтийского фронта продолжать наступать на рижском направлении.
Такой поворот в ходе боевых действий отражал изменившуюся стратегическую обстановку в Прибалтике. Главные силы врага к тому времени находились вокруг Риги. Под Мемелем же у гитлеровцев войск было меньше. Удар в этом направлении приходился по наиболее уязвимому месту в обороне противника.
Глава пятая. На подступах к Риге
Наш «виллис» остановился у маленького сборного домика, спрятавшегося в густом сосновом бору. Это командный пункт фронта. Огромные медноствольные деревья, окружавшие нас, казалось, подпирали низко нависшее сумрачное небо. Пахло лесной сыростью, хвоей и бензином.
Мы с Владимиром Николаевичем Богаткиным вышли из машины, миновали часового и вошли в помещение. В комнате за столом, устланным картами, сидел Андрей Иванович Еременко. Хмуря густые светлые брови, он красным карандашом проводил новые разграничительные линии между армиями. Взглянув на нас, командующий, грузно опираясь на палку, с которой не расставался в последнее время (давала о себе знать раненая нога), встал. Поздоровались. Я доложил командующему нанесенное на карту решение Ставки и план перегруппировки войск. Предусматривалось, что с передвижкой 22-й и 3-й ударной армий за Даугаву на участки, которые они занимали, перейдет 10-я гвардейская армия. 42-я армия останется на месте.
А. И. Еременко немного подумал и приказал перебросить за реку еще и 130-й латышский стрелковый корпус и сказал:
— На участок, передаваемый нам Баграмяном, мы выводим только две армии левого крыла фронта. 22-я принимает 80-километровый участок от реки Даугавы до Балдоне, а 3-я ударная займет такого же размера участок от Балдоне до Бене. Надо особенно укрепиться в районе Балдоне, — повернулся ко мне Андрей Иванович. — Этот город находится всего в 20 километрах от Риги, и немцы, несомненно, попытаются отвоевать его обратно.
— Генерал Коротков ночью переправляет через Даугаву латышский корпус, который затем выйдет в район Балдоне, — ответил я.
— Я поручил начальнику инженерных войск навести понтонный мост через Даугаву и приступить к строительству постоянного. Возьмите это под особый контроль, — сказал Еременко мне. На этом он закончил совещание, оделся.
Слышно было, как к блиндажу подкатил «виллис». Командующий, опираясь на палку, пошел к двери.
— Я поеду в гвардейскую армию, проверю, как там войска готовятся к наступлению, — сказал он. — А вы организуйте проверку подготовки в 22-й и 3-й ударной, как они планируют перегруппировку войск за Даугаву. И надо подыскать место для фронтового КП в районе поближе к Даугаве.
— Мы наметили развернуть КП в районе Скривери, у Даугавы, невдалеке от намеченного к постройке моста, — сообщил я Еременко.
— Хорошо... Потом следует проверить, как готовится к наступлению командование 42-й армии.
От командующего я вернулся в свой блиндаж. Здесь меня ожидало много генералов и штабных офицеров. Я рассказал им о тех коррективах, которые внес генерал А. И. Еременко в план наступления и перегруппировки войск, а своему заместителю генералу С. И. Тетешкину и начальнику связи генералу П. К. Панину приказал поехать в район Скривери, чтобы уточнить место для фронтового КП и развернуть там узел связи.