Утром 28 января 1945 года 4-я ударная армия 1-го Прибалтийского фронта под командованием генерала П. Ф. Малышева штурмом разгромила гарнизон противника, блокированный в районе Мемеля (Клайпеда). Город Мемель и важный Мемельский порт стали советскими. Литовская ССР была полностью очищена от немецко-фашистских захватчиков.
К этому же времени войска 3-го Белорусского фронта при содействии левофланговых армий 1-го Прибалтийского фронта вышли к внешнему обводу крепости Кенигсберг. Теперь немецкое командование лишилось возможности наносить удары из Восточной Пруссии по группировке советских войск, наступавшей на берлинском направлении.
Совершенно потеряла оперативное значение и вражеская группировка, запертая в Курляндии.
В начале февраля Ставка приняла решение объединить войска 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов в один — 2-й Прибалтийский фронт. Командующим был назначен Маршал Советского Союза Л. А. Говоров, от поста командующего Ленинградским фронтом он не освободился. Генерал М. М. Попов стал его заместителем, а я остался начальником штаба фронта.
В состав нашего фронта из 1-го Прибалтийского вошли 6-я гвардейская, 4-я ударная и 51-я армии. Фронтовой КП поэтому пришлось переместить западнее, в селение Илакяй.
С Леонидом Александровичем Говоровым я сработался быстро. Знал я его хорошо — мне довелось вместе с ним учиться в академии Генерального штаба, участвовать в Московской битве на Западном фронте, когда Говоров был командующим 5-й армией, а я начальником штаба этой армии. У нас были одинаковые взгляды на многие вопросы оперативного искусства, сходные методы разработки и проведения операций...
В день приезда к нам Л. А. Говорова я и мои заместители подробно доложили ему обстановку на фронте, рассказали о проведенных наступательных операциях против курляндской группировки врага, не утаили и своих промахов в этих операциях.
— Ставка очень недовольна, что вы дали возможность противнику перебросить из Курляндии в Германию несколько дивизий, — предупредил нас Леонид Александрович. — Она опасается переброски отсюда новой партии вражеских войск. Поэтому нам приказано наносить один за другим сильные удары по врагу, расколоть его группировку на части, не допустить ее переброски в Германию.
После того как мы с Леонидом Александровичем разработали план наступления, 12 февраля вечером на новом фронтовом КП были созваны члены военных советов и начальники штабов армий. Командующий познакомился с ними и выслушал их суждения об обстановке на армейских участках.
Потом маршал Говоров изложил новую задачу фронта. Главный удар с двадцатикилометрового участка намечалось нанести силами 6-й гвардейской и 51-й армий на левом крыле фронта, в полосе между реками Вента и Вартава. На правом крыле и в центре на два-три дня раньше главного удара планировалось начать частные армейские наступательные операции.
— Готовность к наступлению армий правого крыла — 16-го, а армий левого крыла — 19 февраля. Прошу иметь в виду, что блокированная группировка противника имеет возможность получать подкрепления морем, поэтому войск в ней может оказаться больше, чем мы предполагаем исходя из данных разведки. Наш Балтийский флот, к сожалению, не может полностью блокировать эту группировку с моря. Поэтому непрерывная разведка — первостепенная задача ваша и всех штабов, — указал Л. А. Говоров.
После того как мы остались с Леонидом Александровичем вдвоем, он приказал мне:
— Попросите прибыть на наш КП командующего Балтийским флотом. Надо ознакомить его с намеченной операцией и поставить задачу флоту по блокаде портов Лиепая и Вентспилс.
Сам маршал Говоров с группой офицеров фронтового управления большую часть времени находился в армиях, проверял, как идет подготовка к наступлению, и помогал командармам в этой работе. Разумеется, армиям левого крыла он уделял больше внимания и времени.
...В 10 часов 16 февраля 1-я ударная и правофланговые дивизии 22-й армии перешли в наступление на тукумском направлении. Они имели задачу сковать противостоящего противника, воспрепятствовать переброске его войск на другие направления или эвакуации их из Курляндии.
Несмотря на яростное сопротивление противника, армии генералов Н. Д. Захватаева и Г. П. Короткова в течение семидневного наступления прорвались в полосе шириной свыше 25 километров и продвинулись в глубину вражеской обороны на 9–12 километров. Противник бросил сюда три пехотные и 12-ю танковую дивизии. К исходу 23 февраля войска правофланговых армий закрепились на рубеже Зеллюциемс, Прушукрогс, Спиргус, Лестене.
А на левом крыле фронта в 10 часов 50 минут 20 февраля перешли в наступление после часовой артиллерийской и авиационной подготовки армии генералов И. М. Чистякова и Я. Г. Крейзера (6-я гвардейская и 51-я). Они имели ближайшую задачу наступать на Приекуле, разбить приекульскую группировку и овладеть рубежом реки Вартава.
23 февраля эти объединения совместно с введенным в сражение 19-м танковым корпусом разгромили вражескую группировку и штурмом с юга и северо-востока овладели крупным узлом сопротивления на лиепайском направлении городом Приекуле.
* * *
Поздно вечером 23 февраля 1945 года командование фронта скромным ужином отмечало День Красной Армии.
Когда я предложил тост за успехи фронтов, Л. А. Говоров заметил:
— Фронты центрального направления действительно имеют огромные успехи и в Восточной Пруссии, и в Польше, и в странах Юго-Восточной Европы. На днях они окружили город-крепость Бреслау, освободили столицу Венгрии... Наши успехи гораздо скромнее, но и они необходимы.
Затем поднялся из-за стола В. Н. Богаткин с телеграммой в руках.
— Я хочу зачитать, — сказал он, — переданные нам по телеграфу из Москвы для ознакомления поздравления с праздником Красной Армии Рузвельта и Черчилля.
В поздравлениях руководителей союзных государств, которых нельзя заподозрить в любви к нам, совершенно определенно подчеркивалась, лишь в разных словах, выдающаяся, главная роль Советских Вооруженных Сил в разгроме немецкой армии[20].
Потом Л. А. Говоров предложил почтить минутой молчания память генерала армии Ивана Даниловича Черняховского, командующего 3-м Белорусским фронтом, который 18 февраля погиб при поездке в войска. А М. М. Попов сообщил, что 20 февраля в командование 3-м Белорусским вступил Александр Михайлович Василевский.
— Кто же теперь будет начальником Генерального штаба? — спросил А. П. Пигурнов.
— Вчера на этот пост назначен Алексей Иннекентьевич Антонов, — сказал Говоров.
* * *
В последующие дни армии левого крыла фронта продолжали наступать в направлении на Лиепаю, преодолевая день ото дня нарастающее сопротивление вражеских войск, усиленных в последних числах февраля еще одной пехотной и 14-й танковой дивизиями.
Вечером 28 февраля соединения 6-й гвардейской и 51-й армий, усиленные 19-м танковым корпусом, расширили прорыв в обороне противника до 25 километров и, продвинувшись в глубину на 9–12 километров, вышла к реке Вартава. Ближайшая задача армиями была выполнена. Но развить тактический успех в оперативный, прорваться к Лиепае, до которой оставалось около 30 километров, сил не было.
Командование группы армий «Курляндия» направило к реке Вартава на оборону подступов к Лиепае все свои резервы, а также войска, снятые с других участков. Наступление наших войск было приостановлено.
Поздно вечером 28 февраля маршал Л. А. Говоров после доклада об обстановке в Ставку зашел ко мне.
— Верховный разрешил временно приостановить общее наступление, — сообщил он. — Но частные наступательные операции велено продолжать. В пополнении нашего фронта людьми, танками, самолетами и боеприпасами отказано. Посоветовали обойтись своими внутренними ресурсами...
— По-видимому, рассчитывают, что вы пополните Прибалтийский фронт за счет Ленинградского, — высказал я предположение.
— Его оголять я не имею права, — нахмурив брови, ответил Говоров. — Эстонский корпус я уже забрал... Очевидно, кое-что придется еще взять из Ленинграда. Ставка выражает недовольство, что наш фронт не прорвался к Лиепае, не расколол вражескую группировку на две части...
На следующий день маршал Говоров приказал переброшенный из Эстонии 8-й эстонский стрелковый корпус генерал-лейтенанта Л. А. Пэрна подчинить 42-й армии. Ей же передавались из 22-й армии 130-й латышский стрелковый корпус генерала Д. К. Бранткална и прибывающий из резерва Ставки 3-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта В. Т. Обухова. Кроме того, Леонид Александрович распорядился перебросить один стрелковый корпус из Ленинграда в 10-ю гвардейскую армию. Ей же была предназначена большая часть занаряженного оттуда пополнения и боеприпасов.
Командармам было приказано готовиться к проведению частных наступательных операций. Особенно большие надежды Л. А. Говоров возлагал на усиливаемые им 10-ю гвардейскую и 42-ю армии.
1 марта днем в штаб фронта приехал командующий Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Леонид Александрович ознакомил его с обстановкой и еще раз поставил флоту задачу закрыть выходы и входы в порты Лиепая и Вентспилс.
— Вы знаете, товарищ маршал, силы нашего флота, — сказал Трибуц. — Знаете, сколько у меня самолетов, подводных лодок, торпедных катеров и других кораблей. С декабря я в подчинении Ставки. Поэтому значительной частью моих сил, особенно минно-торпедной авиацией с истребителями, приходится поддерживать наши войска, наступающие в Восточной Пруссии. Тем не менее блокаде портов Лиепая и Вентспилс мы придаем огромное значение и приложим все силы, чтобы выполнить задачу.
— Умения и боевого духа морякам не занимать, — заметил Говоров. — Поэтому не допускайте снижения интенсивности ударов, особенно по транспортам. Главное — не дать противнику возможности перебрасывать войска из Курляндии в Германию.
— Приложим все силы и умение, — заверил В. Ф. Трибуц.