После перелома — страница 28 из 51

По пути от гвардейцев я заехал на КП латышского корпуса. Оказалось, что в корпусе находится командующий 22-й армией генерал Г. П. Коротков. Он и командир корпуса генерал Д. К. Бранткалн поехали в гвардейскую латышскую дивизию, которая наступала севернее реки Миса. По словам начальника штаба латышского корпуса полковника П. О. Баумана, командарм сосредоточивает для поддержки их наступления большую часть артиллерии и инженерных средств армии.

Возвратившись на КП фронта, я узнал, что на железнодорожную станцию Тауркалне начали прибывать первые эшелоны 10-го танкового корпуса. Его передавали нам из состава соседнего фронта. Однако вводить его в бой совместно с гвардейской армией мы не могли — корпус нуждался в капитальном восстановлении боеспособности, так как понес потери в людях и боевой технике. Да к тому же и лесисто-болотистая местность, по которой шли наши войска, сплошь перекрытая различными заграждениями, не допускала возможности применения такого ослабленного танкового соединения. И корпус пошел также в район Добеле.

А местность, по которой предстояло наступать войскам правою крыла 2-го Прибалтийского фронта, поистине была необычайно тяжелой. Это была Рижско-Елгавская низменность. Она имела почти плоский рельеф и возвышалась над уровнем моря всего на 5–7 метров. Кое-где виднелись редкие маленькие холмики. В полосе нашего фронта низменность была покрыта почти сплошным заболоченным лесом, преимущественно хвойным. Многочисленные болота, небольшие озера, ручейки, глубокие, наполненные водой канавы и бездорожье крайне затрудняли продвижение войск. Население на территории низменности проживало главным образом в хуторах. Найти цели для авиации или артиллерии большого калибра на такой местности было трудно.

...До наступления темноты правофланговые войска нашего фронта и левофланговые силы 3-го Прибалтийского продвинулись еще на 1–2 километра, и хотя не прорвали обороны противника, но все же заметно нарушили устойчивость первой полосы городского обвода.

Вечером поступили последние донесения от наших разведчиков из Риги. Они подтверждали сведения об отводе войск за Даугаву и передавали последние новости из Риги, которые, коротко говоря, заключались в следующем. Немецкие войска отводятся за Даугаву не только по мостам. Они переправляются на катерах, паромах и лодках. Артиллерия после переправы становилась за рекой на позиции.

— Эльза задает вопрос: эвакуироваться ли ей вместе с комендантом или остаться в Риге? — спросил меня полковник М. С. Маслов, докладывавший о поступивших донесениях.

Я дал ему указание оставить Эльзу в Риге. Судя по некоторым данным, девушка в последние дни находилась на подозрении у гестапо, продолжать держать ее возле коменданта становилось опасно.

К середине ночи оперативный дежурный стал получать из штаба соседнего фронта извещения о том, что в ряде пунктов восточнее Риги и в ней самой вспыхнули пожары. Генерал А. И. Еременко дал указание провести на участке каждой дивизии разведку боем, а войскам армий приготовиться для немедленного наступления.

Выход войск И. X. Баграмяна на побережье Балтийского моря севернее Мемеля поставил группу немецких армий в Прибалтике перед неминуемой катастрофой. Гитлеровцы спешили отойти из Рижского района, чтобы нанести сильный контрудар по прорвавшимся к морю войскам 1-го Прибалтийского фронта, восстановить связь с Восточной Пруссией и освободить железную дорогу Лиепая — Мемель.

Видимо, поэтому на рижском городском обводе в те дни оставались сравнительно небольшие силы противника. Да и первая полоса обвода на ряде участков была уже прорвана. Держать теперь на обводе поредевшие дивизии, позади которых протекала река шириною в полкилометра, а спереди наступали советские войска, становилось весьма рискованно. И вот фашистское командование, как мы узнали позже от пленных офицеров, боясь нашего прорыва и окружения обороняющихся перед Даугавой дивизий, решило отвести свои главные силы за реку. Некоторые части должны были оставаться в обороне второй полосы обвода и обеспечить перенраву через реку главных сил.

Отводить войска с первой полосы обвода фашисты начали в ночь на 12 октября. Одновременно они стали отступать на вторую полосу и перед армиями правого крыла нашего фронта. Однако, боясь прорыва армий 2-го Прибалтийского фронта в тыл группировки, остающейся восточнее Риги, враг не только не уменьшил плотности войск, оборонявших южные подступы к Риге, но и увеличил ее.

Не удалось противнику незаметно начать отвод своих войск и на нашем фронте, хотя никаких пожаров и взрывов он здесь не производил, а как только были установлены признаки предстоящего отхода гитлеровцев, генерал Еременко дал армиям приказ перейти в наступление.

В 10-й гвардейской армии генерала М. И. Казакова быстрее других ринулась вперед правофланговая 29-я гвардейская дивизия полковника В. М. Лазарева, только что вступившая в строй. Ей удалось прорваться южнее Кекавы, крупного населенного пункта на реке Даугаве, и она главными силами стала развивать наступление по шоссе на Ригу, а полком подполковника Чумакова с несколькими подразделениями других частей ворвалась с тыла в Кекаву. В этом селении было уничтожено до батальона вражеской пехоты и захвачена автоколонна с грузами, подготовленными для отправки по шоссе на Ригу. Часть фашистских солдат бросилась в рукав Даугавы, надеясь выбраться на острове Долее. Южнее через реку Кекаву прорвались и выдвигались вперед еще три дивизии гвардейской армии, а также соединения латышского корпуса. Воздушная армия генерала Н. Ф. Науменко бомбила в это время вражеские колонны, отходившие по шоссе Кекава — Рига.

Как только стало светать, к передовым частям 29-й гвардейской дивизии полковника В. М. Лазарева подошла 78-я танковая бригада.

Утром 12 октября перешли в наступление в полосе от реки Миса до Елгавы и остальные корпуса 22-й армии генерала Г. П. Короткова.

Из-за многочисленных разного рода заграждений в лесах и на хуторах в наступающие части обеих армий переброшены были саперные отряды. 10-я гвардейская наступала при поддержке штурмовой инженерно-саперной бригады, Чтобы делать проходы в минных полях, даже на танках в составе десанта вместе с пехотой находились и саперы.

В этот день 10-я гвардейская и 22-я армии продвинулись вперед на 12–15 километров и остановились перед сильно укрепленной полосой противника в 5–8 километрах от шоссе Рига — Елгава. А к вечеру перешел в наши руки важный для нас железнодорожный участок Иецава — Митава. Теперь открылась возможность переместить армейские станции снабжения левофланговых армий ближе к войскам.

В течение дня 12 октября мы не раз делали запросы в штаб 3-го Прибалтийского о результатах наступления на Ригу. Нам было известно, что в 3–4 часа утра все три его армии перешли в наступление.

Армия генерала Романовского, форсировала тремя корпусами реку Гауя и наступала главными силами вдоль побережья Рижского залива. На заболоченной, лесистой местности противник соорудил много различных заграждений и защищал их небольшими отрядами. Шоссе и железную дорогу вдоль Приморья он прикрывал сильными частями. И наступавшие здесь подразделения корпуса генерала Рождественского с большим трудом пробивались вперед по лесным тропам и просекам, выходили во фланг и тыл обороняющим прибрежную магистраль вражеским частям, километр за километром отвоевывали ее.

Армия генерала Белова осталась в составе двух корпусов и из района Ропажи наступала к озерам, прикрывающим Ригу с востока.

Труднее всего развивалось наступление в армии генерала Захватаева, действовавшей между шоссе Эргли — Рига и Даугавой. Поскольку в этой полосе прикрывающих Ригу озер не было, противник оставил против ударной армии более значительные силы. Но под напором трех корпусов они и здесь медленно отступали от одного тактического рубежа к другому.

Итак, за 12 октября 67-я продвинулась на 13 километров, а две другие армии на 5–8 километров, освободив много населенных пунктов, в том числе Яунцием, Югласмуйжу, железнодорожную станцию Гарцием, Балтэзер, Сауриши и Саласпилс.

Войска 3-го Прибалтийского фронта достигли вражеских позиций перед озерами Кишэзер, Югла и ниже их до реки Даугавы.

С нашего командного пункта хорошо были видны зарева пожаров, бушевавших в латвийской столице и ее пригородах. Их отсветы будто кровью обрызгали низкие облака, зловещими бликами ложились на темную водную гладь. Тянуло тяжким запахом гари.

— Варвары! — проговорил стоявший рядом со мной Афанасий Петрович Пигурнов. — Что творят!

Часто звонили из Ставки. Нам снова и снова напоминали, что Ригу необходимо освободить как можно скорее.

При очередном моем докладе обстановки в Генеральный штаб Н. А. Ломов сказал мне, что войска 3-го Прибалтийского фронта рассчитывают выбить противника из города уже этой ночью.

— А у вас есть надежда завтра очистить западную часть Риги? — спросил он меня.

— Пока наши войска уткнулись в сильно укрепленный рубеж перед шоссе Елгава — Рига, на котором численность войск противника все увеличивается. Так что загадывать трудно, — уклончиво ответил я. — Пленные показывают, что им приказано биться до последнего...

* * *

Нам было известно, что командование. 3-го Прибалтийского фронта большие надежды возлагало на 67-ю армию, которую возглавлял генерал-лейтенант В. З. Романовский. Мне довелось служить с ним еще до войны в Западном Особом военном округе, и я знал Владимира Захаровича как опытного и находчивого командира. Его армия подошла к Риге ближе других. Дивизии отделяло от столицы Латвии только озеро длиной около 8 и шириной от 2,5 до 3 километров. Форсировать такую преграду было не просто. Попытка обойти его и с ходу пробиться через узкие межозерные дефиле не удалась.

Тогда командарм, как он сам после рассказывал, сосредоточил всю армейскую артиллерию на флангах, попросил у командования фронта поддержки авиацией и начал штурм вражеских позиций, расположенных слева и справа от Кишэзера. А 374-я стрелковая дивизия полковника Б. А. Городецкого тем временем готовилась под руководством командира корпуса генер