Старая машина фюрера больше не стояла на подъездной дорожке. И флаг томми больше не развевался на флагштоке. Не было видно ни Эдмунда, ни полковника, ни полковничьей жены. Ни следа.
– Не вижу никого из томми.
– Может, уехали к себе домой, – предположил Эрнст. – Наверное, сидят где-нибудь у Белых скал Виндзора и отпускают шуточки про яйца Гитлера.
От этой мысли Ози стало очень-очень грустно, и не только потому, что ему были нужны сигареты. Он продолжал изучать дом и двор, надеясь заприметить друга – или кого-нибудь из добрых томми.
В окне на первом этаже что-то мелькнуло. Он подкрутил линзы и увидел ноги стоящего на стремянке мужчины. Отец девчонки Берти делал что-то на стене – похоже, вешал картину. Ози еще немного понаблюдал за ним, потом продолжил осмотр: окно – стена – окно – сад. В кресле, повернутом к реке, сидела женщина. Она трудилась над чем-то с иголкой и ниткой, но над чем, видно не было.
– Ну, что там?
– Там женщина. Но это не Mutti Эдмунда. На вид ничего, хоть и не Марлен Ди.
– Кто-то идет через сад, – предупредил Эрнст. – Какая-то толстуха.
– Девчонка Берти. – Ози вгляделся. – Зачем-то ей мяч под юбку засунули.
– Чего?
Ози опустил окуляр:
– Девчонка Берти будет Mutti.
Отдав окуляр Эрнсту, Ози продолжил наблюдать за сценой. Он думал о брате. Вот бы ему узнать.
– Опять кто-то идет, – сообщил Эрнст.
Ози увидел отца девчонки Берти, тот шел через сад, неся поднос с кофе и печеньем. Он поставил поднос на садовый столик и выдвинул стул рядом с женщиной. Сказал ей что-то и взял за руку.
– Может, в другой раз придем? – спросил Эрнст. – Ози? Чего скажешь?
– Давай подождем еще, – ответил Ози. – Хочу посмотреть, чего тут будет.