На военные расходы пойдет очередной громадный французский заем в 2,5 миллиарда франков, согласованный в феврале.
Весной во многих регионах стало неспокойно из-за массовых забастовок. Такого размаха волнений не бывало со времен Больших Беспорядков. Особенно горячо было в Петербурге, где из-за роста промышленности рабочие стали составлять невиданно высокий процент населения – больше половины всех обитателей. (Через три года, в поворотный миг истории, это обстоятельство сыграет очень важную, может быть, даже решающую роль.)
В конце апреля в столице началась всеобщая забастовка – притом политического свойства, в солидарность с бакинскими рабочими, которые парализовали добычу нефти и угрожали оставить без топлива промышленность всей страны.
В июне – июле обстановка в Петербурге стала еще большей проблемой, чем бакинская. Количество бастующих дошло до 200 тысяч. Чувствуя свою силу, они действовали всё активней. Полиция начала применять оружие, появились убитые и раненые. В ответ на рабочих окраинах выросли баррикады, в городе почти перестали ходить трамваи – главный вид общественного транспорта.
Фактор забастовок тоже повлиял на принятие решения о войне – совершенно по той же логике, что в Британии. Внешний враг объединяет нацию и перенаправляет социальную агрессию в иное, полезное для правительства русло.
Так и вышло. Сразу после 1 августа (по-русски 19 июля) рабочие утихли, да еще стали устраивать массовые патриотические демонстрации. Война – сильный наркотик.
Беспорядки в Петербурге. Июль 1914 года
Ни в одном из правительств и генеральных штабов не планировали воевать долго. Все были уверены, что судьба всеевропейского столкновения решится за несколько недель, максимум – к концу года.
События в самом деле развивались стремительно. Темп задали немцы. Они умели и быстро запрягать, и быстро ехать.
План, разработанный выдающимся стратегом, начальником генштаба Альфредом фон Шлиффеном, был доработан и модифицирован его преемником Хельмутом фон Мольтке. Предусматривались все возможные ситуации, в том числе и та, что сложилась в августе 1914 года: Франция с Россией выступили одновременно и к ним присоединилась Британия. Согласно этому варианту (он назывался «Ауфмарш-2»), 20 % всех сил должны были прикрывать восток в течение полутора месяцев, которые понадобятся русским для их неповоротливой мобилизации. За это время четыре пятых германской армии, в том числе самые лучшие части и вся сверхтяжелая артиллерия, обойдут французские пограничные укрепления с севера, через нейтральную Бельгию, быстрым броском выйдут прямо к Парижу, разгромят с фланга основные силы неприятеля и принудят его к сдаче, а потом 90 % дивизий будут поездами переброшены на восток.
Германская армия была превосходна – несомненно лучшая в Европе, и управление войсками немецкие генштабисты довели до уровня высокого искусства. Весьма рискованный, даже авантюрный план был так тщательно разработан, что имел хорошие шансы на успех.
Французский стратегический «План XVII» оказался слабее и сразу провалился. Главнокомандующий Жоффр тоже мыслил наступательно, собирался вести бои на территории неприятеля, поэтому французская армия незамедлительно вторглась в Эльзас-Лотарингию и Люксембург, однако повсюду была отбита и откатилась назад.
Однако у немцев дела тоже пошли негладко. Великолепный план Шлиффена-Мольтке оказался под угрозой, потому что Бельгия оказала упорное сопротивление, какого от нее никто не ждал. На проход через маленькую страну – с очень тяжелыми боями и немалыми потерями – германцы потратили гораздо больше времени, чем рассчитывали, и вышли на заданные рубежи только к 25 августа.
За это время на континенте успели высадиться британские дивизии, а у французов хватило времени перекинуть войска на защиту Парижа. Самым же неприятным сюрпризом для немцев была скорость, с которой русские мобилизовали достаточно войск, чтобы развернуть наступление на Восточную Пруссию. Первые бои там произошли уже 17 августа, а несколько дней спустя подошли и основные силы.
Оказавшись перед угрозой вражеского вторжения, немцы были вынуждены спешно снять с Западного фронта, накануне решающего сражения, два пехотных корпуса и кавалерийскую дивизию.
Кампания 1914 года на Западном фронте. М. Романова
Надежды на блицкриг провалились в сентябре, когда немцы в сражении на реке Марне не сумели разгромить франко-английские войска и взять Париж, хотя до него оставалось всего 40 километров. В решающий момент близость к столице даже помогла французам: они мобилизовали все парижские такси, набили автомобили солдатами и смогли заткнуть дыру в своей обороне.
Человеческая история не знала сражений такого масштаба и кровопролития. В общей сложности с обеих сторон в баталии участвовало 2 миллиона человек. Потери превысят полмиллиона.
Не сумев прорваться к Парижу лобовым ударом, немцы попробовали обойти город с севера, но точно такой же фланговый маневр предприняли и французы. В течение целого месяца, до середины октября, противники упорно повторяли одну и ту же тактику – до тех пор, пока не уперлись в Ла-Манш. Это взаимное движение назвали «Бегом к морю». В результате образовалась сплошная линия фронта на сотни километров. Война перестала быть маневренной и стала позиционной. Кавалерийские части, гордость тогдашних армий, в дальнейшем окажутся невостребованными. Судьбу сражений будут решать пехота, артиллерия и саперы.
Больше до конца года на западе ничего существенного не происходило. Центр войны переместился на восток.
В России начало войны, как это всегда бывает, вызвало невероятный эмоциональный взрыв. Подавляющее большинство депутатов Думы – за исключением трудовиков и социал-демократов – объявили, что оставляют «счеты с правительством» и будут оказывать ему полную поддержку. Энтузиазм охватил всё Общество, в том числе его либеральную часть. В российских городах – так же, как в германских, австрийских, французских – проходили массовые патриотические демонстрации. Казалось, все бурно радуются тому, что скоро будут убивать и умирать.
Столицу империи лишили ее неуместно немецкого имени и нарекли «Петроградом». Многие русские немцы, в том числе высшие сановники, стали менять фамилии на славянские. Саблер, обер-прокурор Святейшего Синода, взял фамилию жены и стал «Десятовским». Штюрмер, готовясь возглавить правительство, пожелает именоваться «Паниным», по матери.
Главнокомандующим царь назначил дядю, Николая Николаевича, обладавшего весьма представительной внешностью (рост – два метра) и популярного среди офицерства. Северо-Западный фронт (командующий Я. Жилинский) должен был воевать с германцами, Юго-Западный (командующий Н. Иванов) – с австрийцами.
Главком был настроен победительно. Он составил план, по которому Жилинскому следовало идти прямо на Берлин, а Иванову – прямо на Вену. При этом предполагалось, что первая задача окажется не столь трудной, поскольку у германцев на востоке было только 26 дивизий.
Для того чтобы мобилизовать всех запасных, по плану требовалось 45 дней, но союзники умоляли поскорее начинать – обстановка на Западном фронте была угрожающей.
В Петербурге, то есть уже в Петрограде, отлично понимали, что судьба войны сейчас решается под Парижем, и начали поспешное наступление на Восточную Пруссию – с двух сторон. Первая армия Ренненкампфа пересекла границу с востока, из Прибалтики, Вторая армия Самсонова – с юга, из Польши. Рассчитывали взять немецкую группировку Притвица в клещи.
Патриотическая манифестация
Атака застала неприятеля врасплох – германцы не ожидали от русских такой быстроты. Понеся серьезные потери в первых боях, Притвиц стал отступать и был готов эвакуировать всю Восточную Пруссию, однако новый командующий фон Гинденбург, получивший большие подкрепления с Западного фронта, решил использовать минусы вынужденной русской поспешности: несогласованность действий между Ренненкампфом и Самсоновым, недоформированность частей, неналаженность снабжения, недостаточное знание сложной местности (болотистой и лесистой).
Кампания 1914 года на Восточном фронте. М. Романова
Это была драка зрячих со слепыми. Германское командование точно знало дислокацию вражеских дивизий и наносило удары кулаком; силы русских были распылены и дезориентированы. Связь осуществлялась главным образом через незашифрованные радиограммы, которые перехватывались немцами.
Расплата за скоропалительное наступление и неверную оценку ситуации была тяжелой.
Не зная о том, что немцы получили подкрепление, Первая русская армия двинулась на Кенигсберг, Вторая повернула на запад, то есть они двигались по расходящимся траекториям. В этот зазор, у Танненберга, и нанес свой удар Гинденбург, обрушившись всей массой на группировку Самсонова. Центральная ее часть – пять дивизий вместе с штабом армии – попали в окружение. Командующий Самсонов застрелился, девять генералов были убиты, еще девять и вместе с ними пятьдесят тысяч солдат попали в плен.
Фронт сдвинулся на восток, русские перешли к обороне. Командующий Жилинский, ответственный за случившееся, был снят и заменен генерал-адъютантом Н. Рузским. Тот сразу же попытался взять реванш за самсоновскую катастрофу и перешел в наступление в Литве, но результаты были незначительны, а потери велики.
Еще одно крупное русско-германское сражение произошло в районе Лодзи, в ноябре. Теперь атаковали немцы. В череде хаотических боев, длившихся две недели, обе стороны истощили свои силы и ничего существенного не добились (но город Лодзь, крупный индустриальный центр, русские потеряли).
Последняя битва кампании на северном участке состоялась в декабре – «Сражение на четырех реках» (Бзуре, Равке, Ниде и Пилице). Оно опять было безрезультатным – и чрезвычайно кровопролитным. Русские потери составили почти 200 тысяч человек.
На Юго-Западном фронте дела шли много лучше – во всяком случае поначалу, хотя, в отличие от Германии, Австро-Венгрия бросила против России свои основные силы, 850 тысяч штыков и сабель. Против Сербии действовали только 200 тысяч солдат, поэтому подавить сопротивление маленькой страны австрийцы не смогли. Белград они взяли только в конце года, но сербская армия, отступив, сохранила боеспособность.