Для понимания Венгрии история имеет огромное значение. Вот, например, у меня с ней почти прямая, хотя и отдаленная по времени, связь. Я родом из Гомеля. А Гомель с его дворцово-парковым ансамблем, которым мы гордимся, принадлежал генерал-фельдмаршалу Ивану Паскевичу. В 1848 году в Венгрии (тогда входившей в империю Габсбургов) вспыхнуло восстание, которое по призыву австрийского и поручению российского правительства отправился усмирять как раз Паскевич. Николай I напутствовал его словами: «Не жалей каналий!». Он и не жалел. Паскевичем в Гомеле принято гордиться: он действительно много сделал для нашего города и края, но вот венграм о моем землячестве с душителем их свободы лучше не говорить: пепел восставших до сих пор стучит в их сердца. Я это поняла, когда руководитель партии «За лучшую Венгрию» («Йоббик») Габор Вона в ответ на вопрос о венгерской мечте сказал, что мечтает о нации, «о которой другие говорят: “Да, это сильный народ”. Такой вид признания и одобрения – моя мечта. Например, в 1848–1849 годах по всей Европе было множество революций, Венгрия продержалась дольше всех. В то время один ирландский политик опубликовал статью о том, что Ирландия должна брать пример с венгров, которые выжили и продолжали бороться, пока это было возможно». «Нам, венграм, часто ломали хребет», – признает народный художник Ливиус Дюлаи. Правда, никто из венгров не скажет, что и они – да, случалось! – ломали хребет другим.
Недалеко от памятника советским воинам несколько лет назад установили памятник «Жертвам немецкой оккупации 1944–1945». И тут же разгорелась дискуссия на тему: а была ли Венгрия «просто жертвой»? Если вспомнить «трагедию на Дону» – нет, была союзником гитлеровской Германии. Рядом с этим памятником возник стихийный мемориал Холокосту: из Венгрии были депортированы, в основном в Освенцим, почти полмиллиона евреев.
Венгрия привыкла рассчитывать на себя и свои бойцовские качества, которые, надеется, не растеряла в сытой жизни. Чтобы ее понять, «островное» мышление учитывать нужно обязательно. До сих пор я относила это к британцам и японцам, но венгры тоже из этого странного островного племени. Может быть, даже более странного, чем британцы с японцами. Потому что вокруг венгров моря, как и родственников, нет. Исторически они всю жизнь защищают южные границы Европы. Хорватию, например, многие венгры и сегодня воспринимают как часть себя: не говорите им о том, что у Венгрии нет моря – они тут же вспомнят, что было, до Трианонского договора.
Стороннему человеку трудно понять Венгрию, если он не знает о тяжелом национальном комплексе под названием «Трианонский синдром». Трианонский договор был подписан 4 июня 1920 года по итогам Первой мировой войны между странами-победительницами и проигравшей эту войну Венгрией. В результате договора Венгрия, до войны входившая в Австро-Венгерскую империю (которая, между прочим, была второй самой большой в мире славянской империей после России), потеряла две трети своей территории и более половины населения – они отошли другим странам. Именно играя на «несправедливом Трианоне» и уязвленных чувствах венгров, как до того на уязвленных чувствах немцев, и обещая вернуть потерянное, Гитлер привлек Венгрию на свою сторону: за 1938–1940 годы Венгрия вернула некоторые «свои» территории в Чехословакии, Югославии и Румынии, не вступая с ними в прямой вооруженный конфликт. Но потом воевать пришлось, и по итогам Второй мировой войны Венгрия – опять проигравшая сторона – потеряла свои бывшие территории окончательно. Это долго аукалось: лидер легендарной рок-группы «Омега» Янош Кобор признался, что группе никогда не разрешали выступать в Трансильвании, которая была венгерской до того, как стала румынской. Статуи правителей Трансильвании до сих пор украшают фасад венгерского парламента, а в его залах висит исторический флаг Трансильвании.
Вице-спикер венгерского парламента Шандор Лежак рассказывал мне о работе основанного им Народного университета Лакителека. Вот проводят там, например, кинофестиваль, на котором представлены фильмы из шести стран. Но фестиваль международным не считается, потому что все его участники – этнические венгры, после Трианона живущие в сопредельных странах. Венгерское правительство активно поддерживает свою диаспору – настолько, что иногда это вызывает международные конфликты. Несколько лет назад тогдашнего лидера партии «Йоббик» Габора Вону правительство Румынии хотело объявить персоной нон грата за позицию по Карпатской Рутении. Как показал проведенный компанией Pew Research в начале 2020 года опрос, 67 % венгров согласны с заявлением: «Некоторые части территории соседних государств на самом деле принадлежат нам».
В мае 2020 года премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, решив подбодрить студентов перед экзаменами, разместил в социальных сетях карту «Великой Венгрии», какой она была накануне Первой мировой – с теми ее частями, которые сегодня входят в состав Румынии, Сербии, Словакии и Хорватии. Совпадение или нет, но буквально в тот же день парламент Румынии проголосовал против того, чтобы в Трансильвании венгерский стал официальным языком.
Практически все венгры, с которыми мне довелось разговаривать о свободолюбивом национальном характере, приводили в пример «революцию» 1956 года. Кровавая драма: сначала повешенные на столбах коммунисты с вырезанными звездами на груди, а потом расстрелянные или повешенные по приговору суда «бунтовщики». Венгры и сегодня уверены, что жертвы были не напрасными: «Зато у нас после 1956 года было больше свободы, чем в других социалистических странах». Это действительно так: после 1956-го в Венгрии были элементы рыночной экономики, которых ни у какой другой страны социалистического лагеря не было. Период с 1956 до 1989 года, когда Венгрией руководил Янош Кадар, до сих пор называют «гуляшный коммунизм». А лидер мегапопулярной в свое время не только в Венгрии, но во всей Европе рок-группы «Омега» Янош Кобор удивляется тому, как легко в кадаровской Венгрии было заниматься рок-н-роллом. До падения Белинской стены Янош Кадар не дожил: умер в мае 1989-го. Может, оно и к лучшему.
На прошедшем в 1989 году митинге по случаю перезахоронения героя восстания 1956 года, казненного премьер-министра Имре Надя, 26-летний выпускник Будапештского и Оксфордского (стипендию в который он получил от Фонда Джорджа Сороса, более известного на родине как Шорош Дьёрдь) университетов Виктор Орбан требовал вывода советских войск. Через два года они ушли, а Орбан сделал блестящую политическую карьеру: первый раз стал премьер-министром в 1998 году, когда ему не было и 40, но продержался один срок. Второй раз Виктор Орбан возглавил правительство Венгрии в 2010 году. Через два года ему удалось провести через парламент (где у его партии «Фидес» было конституционное большинство – две трети мест) новую Конституцию. В ней закреплено новое официальное название – Венгрия (в переводе «Государство венгров», до того была Венгерская Республика). Кстати, в стране живет всего 1,5 % иностранцев, да и то две трети из них – этнические венгры, что делает Венгрию одной из самых моноэтнических стран Европы. Точно – остров. Новая Конституция начинается словами «Боже, храни венгров», говорит, что венгерский народ объединяют «Бог и христианство», а брак определяет как «союз между мужчиной и женщиной». Государство обязуется защищать жизнь, которая, как указано, начинается с момента зачатия (аборты официально не запрещены, но процедура максимально усложнена). Да, большинство венгров – верующие (премьер Виктор Орбан никогда не стесняется сказать вслух, что христианин: сам кальвинист, а жена и дети – католики), а о пользе христианского образования, которое «начинает приносить плоды», говорил мне и вице-спикер парламента Шандор Лежак. А когда через два года после первой встречи мы приехали посмотреть, как работает Международный переводческий лагерь при основанном им Народном университете, наш обед начался с молитвы.
И еще немного о свободолюбии. Именно венгры, по словам «канцлера воссоединения» Гельмута Коля, «вынули первый кирпич из Берлинской стены»: в 1989 году Венгрия открыла первый канал массовой эмиграции восточных немцев в ФРГ, фактически упразднив границу с Австрией. Как вспоминал накануне 30-летия этого события тогдашний премьер-министр Миклош Немет, венграм и австрийцам в конце июня 1989 года пришлось даже восстанавливать 200 или 300 метров границы с положенными атрибутами: забором и колючей проволокой. Потому что физически границы уже не было, а министры иностранных дел Австрии Алоиз Мок и Венгрии Дьюла Хорн решили провести торжественную церемонию по ее устранению. После этого десятки тысяч восточных немцев через территорию Австрии устремились в Западную Германию, эти дни вошли в историю как «Европейский пикник». Но в тот момент никто даже и подумать не мог, признавался потом Немет, что Берлинской стене оставалось жить всего несколько месяцев. В 1999 году Венгрия вступила в НАТО и стала главным плацдармом для бомбардировок Югославии.
В общем, противоречивая это страна – Венгрия. Но очень интересная.
Отец-основатель современной Венгрии
Учитель, поэт, а потом и политик Шандор Лежак – личность в современной Венгрии легендарная. Почти вся его жизнь связана с деревней Лакителек (население около 4,5 тысяч человек) в 120 км от Будапешта: Лежак работал здесь учителем начальной школы с 1969 по 1985 год. Писал стихи, поэмы, тексты к рок-операм (!) и получал за свое творчество не только любовь читателей и зрителей, но и литературные премии. А в сентябре 1987 года на его даче в Лакителеке собрались более 150 представителей оппозиционной интеллигенции – обменяться мнениями о ситуации в стране и обсудить возможности выхода из кризиса, который для всех был очевиден. «Мы могли бы совещаться и в обстановке секретности, – говорил во время нашей встречи Лежак, – но не собирались создавать подпольное движение, переходить на нелегальное положение, потому что думали, что должны озвучить наши взгляды, поскольку находимся у себя дома и несем ответственность за все, что проис