– Переодевайся, – сухо бросает Мнац.
Снимаю куртку, кроссовки, джинсы и свитер. Остаюсь в топе и коротких шортах и обнимаю себя за плечи, пытаясь укрыться от холода, что исходит от парня, который обычно пышет огнем. Что происходит?
– Разогревайся! – поступает еще одна резкая команда.
– Ты в порядке?
– Молча!
В ушах звенит удар кожаного хлыста. Кажется, сейчас не время для шуток и пререканий. Делаю легкую разминку: прыжки, наклоны, бег на месте. Все это время наблюдаю за Мнацем, который ни разу не поднимает головы. Он сейчас похож на пластиковый манекен в витрине спортивного магазина. Никаких чувств и эмоций. Таким я его еще не видела. Или видела? Тогда, в самом начале, когда ночевала в его квартире. Точно, так все и было. Но я не знаю причин такого его состояния, а значит, не могу на него повлиять.
Мнац оставляет телефон на скамейке и поднимается на ноги. Замираю и жду дальнейших инструкций, держа рот на замке.
Мой жизненный девиз – мне не нужны лишние проблемы. Правда, за последние несколько месяцев появилось небольшое дополнение: но я не боюсь решать те, которые уже есть, и не закрываю на них глаза. И это здорово. Мне нравится обновленная версия. И нравится то, что я по-настоящему ее принимаю. Но есть один момент – небольшая брешь в новенькой броне. Голос разума неустанно твердит: «Если Мнац станет одной из проблем, то ее не решить, оставшись целой и невредимой». Эти мысли разгоняют нервы до предела. Неизвестность пугает, как и пронзительная тишина.
Сканирующий взгляд проходится по мне с головы до ног и обратно. Так и не сказав ни слова, Мнац принимается раскладывать маты в центре зала и, закончив, вытаскивает из большой спортивной сумки перчатки для рукопашного боя.
– Ты сегодня меня удивила. Да и вчера тоже, – произносит он с колючим безразличием.
– Это хорошо или плохо? – уточняю я.
– Пока не знаю.
Хочется съязвить, что великий и могучий чего-то не знает, но я благоразумно сдерживаюсь.
– Алена, ты решила позлить Крис? Занять ее место и показать ей ее настоящее? Я все верно понимаю?
Было бы глупо думать, что Мнац не сможет разгадать мой план. И еще глупее сейчас отпираться.
– Да, – сознаюсь я.
На его лице не дергается ни один мускул, взгляд застилает пелена задумчивого отчуждения:
– Хорошая идея. Но для ее исполнения тебе нужен я.
– Верно.
– И поэтому ты приняла мои условия игры в охотника и добычу, – он не спрашивает, утверждает.
– Да, – ответ дается с трудом.
– Умно. Даже очень. Молодец.
Поведение Мнаца настораживает, не понимаю его отношения к ситуации. Я знала, что будет непросто, но к тому, что он будет не на моей стороне, не была готова.
– А какой толк с этого мне, Алена? Что я получаю?
Знать бы верный ответ. Напряженно вздыхаю, стараясь что-то придумать, но Мнац не ждет.
– Ты носишься от меня как угорелая. Не воспринимаешь всерьез. Подозреваешь, обвиняешь, практически никогда не слушаешь. Даже мою помощь считаешь тупой издевкой, а слова – лживыми и смешными. Так объясни мне одну вещь. Зачем мне помогать тебе дальше? Тем более гасить свою бывшую девушку, которая лично мне ничего плохого не сделала.
А вот это новость. Он защищает Кристину? Правда? Ее?! В недоумении бегаю взглядом по его лицу, пытаясь отыскать хоть лучик знакомого света, но Мнац умело держит каменную маску, если это вообще маска.
– Ты знаешь, что она сделала мне. И ты не можешь все так оставить.
– Доказательства, Алена. У тебя есть доказательства, что это она?
– Ты не веришь? – с искренним изумлением спрашиваю я.
– А должен? – механически ровно переспрашивает Мнац. – Я знаю Крис. Она стерва, но не настолько. Женя мог просто прикрыться ею, видя сложившуюся ситуацию. Ты просила не вмешиваться, но сама втягиваешь меня в эти разборки. Смахивает на лицемерие. Тебе так не кажется?
Его слова весят несколько тонн, давят на макушку. Еще вчера он был на моей стороне, да и сегодня днем тоже. Снова разыгрывал? Солгал? Стараюсь включить мозг на максимум, но получается придумать только одно:
– Чего ты хочешь, Мнац? Назови цену.
– Ого, – ядовито хмыкает он. – Деловой подход? Мне это нравится, но, боюсь, моя цена для тебя будет слишком неподъемной.
– Секс? – равнодушно спрашиваю я, а сухость нещадно скребет по горлу.
– Как быстро ты догадалась. И что теперь? Согласишься? Ради дела ведь не стремно, да? А ты становишься циничной.
– Я не говорила, что согласна. Лишь хотела убедиться, что правильно тебя понимаю.
– Снова выставляя меня злодеем, которому нужно только одно, – едко дополняет он.
– Разве это не так?
Мнац впервые отводит взгляд раньше, чем я. На его лице мелькают тени скрытых эмоций, губы искривляются в усмешке. Чем больше смотрю на него, тем сильнее сжимается сердце.
– Я тебя понял, Алена, – говорит Мнац устрашающе спокойно. – Как насчет пари? Победишь, сделаю все, что скажешь. Проиграешь, сделаешь все, что скажу я.
Напряжение стягивает мышцы на животе, руки подрагивают. Да кто это такой? Я его не узнаю́. Еще несколько часов назад он был совершенно другим.
– И какие условия? – скованно выдавливаю я.
– Твой экзамен. Все будет по-настоящему. Я маньяк, Алена, а ты – жертва. Отобьешься – победа. Нет – поражение. Я не буду тебя жалеть или поддаваться. Это реальность. Это происходит каждый день с тысячами людей. Насилие. Всех видов и форм. Смысл нашего общения был в том, чтобы научить тебя давать отпор, и сегодня мы проверим, как ты выросла за это время.
– Если я… – с трудом сглатываю. – Если я проиграю?..
– Я получу то, что хочу. Ты же сама сказала, трахну тебя. Прямо здесь.
Страх заползает в самые дальние уголки души, звеня цепями. Мнац серьезен. Непоколебим.
– Испугалась? То есть все-таки секс в полусознании с Женей лучше, чем здесь со мной? Где нас никто не увидит, и я даже смогу доставить тебе удовольствие, на крайняк просто не промахнусь и ничего тебе не поврежу. Хм-м-м… а это даже обидно.
– Почему ты это делаешь? – Внезапная злость придает резкости и смелости голосу.
– Делаю что?
– Все это! – взмахиваю руками.
– Ты согласна на пари или нет?
Это какой-то бред. Сумасшествие! Сейчас бы развернуться и уйти, но тогда придется снова засунуть голову в песок и… Делаю шаг вперед и выпаливаю:
– Согласна!
– Вытяни руки! – приказывает Мнац.
Пальцы сводит, в глазах появляются слезы, но я гоню их изо всех сил и делаю, что велено. Мнац подходит ближе, одевает мне перчатки с накладками на костяшках и туго затягивает ремешки. Его движения резкие, грубые. Совсем не похоже на парня, который с такой заботой ухаживал за мной еще два дня назад. Да я, блин, уже и не знаю, где он настоящий!
Мнац отступает на несколько шагов. Голубые глаза пусты, а голос острее, чем бритва:
– Я твой враг, Алена. Я. Твой. Враг.
Следующие минуты превращаются в ад. Страх и непонимание вгоняют в панику и мешают вспомнить приемы, которые я так усердно учила последний месяц. Хочется забиться в угол и рыдать что есть сил, потому что Мнац не шутит, все взаправду. Каждое его движение, каждый выпад пропитан угрозой и желанием навредить. Тело ноет от его тычков и бросков. Ударяюсь локтем о стену, затылком о пол. Сохраняю минимальную дистанцию между нами только благодаря тому, что уклоняться и убегать у меня получается лучше всего.
– И это все? По кругу будем ходить? Поиметь тебя будет даже легче, чем я думал, – выплевывает Мнац, вновь приближаясь.
Сердце в ужасе. Мысли в раздрае. Окончательно осознаю реальность происходящего и сжимаюсь от ужаса. Мнац действительно может это сделать и сделает, если я не помешаю. Ненависть просыпается внезапно, инстинкты наполняют тело энергией. Мнац грубо хватает меня за плечи, ударяя слева по ногам. Успеваю в полете извернуться, прописав ему коленом по бедру, и тяну за собой вниз, схватив за ворот майки. Мнац не произносит ни звука и придавливает меня всем телом. Царапаюсь и брыкаюсь что есть сил. Крик о помощи подкатывает к горлу, но Мнац зажимает мне рот ладонью, вдавливая голову в тонкий мат. Самое страшное и невыносимое – это глаза напротив. Не узнаю в них ничего человеческого и забываю, что рядом тот, кто хоть как-то знаком. Вижу в нем всех обидчиков разом. Всех и одновременно никого. Вижу свою жизнь, что проехалась по мне, точно каток, и еще не раз собирается это сделать.
Зубы идут в ход. Широко открываю рот и кусаю руку, причиняя боль. Не сдерживаюсь. Не думаю о последствиях. Чувствую вкус крови на языке, но не останавливаюсь ни на секунду. Толкаю Мнаца в бок и, используя вес своего тела, заваливаю на спину. Ударяю в подбородок тыльной стороной ладони и уворачиваюсь от его руки, радуясь, что у меня нет волос, за которые можно было бы ухватиться. Замахиваюсь еще раз, кулак приближается к лицу врага, и я ощущаю хруст под костяшками. Второй кулак попадает по скуле. Теряю связь с реальностью. Ярость. Она течет в венах вместо крови. В ушах шум, ни один звук не разобрать. Что-то красное появляется в поле зрения. Тело бросает в оглушающую дрожь, и я отшатываюсь назад, как от удара током.
Мнац прикрывает лицо тыльной стороной ладоней. Его пальцы подрагивают, след от укуса выглядит ужасно. Из носа течет кровь, бугорок на шее дергается то вверх, то вниз. Моргаю, тяжело дыша. Губы немеют, челюсть трясется.
Что я наделала?
Срываю с себя перчатки, будто они чем-то заражены. Слезаю с Мнаца и опускаюсь рядом на колени. Он лежит молча и неподвижно, только грудь медленно поднимается и опускается. Вряд ли я смогла бы ему по-настоящему навредить, хотя… кто знает? Последние несколько мгновений слишком сильно размыты в памяти, несмотря на то, что произошли пару секунд назад. Он ведь не сопротивлялся. Даже не пытался.
– Дань? – взволнованно спрашиваю я, наклоняясь к его лицу.
Он отводит руки и открывает глаза. Нокаут. Самый сильный удар в грудь, в голову, в живот. Мнац не двигается, это происходит внутри, но мне больно физически. Голубые льдинки снова живые. Смотрят так, будто восхищаются, с каплей веселья и толикой гордости.