но, а звезды показывают другое, и в результате выясняется, что клиент или скрывает, или забыл, а то и вытеснил. С этим тоже, он отмалчивается, говорит односложные вещи, а я вдруг смотрю — вы что, говорю, в таком-то году в тюрьме сидели? — Да, говорит. Я смотрю дальше — за убийство, что ли? — Было дело, подтверждает. — А вам не бывает противно иметь дело с подобными людьми? — Ну что значит противно? Когда видишь натальную карту человека, зачастую понимаешь, что он мог поступить так, и никак иначе. Бывают очень жесткие обстоятельства, над которыми человек не властен. Начинаешь терпимее относиться к людям. Вам же не становится противен как человек актер, играющий на сцене злодея? Вы понимаете, что это роль. — То есть вы исключаете всякую свободу воли и выбора, если я вас правильно понял? — Ну как, представьте, что мы являемся металлической пылью. Тогда, зная, в каком направлении будут перемещаться магнитные поля, вы можете предсказать, как будет двигаться вся масса со всеми отдельными представителями, какой бы душой или интеллектом они ни обладали. Единственное, что в их власти, — это предвидеть направление и не сопротивляться — это бесполезно. А может быть, самому приложить все усилия для движения в этом направлении, тогда можно на сумме этих двух сил выскочить за пределы магнитного поля. — Но к счастью, мы если и являемся пылью, то не металлической, а глиняной, но при этом Бог вдохнул в нас свое дыхание, так что ваш пример не очень удачен и не убеждает. Вы исключаете сознание, которое нам дано, в отличие от неживой природы или даже от животных, и в связи с которым мы подчиняемся совершенно другим законам. — А с чего вы взяли, что звери и даже то, что вы называете неживой природой, не обладает сознанием? Я вам даже больше скажу — есть большое количество существ, недоступных вашему восприятию, но тем не менее обладающих достаточно широким сознанием, возможно, даже превышающим пределы, доступные среднему человеку. — Точно, дон Хуан также дает определение живому как способному к осознаванию. — Не чертей ли и всяких там леших вы сейчас подразумеваете? — В вашей терминологии их так именно и кличут, но, кстати, и ангелы входят в эту категорию невидимых существ. И способность человека к осознаванию ни в коей мере не аннулирует планетарный принцип. Планеты — это опосредованный язык, знаки, с помощью которых Бог говорит с нами. Планеты символизируют всевозможные принципы взаимодействия человека с самим собой, социальным окружением, внешним миром и даже с космическим сознанием, в частности за последнее отвечает Уран. Естественно, что астрология не исключает прямого участия человека в своей судьбе, заданность каждой планеты в определенном зодиаке указывает на то, где и каким образом будет проявляться планетарный принцип, но то, как человек распорядится этой данностью, зависит от уровня проработки самим человеком своего гороскопа. Планеты указывают только, в каких условиях будет протекать процесс становления человека, они только намечают кармический рисунок, но отношение к нему во власти человека — оговорюсь — с определенного момента в его развитии. Более того, дойдя до некоего уровня, человек может развязать многие кармические узлы не только у себя, но и у своего окружения. — То есть вы тоже верите в реинкарнацию? — Не просто верю, я знаю, что это реальное положение. С какого-то времени у меня открылся третий глаз, я научился видеть предыдущие воплощения других людей. Астрология и возникла как наука из буддизма. В Индии до сих пор есть деревушка, в довольно труднодоступной местности, где живут астрологи, передающие древние знания от поколения к поколению. Вот они много чего знают, не то что мы, вынужденные собирать эти знания по крохам. Они могут построить человеку не только карты его предыдущих рождений, но и будущих, с точным указанием времени и места рождения, а также и пола. — То-то и оно. Христианство против астрологии и прочей всякой ворожбы. — А как вы думаете, кем были те волхвы, которые пришли поклониться новорожденному младенцу с дарами? — А как насчет смерти, вы можете ее предсказать? — Безусловно. Я, кстати, видел в ее натальной карте настораживающие моменты, не помню, зачем я в нее полез недели две назад — кажется, она позвонила, сказала, что у нее депрессия, но я увидел, что к тому были объективные показания, сказал, чтоб потерпела, дней через пять напряженные аспекты планет должны были смягчиться, а потом пригляделся и заметил, что как раз ко дню ее гибели там что-то нехорошее образуется… — А что конкретно? — Долго объяснять, вы же не знаете принятой терминологии, но, грубо говоря, транзитный Сатурн становился в оппозицию натальному Солнцу аккурат в восьмом доме. Это само по себе очень неприятно, но и вдобавок были всякие тонкости. Я пытался до нее дозвониться, чтобы предупредить, но то ли ее дома не было, то ли не хотела трубку брать. А потом я уехал в командировку и… — А что бы вы ей сказали — ты умрешь такого-то числа? — Я бы ей сказал, что у нее в эти сроки будет напряженное время, чтоб была осторожней. — Если суждено умереть, то ничего уж не сможет спасти. Знаете эту притчу, про свидание в Самарре? — к купцу прибегает слуга, весь запыхавшийся, и начинает просить, чтоб тот отдал ему лошадь и отпустил в Самарру. Купец интересуется, к чему такая поспешность, слуга объясняет, что только вот, гуляя по рынку, увидел в толпе Смерть, которая пригрозила ему косой, и он хочет уехать в Самарру, чтоб быть подальше от нее. Купец сжалился над ним и отдал самую быстроногую лошадь из своих конюшен. Слуга тут же вскочил на нее и умчался в Самарру, а купец отправился на рыночную площадь и действительно увидел там Смерть. «Зачем ты напугала моего слугу?» — спросил он у нее. «Да я и не думала его пугать. Я просто очень удивилась, увидев его. Ведь у нас с ним на сегодняшний вечер назначено свидание в Самарре, и я подумала, как же он успеет, если до сих пор находится здесь». — Если все настолько предопределено, зачем вообще нужно всё, астрология в частности? — Зависит, как вы будете распоряжаться своим знанием. На Востоке, например, есть специальные монастыри с астрологами. Люди приходят туда умирать. Астролог вычисляет точный день смерти, и оставшееся время под руководством монахов пришедшие туда готовятся к смерти. Это же целая культура! — У нас в Европе тоже было совершенно иное отношение к смерти. Я прочитал переписку всевозможных людей, живших пару сотен лет назад, — тогда ведь даже ждали смерти как избавления, готовились к ней загодя, прощались со вкусом и толком. — Все зависит от веры в Бога. Вот эта старая дама, Кублер-Росс, зачинательница хосписов на Западе, — всю жизнь учила своих пациентов не бояться смерти, а недавно я прочитал ее интервью, она сейчас сама умирает от рака, — так ее спросили, чего ей не хватало в жизни, она ответила: «Безусловной любви» и призналась, что ей страшно умирать. — Да, если бы знать, что после смерти что-то бывает, а так… — Я лично знаю по собственному опыту, у меня переживание было такое… — Что, клиническая смерть? — Нет, не знаю, как назвать, поэтому до сих пор никому не рассказывала. Но раз уж зашел разговор, и вы все такие умные, может, сами мне скажете, что это? Бывает у меня, приходит ко мне один общаться и не то, чтобы во сне, но по ночам. Он мне всякие вещи показывает, предсказывает, которые потом случаются. И вот он мне сказал недавно, что умру я, когда дочке моей исполнится восемь лет, то есть через два года выходит. И он мне показал, как это бывает. Я сама была удивлена, он повел меня к месту, где стоит длинная очередь на тот свет, и все так спокойно ждут. И что для меня было неожиданностью, там были не только люди, но и сломанные автобусы и всякое такое. И все спокойно дожидались своей очереди. Я видела — ну как вас сейчас. Я уверена, что так и бывает, а что потом — мне не показали. Про Бога тоже ничего не знаю. — А я вот верю, что Бог есть. Но только у меня такая теория есть — Бог не в состоянии выполнять просьбы всех сразу и слушать всех вместе — представляете, какая какофония получится, если сложить наши просьбы разом? Вот он сидит себе там на облаках и думает — сейчас послушаю, чего не хватает Ваське Иванову, а теперь — какая надобность у Маньки Сидоровой. Со мной так было однажды — захотелось мне ночью пописать, а живем мы в коммуналке, коридор такой длинный. Добрела я до туалета кое-как — очень уж за день вымоталась, сделала свои дела, ползу обратно и думаю: вот черт, теперь еще и на кровать забираться! Дело в том, что я живу с другом, а он у меня такой длинный, и конституции нехилой, а ложится на кровати всегда с краю и мне через него перелезать приходится. А в тот день сил ну никаких не было, иду и думаю: Господи, ну хоть бы он на этот раз к стенке подвинулся, — хотя и знаю, что напрасные надежды — никогда такого не было за пять лет совместной жизни. Подхожу к кровати, что-то непривычное — всматриваюсь — батюшки, и впрямь отодвинулся, лежит у стенки! Я схватилась за голову — надо же, какая дура! — а могла ведь «мерседес» попросить! Это была как раз та минута, когда Господь решил меня послушать. — Ну зачем же ты так Бога-то? — А что такого? — Что ж ты думаешь, что Он не может слушать всех сразу? Да ему это что тебе почесаться. Другое дело, стоит ли ему слушать просьбы всех. — Так я о том же. У меня иной раз у самой уши вянут, как только прислушаюсь, о чем это я прошу Господа. А таких, как я, — тьма. Вот Он и сидит, наверное, закрывши ладошками уши и зажмурившись, посидит-посидит, а потом пожалеет — какие-никакие, а все ж Его творения, дай, думает, послушаю, чего теперь-то не хватает этим бедолагам для счастья. А мы тут как раз именно в эту секундочку просим о ерунде какой-то, привыкли уже, что Он нас не слышит, и чего стараться, уже и просим как бы не у Него, а так, риторически, ради красного словца. — А ты у Него хоть раз просила «мерседес»? — Какой еще «мерседес»? — Ну ты сама говорила только что. — За кого ты меня принимаешь? Это я просто так сказала, для примера. Надо будет, на «мерседес» я и сама заработаю. У Бога и без того забот хватает. — Вот видишь. Тогда не ропщи почем зря. Сказано же: «Просите — и дастся вам». Если по-настоящему попросить, будет дано. — Вот уж сколько раз просила, и ничего. — Так я ж говорю — по-настоящему, а не так, что сегодня снег, а завтра палящее солнце. Если действительно чего-то захочешь и сосредоточенно попросишь, то получишь. — А мне кажется, ты не прав. Богу все-таки видней, что тебе нужно на самом деле. Эдак и простуженный ребенок может страстно пожелать мороженого и посчитать родителей, не торопящихся покупать ему, извергами. У тебя самого разве не было так, что ты задним числом благодарил провидение, не позволившее тебе получить то, что раньше казалось жизненно необходимым, но потом, с новых позиций определенно заводящим в тупик? — Да, у меня тоже было — я рыдала, что не поимела чего-то, а потом выяснялось, что схвати я это — лишилась бы более важного. — А в буддизме вообще наличие всякого желания считается помрачением сознания. — А если я желаю чего-нибудь хорошего, что, тоже нельзя? — Видишь ли, не нам решать, что хорошо, что плохо. — Есть несомненные вещи, весьма однозначные. Допустим, кто-то заболел и я желаю ему выздоровления, тогда как? — Если ты так настаиваешь, я могу процитировать банальности типа не пожелай другому того, что себе желаешь, ему это может не понравиться и в том же духе. — А если эт