– Ты сегодня пил? – спрашиваю я под короткий писк сигнализации.
– А что? – усмехается Мнац, открывая дверь джипа с водительской стороны.
– Если пил, то я не сяду с тобой в одну машину.
– Ты умеешь водить?
– Нет.
– Тогда других вариантов нет. Я поведу.
– Неправильно. Тогда мы просто никуда не едем, – говорю я и складываю руки на груди, стараясь показать серьезность своих слов и немного унять нервную дрожь.
– Алена, как раз об этом мы и должны поговорить. Вот откуда ты знаешь это правило?
– Его все знают.
– Да, но откуда?
Недоуменно качаю головой. Как это относится к моей ситуации? Мнац смотрит с явным ожиданием ответа, барабаня пальцами по автомобильной двери.
– Водить в нетрезвом виде запрещено законом, – произношу я, казалось бы, очевидную истину.
– А почему придумали этот закон?
– Потому что… потому что под воздействием алкоголя снижается скорость реакций и затуманивается разум. Водитель в таком состоянии может стать причиной ДТП и даже смерти для себя, пассажиров и других водителей.
– Ну надо же… – ухмыляется Мнац. – Отвечаешь, как на экзамене.
Морщу лоб и поджимаю губы. Он ведь сам спросил, а теперь смеется надо мной?!
– Расслабь брови. Вижу, что бесишься. – Мнац кладет локоть поверх открытой двери и продолжает с видом мирового знатока: – Все верно, Алена. И это не просто чье-то предположение, есть статистика. По факту это негативный опыт, верно? На его основе появился закон, чтобы в дальнейшем этот опыт не повторялся.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь. При чем здесь я и вообще все?
– Я к тому, что все наши принципы, правила и даже действия предопределены не судьбой, как всем нравится думать, а опытом. И не обязательно своим собственным. Так понятнее?
– Не совсем.
– Садись, – он кивает в сторону пассажирского сиденья. – Сегодня я не пил ничего, кроме воды.
– И я должна поверить тебе на слово?
– У тебя есть с собой алкотестер?
Мнац дразняще улыбается, а я прикусываю щеку изнутри. Черт! Как ему удается все время меня переигрывать?
– Иди сюда, – манит он пальцем.
Впиваюсь ногтями в кожу на предплечьях и вытягиваюсь:
– Зачем?
– Ты ведь хочешь проверить, пил я или нет?
– Я… – хлопаю ресницами, – я и так тебе верю.
– Нет уж, теперь я и сам хочу доказать. Не люблю, когда меня считают пустословом.
– Не надо, я передумала. Когда я тебя сбила, то не почувствовала ничего…
– Брось, Алена. Что, по-твоему, я тебе предлагаю? Просто дыхну контрольный раз, и все. Ты успокоишься, и мы поедем.
Всматриваюсь в хитрые светлые глаза, которые кажутся серыми в вечерней темноте. Это еще одна проверка? Точно! Придется подыграть, он ведь не отстанет. Делаю боязливый шаг, а потом еще парочку, уже посмелее. Останавливаюсь перед Мнацем, но не могу поднять голову, уставившись на его шею.
– Ты вообще знаешь, как пахнет алкоголь?
– Мерзко, – отвечаю я, поморщившись.
Мнац медленно наклоняется, и я концентрируюсь на обонянии. Вдыхаю запах влажной земли, осенней прохлады и пыли, но в одно мгновение все меняется, когда теплое дыхание касается моей верхней губы и попадает в нос. Пахнет мятной жвачкой и сигаретным дымом. Раунд окончен. Собираюсь уже было отступить, но Мнац вдруг прижимается своими губами к моим. Теряюсь от наглости, не сразу сообразив, что именно происходит. Слишком быстро. Дело миллисекунды. В рот вторгается язык, мягко касается моего и играючи обводит верхнюю губу. Сердцебиение на разрыв, лицо пылает. Отскакиваю назад и таращусь под ноги:
– Ты что творишь?!
– Делаю твою проверку более чистой.
– У тебя же есть девушка!
– И что? Думаешь, она стала бы ревновать меня к зубной щетке или ложке? Это был всего лишь тест на алкоголь, и я все еще жду твой вердикт, алкотестер.
Судорожно пытаюсь собраться, но я слишком обескуражена. Двигаю языком во рту, ощущая тонкий привкус мятной жвачки и ничего больше. Зубная щетка, значит? У него совсем тормозов нет?
– А с инспекторами ты тоже целуешься? – цежу я злобно. – Хотела бы я посмотреть.
– Чего ты так завелась?.. А-а-а… О-о-о… – удивленно тянет Мнац. – Слушай, я, конечно, знал, что ты еще ни с кем не… но чтобы даже не целовалась…
Ничего не отвечаю и обхожу машину. Забираюсь на переднее сиденье и закрываю дверь так, как научил Женя, – приложив все оставшиеся силы. И плевать, что это какой-то навороченный джип, а не старая «девятка». Пусть это будет точкой в глупом разговоре о моей скудной личной жизни.
Мнац молча садится за руль. Водительская дверь закрывается с тихим хлопком, урчит мотор, и фары освещают проселочную дорогу. Автомобиль сдвигается с места и медленно отъезжает от заброшки.
– Для начала спрошу одну вещь, – раздражающе спокойно говорит Мнац. – Насколько я понял, с родственниками ты поругалась, раз этот мелкий прыщ пришел за тобой?
– Да, – отвечаю сквозь ком в горле.
– И как думаешь, что будет дальше?
Его вопрос поднимает новую волну страха. Леша сейчас вернется домой без меня и…
– Они приедут забирать меня из колледжа, – произношу с ужасом.
Мнац молчит несколько долгих мгновений. Поворачиваюсь к нему и сама не понимаю, чего жду. Наши тренировки закончатся, не успев толком начаться. Уже завтра дядя Слава примчится за мной в общагу, заберет документы, и… все. На этом все!
– Приедут, – кивает Мнац. – Но не заберут.
– Почему?
– Ну, во-первых, все выходные тебя там не будет, а во-вторых… – он поглядывает на меня, – колледж станет твоим политическим убежищем.
– Ты просто не знаешь моего дядю, – обреченно качаю я головой.
– А мне это и не нужно, – бодро отвечает Мнац и достает из кармана телефон.
Вина колет под ребрами, когда я вижу потертый мобильник, но Мнацу, похоже, плевать на это. Он набирает номер и подносит телефон к уху.
– Здравствуйте, Елизавета Игоревна! – радостно говорит Мнац, крепче сжимая руль свободной рукой. – Не слишком поздно звоню? Да я тут на районе скоро буду, вот и вспомнил, что давненько не пил ваш замечательный кофе. Конечно! С меня пирожные! Только я сегодня не один… – Мнац расслабленно смеется и задорно подмигивает мне. – Хорошо. Через полчаса буду.
Он кладет трубку и бросает телефон в углубление на передней панели, выжимает педаль газа и выкручивает руль. Машина резво выезжает на асфальт, и я тянусь к ремню безопасности, едва справляясь с дрожью в пальцах.
– Ты как, Ален? Кофе любишь?
– Я…
– В любом случае придется сделать вид, что любишь.
– Куда мы едем?
– В гости.
– К кому?
– Скоро узнаешь, – ухмыляется Мнац, откидываясь на спинку сиденья. – Да расслабься ты. Мы ведь уже выяснили, что я только будущий маньяк. Пока что тебе ничего не угрожает.
– Да неужели?
– Алена, у тебя совсем нет границ личного пространства. Это фигово. Пять минут назад ты сама могла в этом убедиться.
– Я же не думала, что ты…
– Это был всего лишь еще один показательный урок. Больше так делать не буду, если, конечно, ты сама не захочешь, – смеется он.
А ему весело, да? Просто умора! Он опять издевается надо мной! Но, если подумать, в его словах что-то есть. Вряд ли он поцеловал меня, потому что сам этого очень хотел. Урок. Всего лишь урок. Волноваться нет смысла, и все-таки сколько еще таких выкрутасов он может выкинуть, называя их тренировками? Облизываю губы и качаю головой:
– Верится с трудом.
– Вот теперь точно придется поверить мне на слово.
Горящий отпечаток ладони на лице напоминает о себе, когда его касается сильный порыв ветра из приоткрытого окна.
– Уже один раз поверила, – раздраженно говорю я.
– Ах да, вернемся к главному. – Мнац переходит на нравоучительный тон, как по щелчку, никак не отреагировав на мою дерзость. – Алена, ты веришь в судьбу? В то, что жизнь человека уже предопределена и он лишь следует по подготовленному для него пути?
– Это что, сеанс психоанализа?
– Мне все из тебя клещами придется вытаскивать? Кому это нужно, тебе или мне?
Опускаю голову, мысли кажутся слишком громоздкими для моей маленькой головы.
– Не знаю. Может быть.
– И это первая и основная твоя ошибка. Только не нужно расстраиваться, ты не единственная жертва ложных знаний. Слушай и запоминай, сейчас я развею парочку всеми любимых мифов. Нет никакой судьбы. Вся наша жизнь складывается из убеждений и подтверждения этих убеждений. Тебя ведь принижали с самого детства. Наказывали, били, не считались с твоим мнением, и в конце концов ты сама поверила в то, что это и есть она – твоя судьба. И теперь каждый исход оборачивается не в твою пользу, потому что подсознательно ты сама его выбираешь. Тебе так привычно, а значит, безопасно. Сегодня ты могла Лешу на кулак намотать, я бы даже помог, если увидел бы в этом необходимость, но… что сделала ты? Поддалась. Как и всегда.
Молчу. Попросту нечего сказать.
– Давай еще раз, все по порядку – произносит Мнац ласково. – В раннем детстве мы еще ничего не знаем. Что правильно, а что нет. Что можно, а что нельзя. Проводниками становятся люди, которые нас окружают: родители, старшие братья и сестры, бабушки, дедушки, друзья и прочая шелупонь. Окружение формирует в нас личность, закладывая установки. Как программу настроить, выбирая нужные функции. Не чавкай за столом, сладкое вредно, не суй пальцы в розетку, не смейся громко на людях. Но ведь изначально мы даже не думаем об этом. Когда лезем на дерево, и в мыслях нет, что можно упасть. Но стоит это увидеть кому-то из взрослых, как он тут же начинает вопить. Слезай! Упадешь! Будет больно! Это его опыт. Он все это перенес и точно знает, о чем говорит, но это не значит, что ты обязательно тоже должна свалиться. Ты можешь влезть на вершину, сорвать самое спелое яблоко и благополучно вернуться на землю без единой царапины. Но это все ерунда. Легкие примеры, чтобы ты поняла суть. Ты понимаешь? Ну хоть немного?
– Да, – отвечаю вполголоса, стараясь ни на что не отвлекаться, чтобы не упустить тонкую смысловую нить.