— Да. Умная молодая леди. Может быть, даже слишком умная.
— Слишком умным быть вредно. На этом попадаются все убийцы. А что-нибудь новенькое о Джордже Кроссфилде появилось?
— Ничего определенного. Совсем ничем не выдающийся тип. Тысячи таких, как он, молодых людей передвигаются по стране на поездах, автобусах или велосипедах. Люди через две-три недели затрудняются сказать с абсолютной точностью, когда они были в том или ином месте или видели того или иного человека, — вздохнул Мортон и опять ненадолго замолчал, после чего продолжил: — У нас появилась довольно любопытная информация от матери-настоятельницы одного монастыря — уже забыл, как он называется. Две ее монахини собирали пожертвования. Создается впечатление, что они заходили в коттедж миссис Ланскене накануне того дня, когда та была убита, но на их звонки и стук никто не откликнулся. Это совершенно естественно — хозяйка уехала на север, на похороны Эбернети, а Гилкрист, получив свободный день, отправилась на экскурсию в Борнмут. Все дело в том, что монахини говорят, что в доме кто-то был. Они якобы слышали вздохи и стоны. Я предположил, что это было на день позже, — но мать-настоятельница утверждает, что такого не могло быть. У них, видите ли, строгий учет. Могло ли случиться так, что кто-то искал что-то в коттедже, воспользовавшись отсутствием обеих женщин? И, может быть, этот кто-то, не найдя того, что искал, вернулся на следующий день? Вздохи, не говоря уже о стонах, мало о чем говорят мне. Даже монахини могут поддаться влиянию внешних факторов, а уж в доме, в котором было совершено убийство, обязательно должны звучать стоны. Вопрос в том, был ли в коттедже кто-то, кто там быть не должен? А если да, то кто это был? Все семейка Эбернети собралась на похоронах.
— А эти монахини, которые собирали деньги в том районе, — задал Пуаро, казалось бы, совсем неуместный вопрос, — они не пробовали вернуться в другой день?
— Они действительно появились позже, где-то через неделю. Насколько я понимаю, как раз в день досудебного разбирательства.
— Ну что же, — сказал Эркюль, — все совпадает. Все очень хорошо совпадает.
— А почему такой интерес к монахиням? — спросил Мортон.
— Их постоянно мне подсовывают, хочу я этого или нет. Вы ведь заметили, инспектор, что они появились именно в тот день, когда в коттедже оказался кусок отравленного свадебного торта.
— Но вы ведь не думаете… Это абсолютно абсурдно…
— У меня не бывает абсурдых идей, — жестко ответил сыщик. — А сейчас, mon cher, я оставляю вас с вашими вопросами, касающимися нападения на миссис Эбернети. А сам отправляюсь на поиски племянницы недавно почившего Ричарда Эбернети.
— Поосторожнее с тем, что будете говорить миссис Бэнкс.
— А я вовсе не ее имею в виду. Я говорю о второй племяннице Ричарда Эбернети.
Пуаро нашел Розамунду сидящей на лавочке и наблюдающей за тонким ручейком, который затем превращался в небольшой водопад, превращавшийся, в свою очередь, в ручеек среди корней рододендронов.
— Надеюсь, что я не помешаю Офелии, — произнес сыщик, усаживаясь рядом с актрисой. — Вы, возможно, учите роль?
— Я никогда не играла в шекспировских пьесах, — ответила миссис Шайн. — Разве что в студии. Джессику в «Венецианском купце». Жуткая роль.
— Но не без пафоса. «Я никогда не испытываю радости, когда слышу приятную музыку…» Какую же ношу она должна была нести, бедная Джессика, дочь ненавидимого и презираемого еврея! Какие сомнения она должна была испытывать, когда брала дукаты отца, чтобы бежать с любовником… Джессика с золотом — это одно, а Джессика без золота — совсем другое.
Розамунда повернулась и посмотрела на Эркюля.
— А я думала, что вы уже уехали, — сказала она обвиняющим голосом и опустила глаза на свои ручные часики. — Сейчас уже больше двенадцати.
— Я пропустил свой поезд, — объяснил Пуаро.
— Зачем?
— Вы что, думаете, что я пропустил его по какой-то причине?
— Думаю, что да. Вы ведь человек аккуратный, не правда ли? И если б вы хотели успеть на поезд, то успели бы на него.
— Ваша логика изумительна. Кстати, мадам, я сидел вон в той маленькой беседке в надежде, что вы нанесете мне визит.
Розамунда уставилась на него:
— А почему я должна была это сделать? Вы же вроде уже попрощались со всеми в библиотеке.
— Вы правы. И что же, нет ничего такого, что вы хотели бы сказать мне?
— Нет, — женщина покачала головой. — Мне надо очень многое обдумать. Важные вещи.
— Понимаю.
— Обычно я не очень часто думаю, — пояснила актриса. — Мне кажется, что это просто потеря времени. Но сейчас это важно. Мне кажется, что человек должен планировать свою жизнь такой, какой хочет ее видеть.
— Вы занимаетесь этим планированием?
— В общем — да. Мне надо принять решение по одному вопросу.
— По вопросу вашего мужа?
— В какой-то степени.
Пуаро подождал с минуту, а потом сказал:
— Только что приехал инспектор Мортон… — Сыщик подождал, не задаст ли Розамунда какой-нибудь вопрос, и продолжил: — Он офицер полиции, который занимается расследованием убийства миссис Ланскене. А сюда он приехал, чтобы вы рассказали всё о том, что делали в день ее убийства.
— Понятно. Алиби, — весело проговорила миссис Шайн. На ее красивом лице появилось озорное выражение. — Майкл точно попался, — сказала она. — Он думает, что я не знаю, что в тот день он был с той женщиной.
— А откуда вы это знаете?
— Это было понятно по тому, как он сказал мне о ланче с Оскаром. Знаете, так восхитительно небрежно, а его нос слегка подергивался, как бывает всегда, когда он врет.
— Я благодарю Бога, мадам, что не являюсь вашим мужем!
— Ну, а потом, естественно, я проверила, позвонив Оскару, — продолжила Розамунда. — Мужчины всегда так глупо врут!
— Боюсь, что он не очень верный муж? — осмелился вставить сыщик.
— Вы правы, — не стала спорить его собеседница.
— А вам все равно?
— Знаете, в каком-то смысле это меня развлекает, — ответила актриса. — Я имею в виду, что весело иметь мужа, которого все женщины хотят у тебя увести. Я бы не выдержала, если б моего супруга никто не хотел, как, например, у бедняжки Сьюзан. Правда, Грег — такое ничтожество!
Детектив внимательно изучал ее.
— А если предположить, что кому-то из женщин удастся — я имею в виду удастся увести вашего мужа? — поинтересовался он.
— Не удастся, — сказала Розамунда и добавила: — Только не сейчас.
— Вы имеете в виду…
— Я имею в виду, только не сейчас, когда у меня появились деньги дяди Ричарда. Естественно, Майкл реагирует на этих сучек. Эта Соррел Дайнтон почти смогла увести его — хотела сохранить только для себя, но для Майкла всегда большую роль играла внешняя сторона происходящего. А теперь он может устраивать дорогие ланчи и выпендриваться, как ему заблагорассудится. Может попробовать себя в роли продюсера, а не только актера. Он, знаете ли, очень амбициозен и действительно талантлив. Совсем не то, что я. Я обожаю играть на сцене, но как актриса я ноль без палочки, хотя и очень красива. Нет, я больше не беспокоюсь о Майкле. Потому что это мои деньги, понимаете?
Молодая женщина спокойно встретилась с Пуаро глазами. Сыщик подумал, как это странно, что обе племянницы Ричарда Эбернети умудрились без памяти влюбиться в мужчин, которые не могли ответить им тем же. Хотя Розамунда была очень красива, а Сьюзан — привлекательна и сексуальна. Последняя изо всех сил хваталась за иллюзию, что Грег ее любит, — это было ей необходимо. У Розамунды же не было никаких иллюзий, но она хорошо знала, чего хочет.
— Однако все дело в том, — сказала между тем миссис Шайн, — что сейчас я должна принять серьезное решение о своем будущем. Майкл об этом пока не знает. — На ее лице появилась улыбка. — Он узнал, что в тот день я не занималась шопингом, и жутко приревновал меня к Риджентс-парку.
— А при чем здесь Риджентс-парк? — Теперь детектив выглядел удивленным.
— Понимаете, с Харли-стрит я отправилась именно туда. Просто чтобы погулять и подумать. Ну, а Майкл, естественно, решил, что если я вообще была там, то обязательно с каким-то мужчиной. И это ему совсем не понравилось, — добавила женщина с блаженной улыбкой.
— Но почему бы вам действительно не пойти в Риджентс-парк? — спросил Пуаро.
— Вы имеете в виду — погулять?
— Ну да. Вы разве этого никогда не делали?
— Никогда. А зачем мне это? Что там, в этом Риджентс-парке, такого необычного?
— Для вас, наверное, ничего, — ответил сыщик, посмотрев на актрису, а потом добавил: — Думаю, мадам, что вы должны отдать зеленый малахитовый столик вашей кузине Сьюзан.
— С какой стати? Он мне самой нужен. — Глаза Розамунды широко распахнулись.
— Я знаю, знаю. Но у вас останется ваш муж, а Сьюзан своего потеряет.
— Потеряет? Вы хотите сказать, что Грег от нее уйдет? Никогда бы не подумала! Он ведь настоящее ничтожество.
— Мужей теряют не только из-за их неверности, мадам.
— Но вы же не хотите сказать… — Женщина уставилась на Пуаро. — Вы же не хотите сказать, что Грег отравил дядю Ричарда, убил тетю Кору и заехал тете Хелен по голове? Это просто смешно! Даже я это понимаю.
— Тогда кто же это сделал?
— Конечно же, Джордж. Плохой парень — это именно он. Знаете, он замешан в каких-то делах с валютой — я слышала об этом от своих друзей, которые бывают в Монте-Карло. Мне кажется, что дядя Ричард каким-то образом узнал об этом и хотел вообще лишить его наследства. Я всегда знала, что это Джордж, — закончила Розамунда с самодовольным видом.
Глава 24
Телеграмма пришла в тот же вечер, около шести часов.
Как и было указано, она была доставлена курьером, а не зачитана по телефону, и Эркюль Пуаро, в течение какого-то времени никуда не отходивший от входной двери, получил ее из рук Лэнскомба, который, в свою очередь, взял ее из рук мальчишки-посыльного.