Ее лицо искажает яростный рык, бешеный взгляд пугает до чертиков и пробирает до костей покруче мороза. Теперь я прекрасно понимаю ее родственников, сам могу сейчас в штаны наложить, но и восторга во мне не меньше. Она крутая. Потрясающая! Даже в своем сумасшедшем гневе.
– Вы меня все достали! Все! Я не хочу знать никого из вас! Идите к черту! Слышите?! Вы мне не нужны! Никто! Понятно?! Вы не будете учить меня, не будете управлять! Никогда! Никогда… – задыхается она в будоражащем душу хрипе. – Я лучше, чем вы. Лучше, ясно?! И плевать, что вы думаете! Плевать, что вы сделаете и чем запугаете! Мне не страшно! Я знаю, чего хочу, и буду жить по своим правилам, без вашего гребаного одобрения! Ты меня понял?! Ты меня понял, Мнац?!
Алену раздирает истошный крик, переходящий в вопль. Уши закладывает, и я зажмуриваюсь из-за громких хлопков, летящих один за другим. Выстрелы бьют ритмичной чередой, а после накрывает дурманящая тишина. Даже ветер замолкает.
Открываю глаза. Алена склоняет голову набок и покачивается, опуская вытянутую вверх руку. Подбегаю ближе, ноги едва слушаются. Ловлю Алену и мягко усаживаю к себе на колени, падая на землю. Обнимаю рыбку, что глотнула слишком много соли, и шепчу, касаясь щекой ее влажного холодного лба:
– Ты убила парочку облаков. Какая умница.
– Иди к черту, – слабо отзывается она.
– Как скажешь.
– Тебе лучше помолчать, Мнац. Я все еще могу забить тебя рукояткой до отключки.
– Тогда молчу, – усмехаюсь я, баюкая ее в своих объятиях.
– Ты такое дерьмо… – всхлипывает она.
– Да. Я знаю.
– Но мне легче.
– Это хорошо.
– Спасибо тебе.
– Пожалуйста.
– Но ты все равно…
– Да, да, Алена. Я все знаю. Совсем скоро ты меня больше не увидишь. Обещаю. На этот раз точно.
– Звучит просто отлично.
– Стараюсь, – весело отвечаю я, хотя на самом деле мне ни капли не смешно.
Мне, черт возьми, больно. Даже просто думать о том, что мы больше никогда не увидимся, невыносимо.
– Как ты узнал, что я там? – хмуро спрашивает она. – Следил за мной?
Кажется, я все-таки латентный маньяк, потому что наслаждаюсь нашим разговором и вынужденными объятиями, несмотря на ситуацию, что к ним привела.
– Рома мне позвонил.
– Так и думала… – вздыхает Алена. – А зачем пришел? Испугался, что я их всех положу?
– Нет.
– Тогда почему?
Солгать или сказать правду? Будет проще, если я останусь засранцем-Мнацем до конца. Ей будет проще…
– Так трудно ответить? – тихо говорит Алена, и меня поражает легкость и невесомость ее голоса. – Раньше у тебя быстро получалось придумывать всякие бредни. Ври, Мнац. Я разрешаю. Ври мне. Говори то, что я хочу услышать. Сейчас мне это нужно. Пожалуйста.
Она цепляется за мою куртку, сжимая мягкую ткань ворота в кулаке. Не знаю, что происходит. Не понимаю, что делать, а она все просит:
– Хочу услышать что-то хорошее. Я не буду верить тебе завтра, не стану упрекать. Просто сделай то, что умеешь лучше всего. Солги… прошу тебя…
И это хуже, чем сотни пуль. Даже боевых. Она меня умоляет, но сама не понимает, о чем именно. Вдыхаю ее запах, чувствую нежный отклик тела. Ощущаю ее своей, такой близкой и недосягаемой одновременно. Это всего лишь ее слабость, и она не продлится долго, но я рад и этим крохам. Что же ты со мной сделала, Алена? Ты сказала, я тебя сжег, но на костре сейчас я один.
– Ты жалкая слабачка… – Челюсть сводит, а в горло втыкается призрачный нож. – Никчемная, мелкая, глупая… Ты ничего во мне не всколыхнула. Ничего не пробудила.
Алена отпихивает меня с такой силой, что ненадолго теряюсь. На ее светлых длинных ресницах блестит влага, кожа бледная, губы искусаны. И все равно я любуюсь ею, пытаясь лгать только себе самому.
– Я же тебя попросила! Сказала, что не хочу слышать правду! Ты можешь хоть раз сделать то…
– Это и делаю, – отвечаю я, боясь моргнуть и потерять ее из виду. – То, что ты попросила. Лгу.
Алена хмурит брови, а я продолжаю:
– Ты ничего для меня не значишь, и мне не жаль. Мне плевать на тебя, между нами была только игра. – Слова жгут язык, сердце заходится в яростном стуке. – Я в тебя не влюблен. Ты проиграла, Алена. Я победил.
– Я хочу другую ложь, – говорит она детским тонким голосом, закрывая глаза и мотая головой.
– Другой у меня нет.
Между нами проносится порыв холодного ветра, слышу его крик. А может, это мой собственный? Влюбленная душа, наверное, так и ревет. Страшно. Дико. Безумно.
Не верю в то, что происходит. Не успеваю сориентироваться и подготовиться. Алена набрасывается на меня, обхватывая ледяными ладонями за шею, будто хочет придушить, и прижимается губами к моим губам, собираясь выпить последний выдох. Башню сносит мгновенно. Разум пытается достучаться и подать знак.
Остановись!
Прекрати!
Но я не могу… не могу ее оттолкнуть. Будь я кем-то другим, то, наверное, уже думал, где бы купить обручальные кольца, но оставим это для нормальных людей. Алена меня не простит. Не так быстро, это точно, а времени у нас больше нет. Как бы там ни было, я не герой. Я сдамся ей. Сдамся самому себе на эти жалкие несколько часов, даже понимая, к чему мы придем.
– Холодно, – говорит Алена, обдавая прерывистым дыханием мои влажные губы.
– Я знаю, где тепло.
– Поехали.
Я даже не предполагал, что когда-нибудь окажусь по эту сторону. Я всегда был в позиции ведущего. Девушки соглашались быть со мной, зная, что все закончится, как только я щелкну пальцами, но настала моя очередь ждать щелчка. И я смотрю на сложенные пальцы, готовые к жесту, не в силах уйти первым.
Пережить можно все что угодно. Разлюбить, убить в себе чувства, задавить их новой реальностью, но это не облегчает болезненных минут, в которые ты ощущаешь счастье в последний раз.
В тот момент, когда я опустошала обойму, я дала себе обещание, что все последующие выборы буду делать, основываясь только на своих желаниях. И сейчас я исполняю одно из них. Кроме Мнаца я не вижу рядом никого другого. Никто меня не поймет, только он.
Переступаю порог его квартиры. Знакомая обстановка одновременно и успокаивает, и отвергает. Странные чувства. Часть меня облегченно выдыхает – ты дома, а другая рычит – тебе здесь не место. Именно поэтому я не собираюсь задерживаться, но и уходить пока не хочу.
Мнац закрывает за мной дверь и помогает снять куртку с плеч.
– Сильно замерзла? Хочешь в душ? – спрашивает он.
– Ты первый.
– Вы слишком добры ко мне, Алена…
– Александровна, – дополняю я и оборачиваюсь. – У тебя десять минут. Не успеешь, придется потеснить.
Мнац с облегчением улыбается и отвечает нежно:
– Ты запомнила…
– И не только это. Дуй давай. У тебя осталось девять минут и тридцать пять секунд.
– Я буду мыться о-о-очень долго, – смеется он. – Ты же понимаешь, что не напугаешь меня чем-то подобным?
Делаю шаг вперед, вытягивая шею:
– Не храбрись, Мнац. Я вижу все, что мне нужно, на твоем лице. Ты боишься.
Он, разумеется, держится прекрасно. Наглая ухмылка, самоуверенный взгляд, но мне нравится даже просто думать о том, что я могу быть права.
– Ты сегодня дважды наставляла на меня ствол. Конечно, я боюсь, – беспечно отвечает он. – Опасная ты девушка, Алена Александровна.
– Восемь минут пятнадцать секунд.
– Понял.
Мнац, наскоро сняв куртку и кроссовки, скрывается за дверью ванной комнаты, а я направляюсь на кухню. В горле так сухо, что тяжело дышать, но стоит заглянуть в комнату, как я замираю на пороге, забыв о жажде. Пол усыпан осколками битой посуды и столовыми приборами. Осторожно ступаю по проплешинам и достаю из холодильника бутылку минералки, откручиваю крышку и жадно глотаю воду.
Неужели Мнац бесился? Осматриваю комнату еще раз, кроме посуды, ничего больше не тронуто. Если бы это было дело рук парня, то валялось бы вообще все. Руки были женские. И кажется, я даже знаю чьи. Крис заходила. Вчера? Сразу после всех разборок? Насколько я могу судить, здесь тоже было жестко, и она ушла с результатом, на который не рассчитывала. Замечаю среди битой посуды части кружки, что была когда-то моей, и… ничего. Возвращаю бутылку в холодильник и пробираюсь на выход.
Захожу в спальню. Кровать не расправлена, но по Святому покрывалу видно, что на ней явно кто-то спал. Один. Открываю окно на режим проветривания, снимаю одежду и нижнее белье. Вдыхаю свежий воздух и на носках крадусь к ванной комнате. Ловлю себя на воспоминании о первой ночи здесь. Как я представляла, что могу ворваться вот так к Мнацу, но не верила, что он будет рад. Зато теперь я могу не просто поверить, но и убедиться.
Шагаю в облако теплого пара. Мнац отодвигает прозрачную занавеску, глядя на меня с неприкрытым восхищением и возбуждением, подтверждение которого я могу легко получить, скользнув взглядом вниз по его животу.
– Ты тут готовился, как я вижу.
– Я уже думал, что реально придется ждать целых десять минут.
– Меня задержал беспорядок на кухне, – отвечаю я, откровенно разглядывая его тело.
Смуглая кожа покрыта каплями воды, мышцы пресса и бедер напряжены. Добираюсь до внимательных голубых глаз, и Мнац прищуривается.
– Только не говори, что ты его убирала.
– Не собираюсь прибираться после Крис, – серьезно заявляю я.
– Ничего от тебя не скроешь, – хмыкает он. – Хочешь поговорить об этом сейчас?
Наши взгляды крепко сплетаются – легкое противостояние его безбашенности и моей недавно появившейся уверенности. Мнац протягивает руку, но я остаюсь неподвижной. Он с трудом сглатывает, и на моем лице появляется победная улыбка.
– Вообще не хочу, – отвечаю я и перешагиваю через борт ванны, принимая помощь.
Вода льется на плечи и спину, влажный воздух наполняет легкие. Между телами чувствуется неподдельное напряжение и притяжение, но мы никуда не спешим.
– Потри мне спинку. Помнится, ты обещал.