Вспоминаю картину из детства, уставившись в пустоту. Леша тогда сломал мою куклу, и сделал это нарочно. Рассердился, потому что проиграл в компьютерную игру, и ударил сидевшую на столе фарфоровую Элли, которую мне подарила мама незадолго до гибели. Мы начали ругаться. Я даже стукнула его, а он меня толкнул. Драка была не насмерть, но достаточно жестокая, даже для детей. А потом в комнату вошел дядя Слава. Он орал, как мне кажется, несколько часов, что, скорее всего, неправда, но по ощущениям именно так.
«Ты-ы-ы! Маленькая непослушная дрянь! Как ты смеешь?! Мы приняли тебя к себе! Дали тебе все! Как ты можешь бить брата?! Растешь сукой, да? Как и она! Я запру тебя в комнате навсегда! Тебя нельзя выпускать в люди! Хочешь, чтобы все тыкали в нас пальцем и говорили, что наша племянница сумасшедшая дикарка?! Этого ты хочешь? Опозорить нас?!»
Мне было так страшно, так обидно и… стыдно.
– О’кей, Гугл. Я все поняла, – киваю я, выныривая из омута воспоминаний.
– Я надеюсь, – напряженно отвечает Мнац. – Алена, если мое мнение для тебя хоть что-то значит, то твое поведение было более чем достойным, хотя… я был бы рад услышать, что ты повторно сломала Лехе нос.
– Спасибо, но я все-таки попытаюсь решить все без ломающихся хрящей и костей.
– Меня устроит и то, если я буду уверен, что ты на это способна.
Ловлю его взгляд, и между нами появляется тонкая связь. Моя благодарность, его беспокойство и желание помочь ювелирно собираются в тонкую цепь. Это немного пугает, а еще оставляет теплый след на сердце.
– Теперь пора поговорить о тебе.
– Пора… – вздыхает Мнац и запрокидывает голову.
– Что происходит?
– Ты уверена, что готова это услышать?
– А у меня есть выбор?
– Конечно, есть. Вот дверь, – кивает он в один угол. – Вот окно, – кивает в другой.
– А вот ты, Мнац. И ты меня пугаешь.
– Я и себя пугаю.
Услышать подобное – то же самое, что съесть яблоко и почувствовать вкус кетчупа. Немыслимо! Он ведь производит впечатление максимально уверенного человека, который контролирует каждый аспект своей жизни. И тут… он себя пугает? Ну и что это значит?
– Послушай, – медленно произношу я, формулируя мысль. – Я могла бы поговорить с Кристиной, все объяснить. А еще нам стоит проводить меньше времени вместе, ограничиться только тренировками, и тогда…
– Что ты несешь?
– Спасаю твои отношения.
– А я об этом просил? Все к этому шло, Алена. В нашем расставании с Крис нет ничего неожиданного.
– Как и в том, что вы всегда миритесь после этого, – тут же добавляю я, сама не понимая, кого из нас пытаюсь убедить.
– Не в этот раз.
– Почему?
Мнац переводит взгляд на мои пальцы, которые нервно барабанят по чашке, и беззлобно усмехается. Единственный, кто сейчас напуган, так это я. Мне уже не нравится то, что я вижу и слышу. Интуиция тихо шепчет: «Дальше будет только хуже».
– Все изменилось, – произносит он, забирая мою чашку, и ставит ее на тумбу вместе со своей.
Его рука находит мою, переплетаются пальцы. Энергетический удар пронзает центр ладони, а сердце бьется в ускоренном ритме. Стараюсь не поддаваться панике и призываю хладнокровие. Я не позволю ему снова смеяться над моей неопытностью. Все его приемчики я уже давно раскусила.
– Снова испытываешь меня, Мнац?
Его губы дергаются в слабой улыбке, а ответ прост, но взрывоопасней любой ядерной бомбы:
– Нет.
Медленно тяну руку на себя, сохраняя спокойствие, но Мнац усиливает ловушку, накрывая наши сплетенные пальцы второй ладонью.
– Не смешно, – качаю я головой. – Я даже не в твоем вкусе. Не разыгрывай спектакль.
– Кто сказал, что не в моем?
– Это какой-то бред! Ты так пытаешься перевести тему? Не говорить о том, что произошло?
– Во-первых, я еще ничего не сказал, но ты смотришь в верном направлении. То, что произошло, не так важно, как то, что произойдет. Я сначала тоже думал, что все это фигня, но потом понял кое-что. Вот у тебя есть любимый овощ?
– При чем здесь это? – обескураженно округляю глаза.
– Ответь на вопрос, – без обычного давления просит он.
У меня никогда не получалось устанавливать правила, придется сыграть по тем, которые придумал Мнац. Но это не значит, что я согласна на поражение. Он притягательный парень, умеет волновать девушек, знает, что нужно делать и как, но… Черт возьми! Это ведь провокация! Это никак не может быть чем-то другим!
– Ладно, – недовольно отвечаю я. – Мне нравятся соленые огурцы. Доволен?
– Хорошо. А тот, который не выносишь?
– Капуста.
– Оно и видно, – усмехается Мнац и без особого стеснения пялится на мою грудь.
– Эй! Я думала, ты серьезно!
– Прости, отвлекся, – он возвращается взглядом к моему лицу, не стирая улыбки. – Я более чем серьезен, Алена. Представь, что ты всю жизнь между огурцами и капустой выбираешь огурцы, но в какой-то момент из-за перенасыщения перестаешь чувствовать их вкус. Соответственно, больше не получаешь удовольствия. Но ты все равно продолжаешь выбирать их по привычке, а потом по стечению обстоятельств к тебе на стол попадает капуста, и не обычная, а брокколи, например. И ты, не питая никаких иллюзий, пробуешь кусочек, и… она оказывается вкуснее любых огурцов! Вот что происходит.
Подвисаю, все внутренние системы вопят об ошибке. Какая еще брокколи?!
– Это такое интересное признание в чувствах? – с опаской спрашиваю я, потому что все эти овощные истории звучат не очень уж убедительно.
Мнац напрягает каждую мышцу на лице и смыкает губы, но уже через мгновение взрывается диким смехом, даже не пытаясь хоть немного приглушить истерику. Меня бросает в жар от негодования и недоумения. Горит лицо, шея, уши. Еще немного, и повалит пар из всех щелей. Какого черта?! Это он сморозил какую-то ерунду, а дура опять я? Где справедливость?!
– Алена, ну ты бы еще о признании в любви спросила, – продолжает хохотать Мнац. – Ты что?! Это только после свадьбы! Я не такой! За кого ты меня принимаешь?!
– Знаешь что? Иди ты… жри свои огурцы! – подскакиваю на месте я, тыча в него пальцем. – Ты меня вообще запутал! Не можешь нормально объяснить, тогда я пошла! Я не нанималась…
Мнац действует быстро. Перехватывает мои запястья, разводит их в стороны и толкает вперед. Падаю на спину, придавленная его телом, но этим меня уже не напугаешь.
– Отвали! – рычу я и сгибаю колено, чтобы его припугнуть.
– Только без глупостей, – ласково говорит Мнац. – Алена, я пытаюсь сказать, что ты мне интересна. Даже очень.
– Я тебе не верю. Это очередное испытание. Я не куплюсь!
– Я бы и сам не поверил, но это факт. А твоя реакция только подтверждает мои догадки. Ты дрожишь, дышишь прерывисто, зрачки расширены, а щеки красные. Это волнение, а значит, я тоже тебе интересен.
Провокатор! Это злость, а не волнение, но выплеск эмоций позволит Мнацу наделать еще кучу выводов, доказывающих, что я в него… Правда обжигает мозг. Черт! Не хочу в этом признаваться даже себе. Не хочу и не буду!
– Во-первых, слезь с меня, – цежу сквозь сжатые зубы, глядя на кончик его носа.
– А во-вторых? – игриво спрашивает Мнац, наклоняя голову чуть ниже.
– Ты мне не интересен, – произношу с неистовым холодом.
Не пропускаю секунду замешательства Мнаца и проделываю трюк, которому меня никто не учил: резко перекатываюсь, воспользовавшись собственным весом, и оказываюсь сверху. На лице Мнаца появляется легкое удивление, потому что теперь уже я вжимаю его руки в матрас, едва касаясь грудью его груди. И все вроде бы хорошо, я в выигрышной позиции, только светлые глаза с этим не согласны. Мнац с легкостью сбрасывает мои руки и обнимает за талию, заключая в новую ловушку.
– Ты посмотри, как нам весело! – говорит он с восторгом.
– Только тебе, – грубо отвечаю я, практически касаясь губами его подбородка.
– Неправда. Ты чувствуешь то же самое. Я это знаю.
– Ошибаешься. Я никогда не стану… с тобой… – Окончания фраз тонут в кислоте из страхов и настоящих желаний.
– А вот это уже звучит как вызов, Алена. Ты это понимаешь? Вот что ты со мной делаешь. Даешь почувствовать себя охотником. Забытое первобытное ощущение, которое потрясающе бодрит.
– Но я не добыча.
– Алена, ты совсем меня не слушаешь. Я ничего еще не предлагал, чтобы ты так психовала. Для начала успокойся.
– Для начала отпусти меня!
– Хорошо, но ты меня дослушаешь. И перестанешь дергаться так, будто я тебя тут электрошокером пытаю, потому что такими темпами мы точно не договоримся до утра. Придется показать мои любимые настоящие пытки. Возможно, тебе даже понравится, но это не точно.
Его испытывающий взгляд подавляет, а касания тел дезориентируют. Этот раунд за Мнацом, и он это знает. Хотела бы я что-нибудь ответить, но уже догадываюсь, каков будет результат. Несколько бесшумных вдохов и выдохов возвращают немного сосредоточенности. Этого не так-то просто добиться в моем положении. Я все еще не привыкла к такой близости, смущаюсь даже спустя месяц кувыркания с Мнацем на матах. Боже! Даже в мыслях это звучит, как что-то непристойное! И все-таки лучше говорить, сидя на разных краях постели, а не обнимаясь в ее центре.
– Только без овощных теорий, – деловито произношу я.
Если уж соглашаться с маньяками, то хотя бы заявив о своих условиях.
– Договорились, – довольно кивает Мнац, разводя руки в стороны.
Снова садимся лицом к лицу. Мнац, чтоб его волки загоняли, выглядит суперспокойным и уверенным. О себе такого сказать не могу, но очень стараюсь создать хотя бы видимость.
– Алена, ты для меня что-то новое. Я всегда был любознательным, с годами эта черта только укрепляется в моем характере. Мы с Крис уже пройденный этап…
– Она с этим не согласится.
– Согласится, – заявляет он, не задумавшись ни на секунду. – В любом случае это не то, о чем тебе стоит думать. Я говорю о нас.
– Не о чем здесь говорить. Мы… – замолкаю, пытаясь подобрать лучшее определение.