Он хочет сальных подробностей, которые я не намерен давать. Тут мои эмоции выбиваются из разумного плана действий, и я рычу.
- Давай ближе к делу.
Плохо, конечно, но некритично. Да и Богдан, как я уже сказал, прекрасно понимает положение дел. Нутром чувствую, что будет, как я задумал.
- Ладно, - сдается и кивает еще раз, - Это неважно сейчас. Итак. То есть ты хочешь попытаться?
- Я не просто попытаюсь, Богдан. Я принесу нам ее подпись на блюдечке с голубой каемочкой.
Пару мгновений мы молчим, но потом он отгибается на спинку кресла и пару раз покачивается, будто размышляет.
Я даю ему такое право. Пусть думает, что он здесь главный. Пусть…
- Окей.
- То есть ты согласен?
- Я думаю, что в этом есть зерно разума. Брошенная женщина больше всего хочет унижений от своего козла. Ты же это понимаешь?
- Понимаю.
- И ты готов удовлетворить ее, как надо?
Кулаки сжимаются.
Так, спокойно.
- Готов, - цежу, Богдан издает смешок.
- Ладно, дам тебе шанс.
Сука.
- Я не отменил ее маленькое путешествие, она не отменила тоже. Наверно, рассчитывает взять все, что я ей предложил — и пускай. Это даже отлично.
- Почему?
- Замкнутое пространство. Она никуда не денется, и у тебя будет пять дней, чтобы уговорить свою бывшую жену подписать с нами контракт на новый роман. Пять дней и… ночей.
Поднимаю брови, а Богдан издает тихий смешок.
- Да брось, ты взрослый мужик. Я видел, как она на тебя смотрела, поэтому все прекрасно понимаю. Страсть такая, ух! Я тебе почти завидую. Постарайся уж.
Блядь, я ему нос сломаю сейчас — совершенно точно.
- Ага.
- Ты же понимаешь, что Стеф с тобой не едет?
Нет, сука, не понимаю.
Смотрю на него с сарказмом, а Богдан начинает смеяться.
- Ладно-ладно. Уточнил просто. Пароход отходит сегодня в семь вечера.
Встаю и молча киваю. Не хочу больше с ним разговаривать, потому что…все-таки Аня заставляет меня действовать импульсивно и глупо. А это запрещено. Сейчас нужно сидеть и не отсвечивать.
- И, Глеб…
Богдан останавливает меня возле двери, ведущей наружу. Я поворачиваюсь.
Странные метаморфозы, конечно…секунду назад Измайлов сиял, как начищенная монета, а теперь весь из себя серьезный и «опасный».
Интересно. Что это будет? Очередная угроза?
- Что?
- Я надеюсь, ты понимаешь, что на кону?
Ой, сука, началось…
Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, а он продолжает.
- Мой отец мечтает женить меня на дочери своего старого друга и партнера, чтобы укрепить положение и расширить влияние.
Ммм…все становится еще интересней…
- Ты об этом не говорил.
Богдан кривится.
- Потому что не видел смысла обсуждать то, чего никогда не произойдет! В ней сто двадцать килограмм живого веса, плюс еще хрен знает сколько гипотетического. Одному богу известно, на что способна эта прожорливая скотина…
Не сдерживаюсь и начинаю смеяться.
Богдан закатывает глаза и снова откидывается на спинку кресла, глядя в потолок. Покачивается пару раз, потом очень картинно вздыхает и переводит на меня взгляд.
- Тебе, блядь, весело, а мне не очень. Не справишься?
- Дай угадаю. Я буду печатать копии паспортов до конца своей жизни?
- Не-а, - отмахивается он, - Отец против таких манипуляций. Конкурентов мы давим только в честной игре.
- И что же тогда?
- Тогда я женюсь на этой свиноте, другого выхода не будет, но!
- Но? - выгибаю брови, а он обворожительно улыбается и жмет плечами.
- Я заберу твою прекрасную жену и буду ебать ее, пока моя потрясающая супруга не похудеет. Спойлер: этого не будет никогда. Сучка просто фанат булочек с маком и пары-тройки бедных фермеров за один прием пищи! Улавливаешь суть?
Улыбка уже сползла с губ, а в груди разгорелся самый настоящий пожар.
Тварь.
Я снова хочу ему врезать, но снова торможу себя и киваю.
- Улавливаю.
- Отлично. Не облажайся и удачи.
А тебе не захлебнуться в чувстве собственной важности. Еще же не время...
«Еще один шанс...»
Глеб
Я не собираюсь ставить Стефанию в известность, что меня не будет дома около недели. Знаю, что за этим последует. Очередной скандал, который выведет меня из себя, и на этом все.
Иногда я думаю, что она просто кайфует, когда устраивает очередную истерику.
Иногда мне кажется, что все дело в том, что в ней самой так много нерастраченной энергии, что, возможно, было бы неплохо пнуть ее под зад на работу.
А иногда я просто хочу, чтобы она исчезла.
Сижу возле своего подъезда и задумчиво покручиваю в руках телефон. Сейчас почти два часа дня, и я знаю, что Стефания закинется горсткой транквилизаторов и попрется на йогу. Не знаю, зачем она туда ходит. Как я слышал, йога дарит умиротворение, но ей она дарит…ничего. Просто пустоту, которой, собственно, она и забита под завязку.
Вздыхаю и откидываюсь на сидение, а потом со скуки отгибаю зеркало, и из него вываливается маленький билетик столетней давности. Я мягко улыбаюсь и поднимаю его с колен, а потом провожу большим пальцем по названию фильма.
«Анна Каренина»
По телу проходит легкий ток, а я как будто чувствую запах свежего попкорна...
Мы ходили на него с Аней. Ей очень нравится Толстой и эта повесть, а я вот нахожу ее пустоватой. Мне не заходит образ главной героини, непонятны ее шаги и ее решения. И вообще, она меня раздражает. Как можно было променять Каренина на Вронского? На мелковатого, заносчивого, как по мне, юнца без царя в голове? Который еще и бросил ее в самый важный, ответственный момент? Просто я понимаю, что значит, когда тебя бросают в важный и ответственный момент. Так поступила Стефания, когда у меня началась жопа в бизнесе. По ее же вине. И вместо поддержки, она сыпала мне пепел на голову. И убиваться? Из-за нее? Да сейчас, а Каренина под поезд сиганула. Не женщина, а сборище комплексов, глупости и заебов. Одним словом, беда.
Закатываю глаза и снова опускаю их на билетик. Но вечер мне понравился. Анюта вся светилась, и я готов был признать, что, наверно, все-таки в этом кинофильме было что-то хорошее: она. Ее восторженный взгляд на экран, и то, как она задержала дыхание и приблизилась, словно ее заворожили.
Да, я признаю. Это было очень красиво…снято было шикарно, но даже Кира Найтли не шла ни в какое сравнение с моей Аней.
Я помню, как еле доехал до дома, а потом жадно целовал и любил свою девочку, не дойдя до спальни.
И чего мне не хватало?
Сейчас так и не поймешь. Не вспомнишь. Не проанализируешь. Просто в какой-то момент я подумал, что «где-то трава зеленее», хотя у меня был самый богатый лужок во всей округе.
Стефания не Аня. Она не нравится моим товарищам, моим партнерам. Однажды она чуть не подралась с многообещающим автором, и тот ушел к Пушкину. Вот так. Это был первый мой провал из-за нее. Первый, но на тот момент простибельный. Относительно. Ну, тогда-то я думал, что любил ее, и многое готов был спустить с рук...
Только времена меняются.
Слышу, как пищит замок на двери в подъезд, а потом вижу, как из него вываливается моя супруга. Клянусь, бабки, которые сидят на скамеечке неподалеку, аж вздрагивают. Ее ненавидит весь подъезд. Стефа — пассивно-агрессивна. Ну, и активно-агрессивна тоже, конечно, но страшнее все-таки первое, потому что никогда не знаешь, чего от нее ожидать. А главное — когда. Она вполне может улыбаться, а потом взять и толкнуть в спину. В ее характере. На опыте уже, знаю.
Вздыхаю и морщусь, когда наблюдаю за ней. Она фыркает, глядя в небо, потом надевает солнечные очки и дефилирует до своей машины. И вот вопрос: небо-то ей что сделало? Наверно, ничего. Наверно, ее просто раздражает все, что ее окружает. И почему так происходит, я, если честно, уже заебался разбираться. Работа? Карьера? Все рухнуло? Так встань и иди, старайся! Меняйся! А не становись мерзкой сукой, от которой даже голуби улепетывают. Или я неправ? Да нет, нихрена. Прав. Я же встал и снова пытаюсь, борюсь. Аня встала и борется. Ничего не падает с неба за одну только внешность, и пора бы уже признать и принять это, но нет! Зачем! Мы будем тупо сливать все свое дерьмо на окружающих. Это самая нормальная позиция. Очень взрослая.
Ладно, хватит. Я бесконечно устал мусолить эту тему в своей голове, поэтому заканчиваю, пока наблюдаю, как она садится в свою машину, прежде пару раз пнув ее в дверь. Ха! А потом скажет мне, что кто-то ее подрезал. Ну, разумеется. И здесь вранье.
Во всем вранье…
Но это уже тоже неважно. Стефания наконец-то уезжает, а я выхожу из своей машины и иду домой, где собираю небольшой чемодан с вещами, а потом беру пару костюмов, рубашек, ноутбук и зарядку. Может быть, и мне удастся немного написать в этом путешествии?
Усмехаюсь.
Сто лет не садился «за машинку», но вполне вероятно меня Аня вдохновила на подвиги. Не знаю. Может быть, просто время пришло. Тоже не знаю.
Ну, все. Оглядываю квартиру и хмурюсь. Все как было. Все так и будет, когда я вернусь, но почему-то стойкое ощущение, что кое-что все-таки поменяется.
Я.
***
Я снова сижу на парковке в своей машине, но на этот раз наблюдаю совершенно другую картину. Передо мной стоит огромный, белый пароход, а к нему стекаются люди. Их привозят шикарные Майбахи, кого-то даже лимузины, и нет ничего удивительного: этот винный круиз — мечта любого миллиардера. Точнее, его женщин. Хотя, может и его самого. Дорогое, модное мероприятия, которое укладывается в пять дней. И не сказать, что это суперистория, но, с другой стороны, виды красивые. Я смотрел фотографии и тоже хотел в свое время купить пару билетов, чтобы встряхнуть Стефу, но потом передумал. Куда ей вино? Она уже его хлещет вместо воды, да и как представлю, что окажусь с ней в каюте на пароходе и не будет возможности никуда сбежать? Аж передергивает.
От идеи принято было отказаться. Я купил ей путевку в Испанию, а сам поехал в ближайшее Подмосковье, где чудно отдохнул и душой, и телом. Ей сказал, что работы навалом. Предусмотрительно. Она фырчала, но мы уже разобрались: она фырчит абсолютно на все, что ее окружает, включая небо. А тут я. Еще более вкусный раздражитель, которого трепать можно сколько душе угодно. Так ведь интересней. Небо-то ей не ответит, и бабки уже перестали отвечать. Сплевывают через левое плечо, когда она проходит, но ничего не говорят и даже не смотрят.