– Отлично. Тогда продолжим. Будучи еще слишком маленькими, мы принимаем эти установки как истину, какими бы они ни были. Если тебе с самого детства изо дня в день повторяют, что ты никто, ты ничего не умеешь и ничего не добьешься, то… Угадай что?
– Ты начинаешь в это верить? – предполагаю я.
– Не просто верить, Алена. Ты начинаешь принимать это как свои собственные суждения. Я никто. Я ничего не добьюсь. Все это забирается очень глубоко в подсознание, влияя на твои действия и мысли.
– Ну-у-у, возможно. И чем это должно мне помочь?
– А тем, что все эти установки или настройки личности можно изменить. И это можешь сделать только ты.
– Но я не уверена, что смогу.
– А это ты не уверена или твои родственники?
Приоткрываю рот, уставившись на серое полотно дороги в свете фар. Кажется, понемногу начинает доходить. Мне действительно внушали, что я никчемная, и я в это поверила, стараясь всеми силами изменить не свое мнение, а мнение родных. Какого черта? Неужели это правда?
– Судя по твоему долгому молчанию, ты либо все поняла, либо слушаешь, как обезьянка стучит тарелками.
– Я поняла.
– Круто! – радостно восклицает Мнац. – Теперь еще один важный момент, который тебе нужно усвоить. Наш разум очень сложная и мощная система, условно состоящая из сознания и подсознания. Две эти сферы постоянно барагозят между собой, не давая тебе жить спокойно. Они обе используются ежедневно, но если сознание где-то на десять процентов, то подсознание на девяносто, а то и больше. Так вот все поверхностные мысли – это сознание. Кажется, что оно принимает все решения, но это полнейшая чушь. Подсознание сидит куда глубже, и именно в нем главный управляющий центр. Любой выбор на самом деле – повторение прошлого опыта, которое подсознание накопило за всю твою жизнь. И если ты сейчас думаешь, что все поняла и теперь твоя жизнь легко изменится, потому что ты так хочешь, то нет. Повлиять на подсознание очень трудно. Оно не хочет перемен, ему и так нормально. Оно просто не знает, как может быть по-другому, и боится неизвестного опыта. Вот кто сейчас твой главный противник, но воевать с ним не вариант, лучше подружиться. Ведь даже если ты попробуешь вести себя по-другому в новой стычке с братом, подсознание сделает все, чтобы вернуть привычный ход вещей. Подкинет парочку воспоминаний, закрутит мысли так, чтобы дать тебе еще один повод убедиться в обыденности результата. Это и есть та самая причина, по которой ты сегодня проиграла.
Что… здесь… происходит? Кто он вообще такой? Хулиган с заскоками маньяка или модный коуч из программы «как жить правильно»?
– Откуда ты все это знаешь? – глухо спрашиваю я.
– Алена, есть такие прямоугольнички с листочками, называются книги. Я принесу тебе парочку. Отличная вещь. Там записаны мысли умных людей, которые посвятили свою жизнь изучению психологии и работы нашего мозга. А еще, один гениальный тип в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году изобрел Интернет. Прикинь? Это просто кладезь полезной инфы, ну и порно, конечно. Куда без него?
Не знаю, восхищаться мне или выпрыгнуть из машины на полном ходу. Как в этом парне уживаются две настолько противоположные личности? А может, их куда больше? Но самый главный вопрос… как мне все это пережить?
– Ты любишь джем или вареную сгущенку? – внезапно спрашивает Мнац, руша хлипкий карточный домик моих мыслей.
– Эм-м-м…
– Ладно, – усмехается он. – Перезагрузись, а я сгоняю в магазин за пирожными. Мы почти приехали.
Машина останавливается у круглосуточного супермаркета известной сети, Мнац выскакивает на улицу, а я, не моргая, пялюсь в приборную панель. Перезагрузка и правда не помешает.
После вводной лекции по азам психологии для чайников Алена ведет себя очень тихо. Надеюсь, она все же сможет разобраться. Понимаю, что это звучит как полный бред, особенно из моего рта, но если по-нормальному вникнуть, то… Бум! Существует столько исследований, доказывающих эти теории, и сотни тысяч людей, которым помогли эти практики, причем некоторые из них даже не понимали, что делают. Они просто так сильно хотели чего-то и упорно шли вперед, проламывая стены лбом, что у реальности не осталось выбора. Вот так нужно жить! Только так!
Движение в пригороде спокойное, машин на дороге практически нет. Расслабленно держу одной рукой руль и позволяю себе иногда отвлекаться на девушку, что сидит рядом, глубоко зарывшись в собственные мысли. Алена сейчас выглядит как щуплый паренек из выпускного класса. Застиранные треники, выцветшая толстовка, короткая стрижка. Антиженственно, я бы сказал, хоть и не люблю давать визуальную оценку людям. Никого не должно волновать, как ты выглядишь, если тебе комфортно в своем облике, но здесь… ее оболочка больше похожа на вынужденные картонные доспехи. Не защищают, лишь скрывают отчасти. Рассматриваю ее профиль: аккуратный нос, пухлые губы, круглый подбородок. Черт! А у нее красивые уши. Это смешно, но, блин, правда!
– Ты в порядке? – искренне интересуюсь я, переживая, что слишком ее накрутил.
– А сам как думаешь? – отвечает она без резкости и как-то уж слишком болезненно.
Перевожу взгляд на дорогу, позволяя Алене побыть еще немного наедине с новыми мыслями. Это еще одна причина, по которой я не выдавал девушкам полный расклад карт. Достаточно было лишь ввести пару корректировок и закрепить их на уровне подсознания, не объясняя толком ничего, но проблема Алены сидит слишком глубоко. Без должного понимания системы Алена никогда не выберется из этого гребаного болота. Чувствую, как немеют ноги, а сердце сбивается со спокойного ритма. Это мое болото напоминает о себе. Зыбкое и вонючее. Пахнет гарью, летней ночью, антисептиками и лекарствами, мерещится стеклянными родными глазами и пересохшими потрескавшимися губами, которые произносят: «Мне уже все равно, Дань. Все равно».
Вижу наконец кирпичный двухэтажный дом за зеленым забором и паркую машину у ворот. Поворачиваюсь к Алене, она нервно сжимает пальцы и покусывает губы. Улыбка неосознанно выползает на лицо, пока я наблюдаю, как белые зубы сминают мягкую кожу. Там на заброшке… это было интересно. Есть все же в невинных девушках нечто цепляющее. Возможно, всему виной животные инстинкты. Если девушка чиста, то мужской организм получает сигнал – она может принести здоровое потомство! Ко всему прочему подключается и азарт. Типа, ее еще никто не завоевал, значит, если это буду я, то я нереальный молодец и самый сильный самец.
Алена чувствует мой взгляд, я это вижу. Ее дыхание превращается в частые короткие вдохи и выдохи. Она нехотя поворачивается, и мне хочется увидеть в ее глазах просьбу, разрешение, чувственность, но там только пустота. Тихая, холодная, темная.
Алена, Алена… ты только попроси, я тебя всему научу. Сочту за честь.
Усмехаюсь собственным мыслям. Возможно, во мне играет ощущение новизны и мелкий первооткрыватель. Это правда прикольно. Большинство девушек, с которыми я имел всякого рода дела до этого момента, были из другого теста, а эта свежая, как утренняя роса. Кажется, дотронься, и ты ее погубишь, но если действовать аккуратно, то она может сполна утолить любую жажду.
– Готова? – спрашиваю я, встряхнув головой, чтобы снять морок.
– Ты ничего не объяснил, как я могу быть готова?
– Сделаю вид, что ничего не слышал. Идем!
Выходим из машины, во дворе нас встречает бесчисленное количество розовых кустов в свежей земле. Помню, как лет пять назад я сам помогал тете Лизе пересаживать ее розы, чтобы отделаться от родительских нравоучений. Классное было время. Почти беззаботное. Залетаю на крыльцо, над которым горит яркая желтая лампочка, удерживая в руке две коробки с пирожными, а Алена останавливается у меня за спиной.
– Расслабься, Ален. Никто тебя здесь не покусает.
– А кого-то до этого кусали?
– Трусиха, – беззлобно бросаю я и нажимаю на дверной звонок.
Через пару мгновений на пороге появляется высокая крупная женщина и со всей строгостью смотрит на меня сквозь толстые стекла прямоугольных очков.
– Добрый вечер, Елизавета Игоревна.
– Данька! – восклицает она. – Еще раз назовешь меня по имени-отчеству за пределами колледжа, и я тебя ремнем отхожу!
– Привет, крестная, – исправляюсь я и тут же попадаю в крепкие родственные объятия.
– Привет, родной. С тех пор, как ты перестал попадать в мой кабинет за всякие глупости, мы так редко видимся. Я уже начала забывать, как ты выглядишь.
– Глупости? Да я спас твой колледж!
– Спас, спас, – хохочет крестная, делая шаг назад, и переводит взгляд за мое плечо.
Свободной рукой хватаю Алену за запястье и притягиваю ближе:
– Крестная, познакомься. Это Алена, моя подруга. Алена, это тетя Лиза.
– Здравствуйте, – лопочет Алена севшим от волнения голосом.
– Здравствуй, Алена, – задумчиво отвечает крестная, прищурившись.
Вид у нас обоих, конечно, не совсем презентабельный, но крестная тактично не обращает на это внимания и радушно произносит:
– Очень приятно познакомиться.
– И мне тоже, – еще тоньше пищит Алена.
Неловкость момента растет с каждой секундой. Алена правда думает, что я ее на казнь притащил, что ли?
– Мы кофе-то пить будем или как? – влезаю я, стараясь спасти ситуацию.
– Конечно, конечно. Проходите, – говорит тетя Лиза, взмахивает рукой, приглашая, и отступает от распахнутой двери.
В доме крестной, как и всегда, небольшой беспорядок. Повсюду разбросаны книги, блокноты с записями и переполненные пепельницы. Мама часто ругала подругу за страсть к никотину, но у тети Лизы на все претензии был один ответ: «Если уж мне суждено провести жизнь в одиночестве, то жить я буду в свое удовольствие, даже если оно приносит мне больше вреда, чем пользы. В конце концов финал у нас всех одинаковый – под деревянную крышку на два метра под землю». И как тут поспоришь?
Пить ароматный кофе на открытой террасе под шелест увядающих листьев, да еще и в компании с крепкой сигаретой – чистый кайф. И пусть это звучит ванильно, я знаю, как на самом деле важно иногда просто остановиться и прочувствовать момент, сконцентрировавшись на нескольких минутах настоящего. Если этого не делать слишком долго, можно оказаться в ловушке между прошлым и будущим и стать пленником сожалений и иллюзий. Я там уже был. Приятного мало.