– Слушаю.
– Ты хочешь поговорить с Женей?
– У меня к тебе встречный вопрос.
– Валяй.
– Чтобы сломать нос, нужно бить сбоку?
Мнац плотоядно улыбается, показывая зубы, я же остаюсь сдержанной и сосредоточенной. Эмоции мешают. Заставляют действовать слишком импульсивно, забирают время, которое можно использовать для осмысления. Реакция Мнаца и его довольный вид о многом говорят. Он уже придумал для меня следующий урок-испытание – схлестнуться с Женей. Что ж, я его не разочарую. Только он еще не знает, что я тоже кое-что придумала.
– Верно, – одобрительно кивает Мнац. – А чтобы разбить – напрямую. Не забывай работать корпусом и вкладывать в силу удара собственный вес.
– Принято, Мнац. Теперь мне нужно вернуться в свою комнату, чтобы переодеться.
– Я снова Мнац? – спрашивает он намного веселее.
– В каком смысле?
– Вчера ты звала меня Даней.
– Наверное, потому что ты впервые не вел себя как засранец, а еще я была не в себе.
– Где твоя робость, Алена? – смеется он, напрочь забыв о книге.
– У нее вышел срок годности. Выкинула.
– Рад это слышать.
– Спасибо.
– Можешь звать меня по имени, если хочешь, – как бы между прочим предлагает он.
– Никто тебя так не зовет, кроме взрослых. С чего мне такая честь?
– Подарок. В честь твоего обновления.
– Можешь оставить его себе.
– Ауч! Молотишь ты знатно. Даже не верится.
– Придется поверить, Мнац, – усмехаюсь я, делая акцент на его прозвище.
– Теперь мне не нравится, что ты меня так называешь.
– Я и не собираюсь делать то, что тебе нравится.
– Но ты делаешь, Алена. Даже больше.
Мнац удерживает мой взгляд; встаю с постели, распрямляя плечи. В душе спокойно и тихо. Слишком тихо. Сверкает искра, и сухие ветки прошлой жизни вспыхивают ярким огнем. Теперь я точно знаю, что мне нужно делать, и это потрясающее чувство. Я все время старалась тушить в себе ненависть и злость, но они же меня и пожирали. Нет уж, с этим покончено.
Книга ложится на стол. Мнац поднимает руку и касается пальцами губ, поглаживая подбородок. Его глаза сияют теплым и мягким светом, поза расслаблена, колени широко разведены в стороны. Король всегда король, но я больше не стану трепетать от его величества.
– Я бы занялся с тобой сексом прямо сейчас, – произносит он, и я выдерживаю первый выпад, даже не шелохнувшись. – И это не угроза, Алена. Просто хочу, чтобы ты знала, как влияет твой мозг на твой образ. Теперь ты действительно сексуальна. От тебя исходит энергия, сила, решимость. Знаешь, в чем отличие настоящей сексуальности от обычной сексапильности? Первое – оно внутри, оно ощущается другими людьми на уровне инстинктов, а второе поверхностно: тело, шмотки, макияж. И если сексапильность можно подделать, то сексуальность нельзя.
– Мне пора, – произношу я скучающим тоном. – У тебя есть немного времени, чтобы сбросить напряжение. Мне нужен нормальный наставник, а не озабоченный мальчишка.
– Ух… – выдыхает он, наморщив нос. – Пожалуй, этим и займусь. Уверена, что не хочешь присоединиться? Тебе бы тоже не помешала разрядка.
– Как-нибудь в другой… – специально делаю небольшую паузу, наблюдая, как Мнац замирает в ожидании, – жизни.
– Договорились, – со смешком кивает он. – Я подожду.
Не уверена, но, по-моему, стычка проходит почти на равных. Это не сравняет счет, но у меня еще будет время заработать очки.
– Встретимся у спортзала через полчаса, – говорит Мнац. – Не опаздывай.
– Хорошо.
Женское общежитие встречает меня пустотой: Агаты Павловны нет на месте, Зои нет в нашей комнате, но это и к лучшему. Мне не очень хочется сейчас отвлекаться от продумывания плана действий для встречи с Женей. Только бы все сработало так, как мне нужно.
Принимаю душ, переодеваюсь и успеваю закинуть в прачечную вещи Мнаца, которые неплохо бы вернуть. Половина его гардероба уже у меня, пора с этим заканчивать. Возвращаюсь в комнату и проверяю время, глядя на экран телефона, – пять минут до назначенного часа. Либо сегодня я сама в себя поверю, либо… второй вариант отложим на неопределенный срок.
Уверенность в собственных силах – вот чего мне всегда не хватало. Я ждала поддержки от других и не понимала, как жалко это выглядит. Никто мне не нужен! Ни родственники, ни «Волки»! Никто! Вот она я. Я есть. Я живая. У меня впереди целая жизнь! Не хочу тратить ее на сожаления и ожидание того, что люди вокруг сделают меня счастливой. Я могу и сама. Могу. И сделаю.
Этот колледж – всего лишь ступенька, небольшой промежуток между прошлым и будущим, но и это время я не собираюсь терять, прячась по углам. Первоочередное прозрение – мне не сдалось признание «Волков». Мне нужно, чтобы они от меня отстали, и для этого необходимо решить всего пару моментов. Начнем с насущного – Женя.
Надеваю старые кроссовки, туго затягивая шнурки, и застегиваю до подбородка синтепоновую красную куртку. Хорошо бы Машке позвонить и поблагодарить за подаренную одежду, сделаю это, как только вернусь. Выхожу из общежития и пересекаю территорию колледжа, гордо держа голову. По пути встречается несколько ребят, ухмылки на их лицах – вместо тысячи слов. А слухи здесь расходятся быстро, но это ничего. Вряд ли уже через неделю вечеринка все еще будет новостью номер один. И вряд ли я здесь первая, кто оказалась в подобной ситуации.
Мнац ждет меня недалеко от входа в спортивный комплекс на уличной площадке с лестницами и турниками, и он не один. В паре метров от него стоит Женя. Голова опущена, руки спрятаны в карманах. Он боится, но совсем не того, кого должен. Хотя мне ведь и не надо, чтобы меня боялись. Наоборот.
– Ты вовремя, – говорит Мнац и кивает в сторону Жени. – Идем.
– Тебе не обязательно присутствовать, – серьезно заявляю я.
– Что?
– Ты слышал. Я сама справлюсь.
– Алена…
– Я же сказала, – произношу твердо. – Хочешь, стой и смотри, но не вздумай вмешиваться.
Делаю шаг в сторону, и Мнац хватает меня за предплечье. Поворачиваюсь к нему лицом и приподнимаю брови.
– На случай, если ты вздумаешь его пожалеть, – его голос суров, как никогда. – Все, чего не сделаешь ты, сделаю я. Ты сегодня палач, Алена. Женю в любом случае ждет приговор, но тебе решать, кто его исполнит. Ты или я.
Ничего не отвечаю, вырываю руку и шагаю к Жене. Грубо дергаю его за рукав куртки и утаскиваю за собой подальше, в самый темный угол площадки, куда едва ли дотягивается свет фонаря. Становлюсь спиной к Мнацу и лицом к человеку, который вчера меня так грязно унизил. Женя сам на себя не похож, взгляд потерянный, запуганный, и направлен он не на меня, а за мое плечо.
– Боишься его? – холодно спрашиваю я.
Женя молчит, но его грудная клетка вздрагивает от судорожного вздоха, а изо рта вылетает облачко пара. Внимательно слежу, подмечая каждую эмоцию, скользящую по лицу. Помимо страха не видно больше ничего. И если Женя так трясется перед королем, то почему он сделал это со мной? Неужели не задумывался о последствиях? Все знали, как мы общаемся с Мнацем, все-таки его положение коснулось моей персоны. Это все очень… очень странно.
– Я тебя понимаю, – говорю я искренне. – Жень, у меня к тебе есть предложение, которое будет выгодно нам обоим.
Он смотрит на меня с нескрываемым удивлением, но продолжает играть в немого.
– Ты ведь догадываешься, что происходит? Зачем я здесь и почему Мнац стоит за моей спиной?
Женя коротко кивает.
– Хорошо, но лучше я обрисую всю картину. Я должна с тобой разобраться, в идеале сломать нос. Если этого не сделаю я, то… это сделает Мнац. А теперь послушай, что будет дальше. Ты меня возненавидишь, возможно, захочешь отомстить и сделаешь это тогда, когда Мнаца не будет рядом. В конце концов через год он выпустится, и я останусь без его покровительства. Я же всегда буду смотреть на тебя с опаской и ждать подвоха. Может быть, тоже придумаю что-нибудь, чтобы тебя унизить, как и ты меня вчера. Мы станем заложниками обиды, которая будет мешать нам спокойно жить дальше. Мне не очень нравится такая перспектива, а тебе?
Женя еще раз послушно кивает, и я ощущаю тихое рычание в груди. Все, что происходит, кажется неправдоподобным, будто подстроенным или наигранным. Женя не производит впечатление человека, способного на насилие. Да, он любит флиртовать и иногда перегибает палку, но он точно не похож на маньяка без принципов и совести. Что-то не сходится.
– Жень, у тебя есть семья? – спрашиваю я без лишней враждебности. – Кто тебя растил?
– Дед, – глухо отвечает он, опуская взгляд.
– Он еще жив?
– Нет.
– У тебя с ним были хорошие отношения?
– Когда он не бухал, да.
Ледяной ветер свистит в ушах и проносит с собой шепот жалости: «Бедный мальчик. Несчастный».
– Давно он умер?
– Три года назад.
– Моих родителей нет уже десять лет, – печально произношу я, почесывая подбородок о холодный воротник куртки. – Ты по нему скучаешь? По деду?
Женя сжимает губы, вскидывая подбородок, в его глазах царапающая сердце скорбь. Он любил деда. Он скучает. Для меня этого достаточно, чтобы убедиться в своем решении. Человек, способный на искренние чувства, не станет делать зло незнакомцу просто так. Хоть убейте меня за наивность, но я уверена, что в мире больше людей, чем зверей!
– Жень, я хочу предложить тебе сделку. Мне нужна твоя помощь, как и тебе моя. Ты честно ответишь на несколько вопросов, а я сделаю так, чтобы Мнац отстал. Конфликт будет исчерпан. Идет?
Женя мнется на месте, кусая обветренные губы. У нас нет времени на уговоры.
– Ты ведь не сам это придумал, – стреляю на поражение. – Тебя надоумил кто-то другой. Тот, кто хотел меня подставить.
Он замирает, напрягая челюсть, и я впервые чувствую себя настоящим хищником рядом с жертвой. Непередаваемые ощущения.
– Можешь не называть имен. Просто кивни, если я права.
– Ты ведь и так понимаешь, кто это. У тебя здесь не так уж много врагов, – тихо произносит Женя.