Миссис Бэнкс предложила гостю сигарету, но старик покачал головой:
— Спасибо, моя дорогая, но я не курю. Вам, должно быть, интересно, зачем я здесь? Честно сказать, я испытываю угрызения совести — поскольку обещал Коре навестить ее еще несколько недель назад. Обычно я приезжал к ней раз в год; а не так давно у нее появилось хобби: она стала покупать картины на местных распродажах и хотела, чтобы я на них посмотрел. Я, знаете ли, художественный критик. Естественно, большинство приобретений Коры были полной ерундой, но если смотреть на это с глобальной точки зрения, то это не такое уж плохое занятие. Обычно на таких распродажах картины не стоят практически ничего — часто багет стоит дороже самого изображения. Естественно, на всех значимых распродажах присутствуют профессиональные торговцы, и шанс для любителя наткнуться на истинный шедевр очень невелик. Хотя совсем недавно я купил маленького Кёйпа[19] всего за несколько фунтов на одной распродаже на ферме. Очень интересная история. Картину подарила старой служанке семья, в которой она прослужила долгие годы, — они не представляли ее ценности. Старушка отдала картину своему племяннику-фермеру, которому на ней нравилась лошадь, но в целом он считал картину грязной мазней! Да-да, такие вещи иногда случаются. Кора была уверена, что у нее нюх на такие картины. Конечно, она глубоко ошибалась. В прошлом году вот хотела, чтобы я приехал и оценил ее Рембрандта… Рембрандта, вы только подумайте! Это была даже не приличная копия — так, полная ерунда. Но однажды ей удалось приобрести очень приличную гравюру Бартолоцци[20] — хотя и всю во влажных пятнах. Я продал ее за тридцать фунтов, и это невероятно вдохновило Кору. А теперь она с большим воодушевлением написала мне об одном итальянском примитивисте, которого купила, и я обещал заехать и посмотреть на него.
— Думаю, что это там, — сказала Сьюзан, указывая на стену за своей спиной.
Мистер Гатри встал, надел очки и подошел к картине.
— Бедная милая Кора… — произнес он наконец.
— Там есть еще, — заметила миссис Бэнкс.
Александр перешел к неторопливому изучению художественных «драгоценностей», собранных никогда не унывавшей миссис Ланскене. Время от времени критик цокал языком, а иногда глубоко вздыхал. Наконец он снял очки.
— Пыль времен, миссис Бэнкс, — сказал он, — вещь сама по себе прекрасная. Она покрывает романтической патиной даже самые ужасные произведения художника. Боюсь, что Бартолоцци был той удачей, которая приходит к любому новичку. Бедная Кора! Но, с другой стороны, это делало ее жизнь интереснее. Слава богу, что теперь мне не придется разочаровывать ее.
— В столовой тоже есть какие-то картины, — сказала Сьюзан, — но мне кажется, что это все работы ее мужа.
Гатри слегка пожал плечами и поднял руку в знак протеста:
— Прошу вас, не заставляйте меня смотреть на это еще раз. Жизнь нас многому учит! Я всегда старался беречь чувства Коры. Она была очень преданной женой — всю себя целиком отдавала своему мужу. А теперь я не хочу больше злоупотреблять вашим вниманием, миссис Бэнкс.
— Прошу вас, останьтесь и выпейте с нами чаю. Я думаю, что он почти готов.
— Это очень мило с вашей стороны. — Мистер Гатри с готовностью сел.
— Сейчас я проверю.
На кухне мисс Гилкрист как раз вынимала последний противень со сдобными булочками из печи. Поднос с чаем стоял на столе, а чайник с кипятком тихонько позвякивал крышкой на плите.
— К нам пришел мистер Гатри, и я предложила ему выпить с нами чаю, — сказала Сьюзан.
— Мистер Гатри? Ну конечно, он большой друг бедняжки миссис Ланскене! Он известный художественный критик. Очень удачно — я приготовила много сдобных булочек, и у нас есть домашний клубничный джем и несколько пирожных. Сейчас я заварю чай — чайник уже согрелся. Прошу вас, миссис Бэнкс, не трогайте этот тяжелый поднос, я все сделаю сама.
Однако Сьюзан все же взяла поднос, а мисс Гилкрист — заварной чайник и чайник с кипятком. В столовой компаньонка Коры поздоровалась с мистером Гатри, и все трое уселись за стол.
— Горячие булочки просто великолепны, — заметил критик, — а этот джем восхитителен. Такого в магазине не купишь!
Мисс Гилкрист вся раскраснелась от этих похвал. И пирожные, и сдоба действительно были великолепны, поэтому все отдали им должное. Чаепитие осеняли ветви «Плакучей ивы». Было совершенно ясно, что бывшая хозяйка чайной оседлала своего конька.
— Благодарю вас, отказаться я просто не смогу, — ответил мистер Гатри, принимая из рук мисс Гилкрист тарелку с последним пирожным, которое она буквально впихнула в него. — Я чувствую себя прямо неловко — наслаждаюсь здесь чаем, когда бедная Кора так жестоко убита…
Реакция мисс Гилкрист на эти слова была совершенно неожиданной.
— Но миссис Ланскене порадовалась бы тому, что вы наслаждаетесь хорошим чаем, — заявила она. — Вам необходимо поддерживать силы.
— Да-да. Возможно, вы и правы. Знаете ли, все дело в том, что человеку трудно поверить в то, что кого-то, кого он хорошо знал, действительно могли убить.
— Согласна с вами, — заметила Сьюзан. — Это… это просто невероятно.
— И сделал это отнюдь не какой-то проходивший мимо бандит, который вломился в дом и напал на хозяйку. Знаете, я вполне могу представить себе причины, по которым Кору могли убить…
— Можете представить? — быстро спросила миссис Бэнкс. — Что же это за причины?
— Понимаете, Кора не была скромной, — сказал мистер Гатри. — Никогда этим не отличалась. Она любила показать — как это объяснить получше? — любила показать, какой крутой может быть. Прямо как ребенок, который случайно узнает чей-то секрет. Если она его узнавала, то должна была о нем рассказать. Даже если Кора обещала, что будет молчать, она не могла сдержаться. Просто ничего не могла с собой поделать.
Сьюзан сидела молча. Мисс Гилкрист тоже ничего не говорила и выглядела при этом озабоченной. Мистер Гатри продолжил:
— Поэтому ложечка мышьяка в чашке чая или коробка с отравленным шоколадом, присланная по почте, меня не удивили бы. Но вот жестокое убийство и ограбление кажутся мне совершенно невероятными. Может быть, я и ошибаюсь, но мне думается, что у нее было очень мало того, что могло бы заинтересовать грабителя. Она ведь не держала дома крупные суммы денег, а?
— Никогда, — ответила мисс Гилкрист.
Мистер Гатри вздохнул и поднялся на ноги.
— Ну что же, в этой стране после войны стало слишком много беззакония. Времена изменились.
Поблагодарив за чай, он вежливо попрощался с женщинами. Мисс Гилкрист проводила гостя и помогла ему надеть пальто. Из окна гостиной Сьюзан видела, как он быстро шел по тропинке к воротам.
Затем компаньонка Коры вернулась в комнату, держа в руках небольшую посылочку.
— Пока мы были на расследовании, заходил почтальон. Он засунул ее в почтовый ящик, и она упала в угол за дверью. Интересно, что же это такое — наверняка кусочек свадебного торта!
Мисс Гилкрист радостно разорвала упаковку. Внутри находилась маленькая белая коробка, перевязанная серебряной ленточкой.
— Действительно торт! — Женщина развязала ленту; внутри коробки оказался приличный кусок торта с миндальной начинкой и белой глазурью. — Как мило! И от кого же… — Она взглянула на приложенную карточку. — Джон и Мэри. Кто же это может быть? Как глупо не указать фамилии!
Сьюзан, оторвавшись от размышлений, туманно заметила:
— Бывает иногда очень неудобно, когда люди используют только первые имена. Несколько дней назад я получила открытку, подписанную Джоан. У меня восемь знакомых с таким именем, а со всеми этими телефонами мы сейчас плохо знаем почерк друг друга.
Мисс Гилкрист принялась радостно перебирать всех Джонов и Мэри, которых могла знать.
— Скорее всего, это дочь Дороти — ее точно звали Мэри; но я ничего не слышала о ее помолвке, не говоря уже о свадьбе. Потом есть еще малыш Джон Банфилд — думаю, что он давно вырос и мог уже жениться. Или дочка Энфилдов — но ее зовут Маргарет. И ни обратного адреса, ничего больше… Ладно, будем надеяться, что рано или поздно что-то придет мне в голову.
Она взяла поднос и вышла на кухню.
— Что ж, пожалуй, мне пора переставить машину, — проговорила миссис Бэнкс, вставая.
Глава 10
Сьюзан забрала машину от карьера, где оставила ее раньше, и доехала до деревни. В ней была бензозаправка, но не имелось гаража. На заправке миссис Бэнкс посоветовали обратиться в «Королевский герб». Там было достаточно места для парковки, и она оставила машину рядом с огромным «Даймлером», который готовился выехать. Машиной управлял шофер, а внутри нее сидел сильно укутанный джентльмен иностранного вида с большими усами.
Мальчик, с которым говорила Сьюзан, смотрел на нее с таким пристальным вниманием, что, казалось, до него не доходило почти ничего из того, что она ему говорила.
— Вы же ее племянница, нет? — спросил он наконец с благоговейным трепетом.
— Что? — переспросила молодая женщина.
— Вы племянница жертвы, — повторил мальчик с наслаждением.
— Ах вот в чем дело… да, правильно.
— Ого! Все никак не мог сообразить, где видел вас раньше.
«Еще один любитель чужого горя», — раздраженно подумала Сьюзан, направляясь в коттедж.
— Наконец-то вы вернулись! — были первые слова мисс Гилкрист, которые еще больше вывели миссис Бэнкс из себя. После этого компаньонка ее тетки поинтересовалась: — А вы едите спагетти? Я думала, что на сегодня…
— Да, все, что угодно, только не очень много.
— Я горжусь тем, что готовлю очень вкусные спагетти с тертым сыром.
И это оказалась не пустая похвальба. Сьюзан поняла, что мисс Гилкрист действительно великолепный повар. Гостья предложила помочь с грязной посудой, но хозяйка — хотя и было видно, что она тронута этим предложением, — заверила Сьюзан, что ее помощь не потребуется.