– Значит, ты ищешь зацепки?
– Получается пока не очень, – признаюсь я. – Завтра вылетаем домой.
Впрочем, меня страшит перспектива вернуться в дом, в котором больше нет Оуэна. Пока мы здесь, я тешу себя иллюзией, что могу помочь Оуэну вернуться, что вместе с Бейли я справлюсь…
– Послушай, я должен тебе кое-что сообщить, – говорит Джейк. – И тебе это не понравится.
– Джейк, лучше начни с того, что мне понравится, или я повешу трубку!
– Твой дружок Грейди Бредфорд – настоящий маршал. У него отличная репутация, и в Техасском отделении он – один из лучших. ФБР часто задействует его, когда подозреваемый пускается в бега. И если он хочет найти Оуэна, то наверняка найдет.
– По-твоему, это хорошая новость?
– Кроме него, это никому не под силу, – заявляет Джейк.
– Ты о чем?
– Никакого Оуэна Майклза не существует.
Я едва не смеюсь в голос. Какая нелепость!
– Не стану утверждать, что ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Джейк, но, уверяю тебя, Оуэн существует. Его дочь спит в пяти метрах от меня.
– Скажу иначе. Детектив, о котором я говорил, утверждает, что никакого Оуэна Майклза, соответствующего по биографии твоему мужу, не существует. Есть несколько Оуэнов Майклзов, выросших в Ньютоне, штат Массачусетс, и несколько, учившихся в Принстоне. Единственный Оуэн Майклз, который вырос в Ньютоне и учился в Принстоне, – старик семидесяти восьми лет, живет со своим партнером Тео Сильверстайном в Провинстауне, мыс Кейп-Код.
У меня перехватывает дыхание. Я сажусь на ковер в коридоре, прислонившись к стене. Оуэна Майклза не существует!.. Слова Джейка просто не укладываются в голове.
– Мне продолжить?
– Нет уж, спасибо.
– Так вот, Оуэн Майклз не покупал дом в Сиэтле, штат Вашингтон, в две тысячи шестом и не записывал свою дочь Бейли в начальную школу, не предоставлял в налоговую декларацию о доходах до две тысячи девятого…
– В девятом году они с Бейли переехали в Сосалито.
– Вот именно! С этого момента и начинается жизнь Оуэна Майклза. После информация практически совпадает с тем, что сообщила ты. Дом, школа Бейли, работа Оуэна. Очень разумно с его стороны купить плавучий дом – меньше бумажных следов. Землей он не владеет, налог не платит.
Я закрываю глаза руками, пытаясь унять головокружение.
– До их переезда в Сосалито не удалось найти никакой информации, подтверждающей историю, которую рассказал твой муж. Либо он жил под другим именем, либо наврал тебе про все остальное. Он не тот, за кого себя выдает.
Я долго молчу, пока не нахожу в себе силы задать вопрос:
– Зачем?
– Зачем Оуэн сменил имя? Зачем исказил факты своей биографии? – спрашивает Джейк.
Я киваю, словно он может меня видеть.
– Я задал детективу те же вопросы. Он сказал, что причин для смены личности обычно две, и обе тебе вряд ли понравятся.
– Серьезно?!
– Хочешь верь, хочешь нет, самая распространенная причина – вторая семья. Другая жена и ребенок или даже несколько. То есть он пытается жить двойной жизнью.
– Джейк, это невозможно! – заверяю я.
– Скажи об этом нашему клиенту, нефтяному магнату-миллиардеру, у которого одна жена – в Северной Дакоте на семейном ранчо, а другая – в Сан-Франциско в особняке в Пасифик-Хайтс, на той же улице, где живет автор любовных романов Даниэла Стил. С обеими женщинами он уже двадцать девять лет. Пятеро детей от одной, пятеро – от другой. И они понятия не имеют друг о друге. Думают, он много ездит по работе, считают его прекрасным мужем. Мы узнали о двух семьях лишь потому, что помогаем ему составить завещание… Представляю, как весело пройдет оглашение его последней воли!
– Какова другая причина, по которой Оуэн мог это сделать? – спрашиваю я.
– Если предположить, что у него нет второй жены?
– Да.
– Другая причина, по которой человек живет под чужим именем, в том, что он связан с криминалом, – говорит Джейк. – Ему приходится начинать новую жизнь, чтобы защитить свою семью. Впрочем, рано или поздно практически все преступники попадают в неприятности снова, и это их губит.
– Значит, у Оуэна уже были нелады с законом? Значит, он виновен не только в том, что произошло в «Технолавке», но и в чем-то еще?
– Это могло бы объяснить его бегство, – соглашается Джейк. – Он знал, что когда компания потерпит крах, его разоблачат. Похоже, прошлые грешки волновали Оуэна больше, чем нынешние неприятности.
– Разве он обязательно преступник? – спрашиваю я. – Вдруг он изменил имя, чтобы спастись от того, кто хотел навредить ему или Бейли?
«Защити ее».
– Конечно, такое вполне возможно, – соглашается Джейк. – Только почему он не рассказал тебе?
Я не нахожу достойного ответа. Мне отчаянно нужна альтернатива – объяснение, почему Оуэн вовсе не Оуэн.
– Не знаю. Может, он участник программы защиты свидетелей. Тогда становится понятным участие Грейди Бредфорда.
– Об этом я тоже думал. Кстати, помнишь моего приятеля Алекса? Он занимает в Службе маршалов довольно высокую должность, и я попросил его проверить твоего мужа. Так вот, Оуэн не в программе защиты.
– Так сказал твой приятель?
– Да. В любом случае Оуэн не подходит под профиль участника программы. Ни работа (ему слишком хорошо платят), ни Сосалито сюда не вписываются. Свидетели под защитой живут где-нибудь в Айдахо, и то если повезет. В фильмах показывают совсем другое, а на деле свидетелей бросают посреди глуши, выдав немного наличных и новые документы, и желают удачи в новой жизни.
– И что дальше?
– Как по мне, так наш вариант – второй. Твой Оуэн в чем-то виновен и давно в бегах. Может, и «Технолавка» подловила его по той же причине. Или одно вообще не связано с другим. Наверняка сказать трудно. В общем, при аресте все выплыло бы наружу, так что ему пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь. Или, как ты считаешь, он сбежал потому, что счел это лучшим способом защитить Бейли, не ввязывать ее в свои грешки.
Слова Джейка западают мне в душу. Я и сама постоянно об этом думаю. Если бы причина была лишь в ошибках Оуэна, которые вот-вот его настигнут, он остался бы с нами и принял огонь на себя. Но если бы это навредило Бейли, он сделал бы иной выбор.
– Джейк, даже если ты прав, даже если я плохо знаю человека, за которого вышла замуж… Я твердо уверена, что он оставил бы Бейли лишь в случае жизненной необходимости. Если бы он собирался бежать навсегда, то взял бы ее с собой. Она для него – все. На такое Оуэн просто не способен.
– Два дня назад ты считала, что твой муж не способен сочинить себе новую биографию. А ведь именно это он и сделал!
Я смотрю на узоры гостиничного ковра, пытаясь обрести в них хоть какое-то утешение.
Как принять, что твой муж сбежал от себя прежнего, от человека, чье настоящее имя ты не знаешь? Такое чувство, словно это происходит не со мной. В моей жизни все просто и понятно, а эта история – не про меня. Она началась непонятно где и когда, и непонятно, чем закончится; ясно, что ничего хорошего там не будет.
– Джейк, как мне вернуться в номер и сказать Бейли, что на самом деле она ничего не знает о своем отце? У меня просто язык не повернется…
Он долго молчит, что ему несвойственно.
– Тогда скажи ей что-нибудь другое.
– Например?
– Скажи, что у тебя есть план, как уберечь ее от неприятностей, – предлагает Джейк. – По крайней мере пока все не выяснится.
– Нет у меня никакого плана!
– Так придумай! Приезжайте ко мне в Нью-Йорк, поживите тут хотя бы какое-то время. У меня есть друзья в совете Школы Дальтона, попробуем устроить туда Бейли до конца учебного года.
Я закрываю глаза. Почему я опять разговариваю с Джейком? Почему мне помогает именно он? Когда мы разорвали отношения, Джейк заявил, что я всегда держалась с ним отчужденно. Спорить я не стала – просто не могла. Я и в самом деле держалась отчужденно; с Джейком мне чего-то не хватало. Того самого, что я нашла в Оуэне. Но если Джейк прав насчет Оуэна, то между нами ничего и не было…
– Разумно. Спасибо за предложение.
– Но ты его не примешь?
– Из твоих слов следует, что мы попали в этот переплет из-за побега Оуэна, – говорю я. – Я не могу тоже сбежать, пока не доберусь до сути.
– Ханна, сейчас ты должна думать только о Бейли!
Я открываю дверь и заглядываю в номер. Бейли спит в кровати. Она свернулась в позу эмбриона, лиловые волосы разметались по подушке. Я притворяю дверь, отступаю в коридор.
– Я и думаю лишь о ней, Джейк.
– Вовсе нет, иначе зачем разыскивать единственного человека, от которого ей стоит держаться подальше?!
– Джейк, он ее отец!
– Видимо, он об этом забыл!
Я ничего не отвечаю. Смотрю на стеклянные стены и на атриум внизу. В баре отеля отдыхают участники конференции с бейджиками на груди, из ресторана выходят влюбленные парочки, уставшие родители несут спящих детей и мешок с конструктором «Лего», которого хватит на целый магазин игрушек. Издалека все они выглядят счастливыми, хотя знать наверняка нельзя. На миг мне хочется стать кем-то из них, а не женщиной, которая прячется в коридоре отеля на восьмом этаже и пытается осознать, что ее брак, ее жизнь – сплошная ложь.
Во мне закипает гнев. С тех пор как мама меня бросила, я гордилась своей наблюдательностью, умением подмечать в поведении человека мельчайшие подробности. Если бы у меня спросили три дня назад, я сказала бы, что знаю об Оуэне все. По крайней мере все самое важное. Теперь я не знаю ничего и пытаюсь выяснить хотя бы основные моменты его биографии.
– Послушай, – говорит Джейк, – я пытаюсь сказать, что у тебя есть куда пойти. Я готов принять вас обеих. Тебя это ни к чему не обязывает, но если решишь отказаться, то придумай другой план.
– Откуда мне знать, что делать в такой ситуации, Джейк? Как можно было вообще в нее угодить?
– Спроси у себя сама.
– Не слишком конструктивное замечание, Джейк.
– Ханна, приезжай в Нью-Йорк. Ничего более конструктивного предложить не могу.