— Сложно не узнать о таком, если необходимо постоянно держать руку на финансовом пульсе, — Руслан усмехнулся.
— Да, сложновато, — я в упор посмотрел на него. — Я думаю, что это детишки Волкова каким-то образом внушили ему, что это я убил Валентина, воспользовавшись его душевным состоянием, так сказать, когда он очень сильно хотел найти виноватого. Что это был сговор между мною и Бойничем, и что итогом сговора являлось убийство, как кардинальное средство разрыва помолвки между Валентином и Эльзой. Когда же я напомнил ему, что помолвки не было, он окончательно потерял связь с реальностью, — Руслан только вздохнул.
— Я пытался его разубедить, правда, пытался, и тому есть многочисленные свидетели. Но, повторяю, я пару последних месяцев отца не видел и не знаю, как далеко зашли его фантазии. А мне было некогда в них разбираться, у меня клан, половина решений по которому принималось на грани фола из-за моего неясного статуса. Повторяю, как бы мне не хотелось, я не в силах исправить причинённого ущерба.
— Когда я сказал ему, что знаю, почему он взорвал Южанина, то никогда еще так не ошибался, он мне сам об этом сказал, громко смеясь при этом. Идиотом меня назвал, м-да. Эта бомба была предназначена Ульмасу?
— Вероятно, я не знаю подробностей…
— Не лгите мне, бомбу не устанавливал ваш отец лично. Он нанял какого-то бродягу. Но вот что удивительно, этот бродяга исчез, и никто его так и не смог найти. Только вот вашему отцу было на него уже плевать. Это вы его убрали, чтобы он не смог ничего рассказать?
— Каждый защищает свой клан так, как может и считает нужным, — у Руслана на лице сыграли желваки. — Да, бомбу должны были поместить под машину Бойнича. Исполнитель просто перепутал две практически одинаковые черные машины. Так иногда случается, когда за дело берется непрофессионал. Хватит говорить о моем отце. Он сошел с ума и натворил много страшных дел, но он мой отец и до самого конца являлся главой моего клана, поэтому да, я защищал его, как только мог, разгребая то дерьмо, в которое он мог окунуть всех нас с головой. — Так открыто говорить про компрометирующие делишки отца перед посторонним и практически врагом? Он реально думает, что я ему поверю? Если он знал, что Лосев-старший решил кого-нибудь взорвать, то либо сделал все, чтобы предотвратить, либо попытался бы на этом сыграть, а тут только: папашка плохой, а я забочусь о клане. Ему было известно больше, чем эта отрепетированная реплика, к которой я сам его подвел. Но сейчас, в данный момент Руслан точно не сознается в том, что ему было известно и известно сейчас, а улик для предоставления в Совет Кланов у меня нет. — Я не горжусь этим, но я не мог поступить иначе. Что вы хотите за ключ? — он резко сменил тему, но я ждал этого, поэтому спокойно произнес.
— Все записи вашего отца, касаемые его научных разработок, десять процентов акций предприятий, обслуживающих Сеть, и ваш голос в Совете Кланов по любому интересующему меня лично вопросу. При нарушении любого пункта этой сделки, которую вы сейчас по всем правилам оформите с моим юристом, я буду вправе разгласить подробности гибели Южанина его приемнику, и нет, я не торгуюсь, — я набрал номер, на данный момент соглашаясь вести ту игру, которую начал вести Лосев-младший, главное, не упускать его из вида. Сомневаюсь, что он как-то причастен к оппозиционной тусовке, ему это было бы очень невыгодно, да и продолжать дело папаши, направленное на месть тем, кого ему подсунула его больная фантазия, он тоже вряд ли станет, но вот пакость какую он может сотворить в отместку за своего неадекватного отца, хотя и здесь я не уверен. Было что-то из-за чего Руслан едва не порвал с кланом. И не факт, что я когда-нибудь узнаю, что же это было на самом деле и какие у самого Руслана дела с Олегом Волковым, которого, как я понимаю, Лосев и натаскивал в той самой лаборатории, в бывшем доме Волковых. — Андре, дорогая, он твой.
С этими словами я поднялся из-за стола, забрал ключ и направился к выходу из кабинета, вручив ключ впорхнувшей в кабинет Андре, которая так хищно посмотрела на Лосева, что мне даже на мгновение стало его жалко.
В коридоре я связался с Алдышевым и выяснил, что мумию пока не идентифицировали, а Громов уже вроде бы начал приходить в себя, но до полной адекватности, при которой я мог бы с ним говорить, еще далеко. Крысюков почти всех уже перебили, по крайней мере тех, кто жил в канализации под нашей промзоной, а в исследованиях, посвященных моей ране, вроде бы намечается некий прорыв. Окончив доклад Алдышев отключился, а я побрел к своей комнате. Рана снова начала болеть, и хотелось просто немного полежать, в надежде, что боль немного притупится.
— Отец дает нам свой дирижабль для поездки в Милан, — Эльза подошла ко мне и обняла за талию со спины. — Или может останемся дома?
— Я бы с удовольствием, но не могу, — я покачал головой. — Я должен там быть, но хоть убей, не понимаю, зачем.
— А в пятницу у нас свадьба. Я уже обо всем договорилась. Когда мы вернемся наши юристы составят брачный договор. Так что, будет время что-то в нем изменить, если понадобится, — она отпустила меня, обошла и посмотрела в глаза. — Ты правда в порядке?
— Я правда не в порядке, но вроде не умираю, — улыбнувшись, я сбросил с плеч пиджак, который упал на пол. — Собирайся, и за меня тоже. Надеюсь, что эта поездка будет стоить того, чтобы она вообще состоялась.
Глава 21
Вечером заявился Овчинников. Мне он был искренне симпатичен, поэтому я не послал его лесом, а пригласил пройти в небольшую гостиную, где даже напоил чаем для начала. Эльза сегодня здесь не ночевала, потому что в Милан ей нужно было собрать просто гигантскую гору вещей, а на мой вопрос нахрена ей это понадобилось, ведь мы летим всего на три дня, она назвала меня ничего не понимающим чурбаном. Спорить я не стал, потому что реально ни черта во всех этих мероприятиях не понимаю. Если это так необходимо тащить с собой на пару дней восемь чемоданов тряпья, то пускай тащит, не пешком, в конце концов, пойдем и не на автобусе каком-то, чтобы беспокоиться о дополнительном весе поклажи. Ну, а частный дирижабль позволяет все эти чемоданы взять на борт, не то что общественный транспорт, в правилах перевозки пассажиров которого было прописано четкое ограничение единиц и веса багажа. Хорошо, что есть папа с частным дирижаблем, который может одолжить его дочке на покататься. Вот только, подозреваю, что скоро клану понадобится свое средство воздушного передвижения.
Вообще странно даже, что ни у Алдышевых, ни у Волковых такового в наличие не имелось. Но это объяснилось весьма просто: папаша Евгения боялся высоты в любом ее виде и считал противоестественным полеты на разных там дирижаблях, что на самом деле было довольно удивительным, особенно, когда я разобрался, что весь военно-промышленный комплекс, которым владел бывший клан Алдышевых составлял только наземные виды вооружения, и их ученые даже не стремились подняться выше земли, хотя, никаких нарушений в законах они не совершили бы, попытавшись разработать самолет, да и в лицензиях, выданных клану, подобных ограничений не наблюдалось. Но, так или иначе, кроме дирижаблей никто в Империи не смог сконструировать ничего более современного и более скоростного, типа истребителей и самолетов-невидимок. Я, конечно, в это особо пока не вникал, но почему-то мне кажется, что захоти я сделать нечто подобное, то наверняка столкнусь с некими физическими препонами, которые невозможно будет обойти, потому что летать люди хотели всегда, независимо от мира и века, ну, кроме Захара Алдышева, который действительно просто ненавидел все, что было выше двух с половиной метров. Брат Евгения — который был бывшим главой клана, а также Волков хотели купить такую штуковину, но, как оказалось, на их производство для частных лиц существовала очередь, а все потому, что этим самым производством занимались Гриньковы, наследника которых, и по совместительству своего жениха, Софья Волкова отправила в утиль. Так вот, Гриньковы монополизировали данный рынок и практически в единственном числе занимались изготовлением цепеллинов. Основная часть продукции шла для компаний, занимающихся коммерческими перевозками, а также на нужды объединенной регулярной государственной армии Совета Кланов. Для частников же, обладающих достаточными средствами, чтобы приобрести себе дирижабль, существовала очередь, и исключений не делалось ни для кого. Даже потенциальному родственнику не пошли навстречу и не подвинули его очередь вперед. Вот так и получилось, что ни Алдышев, ни Волков просто не дождались своей очереди. Братья же Алдышевы, когда начали делить власть в клане, не подтвердили своих намерений, и их из очереди выкинули к радости того, кто подвинулся вперед на одну позицию.
Насчет Волкова было сложнее. Гриньковы ждали, когда объявится приемник имущества Волкова, а очередь на постройку дирижабля относилась именно к имуществу, и ничего пока с ней не делали. Хотя нервничать уже начинали не только Гриньковы, но и товарищи, которые шли следом за Волковым. Такая вот странная юридическая коллизия получалась: клана как бы уже нет, но имущество есть, а значит у этого имущества должен быть хозяин — и именно этим воспользовалась Андре, узнав, про очередь. Уточнив у меня информацию о намерениях, она подтвердила очередь к недовольству идущего прямо за нами Макарова. Но мне на него было плевать, вот с кем у меня не было ни единой точки пересечения, так это с ним. Так что для нас уже примерно через год заложат на верфях аппарат, и Савельевы станут счастливыми обладателями личного дирижабля, годика через два. А пока нужно будет или билеты покупать на общественный транспорт, или у тестя клянчить, что тоже не слишком мне улыбалось, и еще больше приводило к вопросам, собственно, почему свет клином сошелся на дирижаблях, ведь монополизирован был только конкретно этот сектор. Нужно будет обязательно разузнать и уточнить вопрос, а то чем черт не шутит, вдруг у меня родится идея создать аналог двухместного кукурузника, тогда текущие проблемы с огромной очередью перекрылись бы, хотя бы на время.