Достаю из кармана телефон, и тут в палец впивается осколок стекла. Нахожу номер Джека, отправляю ему сообщение:
Наведи справки о женщине, девичья фамилия Кейт Смит. Брат – Чарли Смит. Остин, Техас. Поищи информацию о рождении дочери того же возраста, что и Бейли. Зовут Кристин. Займись свидетельством о заключении брака, свидетельством о смерти… Мой номер будет недоступен.
Кладу телефон на пол, собираясь его растоптать. Хотя это – единственный способ для Оуэна со мной связаться, по нему же нас легко вычислить. Если мои подозрения верны, то нужно убраться из Остина до того, как это произойдет. Нам нужно убраться подальше и от Чарли Смита, и от тех, кто может за ним стоять.
Что-то меня тревожит, не дает отключиться от внешнего мира. Что же это? Не Кейт Смит, не Чарли Смит…
Я поднимаю телефон и запускаю поиск по Кэтрин Смит. На такое распространенное имя «Гугл» находит тысячи страниц. Некоторые выглядят многообещающе, однако ведут вовсе не к той Кэтрин: профессор-искусствовед, окончившая Техасский университет в Остине, шеф-повар, родившаяся и выросшая на озере Остин, актриса, немного похожая на Кейт на фотографии в баре. Я открываю ссылку на актрису и нахожу ее фото в вечернем платье.
Внезапно до меня доходит то, что я пыталась вспомнить, то, что поразило меня в баре «Под мухой»! Газетная вырезка, на которую я сразу обратила внимание: снимок Кейт в вечернем платье, Чарли в смокинге, по бокам – пожилая пара. Мередит Смит и Николас Белл. Заголовок гласил: «Николас Белл получает награду “Звезда Техаса”». Также его имя было указано под вырезкой.
Николас Белл. Муж Мередит Смит. На других фотографиях она есть, а его нет. Почему Николаса нет нигде, кроме той газетной вырезки? Почему имя кажется мне знакомым?
Я вбиваю имя и фамилию в поисковую строку и сразу все понимаю.
Вот как началась эта история.
Молодой красивый парень из Эль-Пасо, штат Техас, президентский стипендиат, был одним из первых выпускников своей школы, кто пошел в колледж, не говоря уже о Техасском университете и школе права.
Адвокатом он стал вовсе не из-за денег, хотя и был из бедной семьи. Несмотря на полуголодное детство, он отверг множество предложений от контор Нью-Йорка и Сан-Франциско и стал государственным защитником в Остине. Ему исполнилось двадцать шесть лет. Молодой идеалист, он недавно женился на своей школьной возлюбленной, социальном работнике, которая мечтала лишь о красивых детках и не мечтала о шикарном особняке – по крайней мере сперва не мечтала.
Его звали Николас, и очень скоро он заработал прозвище Хороший адвокат, потому что брался за дела, которые никто не хотел брать, помогал обвиняемым, которым никто не помог бы выпутаться.
История умалчивает, как Николас превратился в Плохого адвоката.
История умалчивает, как он стал доверенным советником в крупнейшем преступном синдикате.
Организация базировалась в Нью-Йорке, а ее боссы жили на юге Флориды в местечках вроде Фишер-Айленд и Саут-Бич. Они играли в гольф, носили костюмы от «Бриони» и говорили соседям, что занимаются ценными бумагами. Так действовала верхушка – без лишнего шума, эффективно, жестоко. Их верные помощники продолжали промышлять основными видами преступной деятельности – вымогательством, ростовщичеством, торговлей наркотиками, – а также подключились к более современным источникам дохода вроде международных сетевых игр и финансовых пирамид Уолл-стрит.
Стоит отметить, что именно они первыми развернули оксиконтиновый бизнес – задолго до того, как спохватились их конкуренты, продававшие в основном традиционные героин и кокаин. Один из молодых сотрудников организации угодил в неприятности в Остине, безрецептурно продавая оксиконтин в Техасском университете. Николасу удалось спасти его от тюрьмы.
Следующие три десятка лет Николас провел, сражаясь за благополучие членов этой организации, и в его послужном списке были оправдательные приговоры или аннуляции судебных процессов в восемнадцати обвинениях в убийстве, в двадцати восьми обвинениях в незаконном обороте наркотиков и в шестидесяти одном обвинении в вымогательстве и мошенничестве.
За эти годы он показал себя великолепным специалистом и изрядно разбогател. Однако вследствие того, что Управление по борьбе с наркотиками и ФБР продолжали проигрывать дела, в которых адвокатом выступал Белл, он также стал мишенью. Впрочем, Николас ничуть не боялся: ему мало что могли предъявить за исключением того, что он предан своим клиентам.
И вдруг что-то пошло не так. Однажды, в конце трудовой недели, его взрослая дочь возвращалась пешком с любимой работы. Она была секретарем Верховного суда Техаса, год с небольшим назад выучилась на юриста, недавно стала матерью. Она шла по улице и попала под машину.
Вроде бы обычный несчастный случай – неизвестный водитель сбил ее и скрылся с места аварии, вот только она шла по тихой улочке возле своего дома, и день был погожий, пятница. А по пятницам после обеда Николас гостил у дочери и проводил время с внучкой. Это был его любимый день недели: он забирал внучку с урока музыки и вел в парк с хорошими качелями, в квартале от того места, где погибла его дочь. Он ее, кстати, и нашел. Значит, ему и предназначалось предупреждение.
Его клиенты заявили, что не имеют к аварии ни малейшего отношения, хотя недавно он проиграл в крупном деле, которое для них вел. И это походило на правду: их кодекс чести запрещал преследование членов семьи. Тогда кто же убил Кейт? И что это было – месть или предупреждение? Предполагали, что причастна конкурирующая организация, решившая переманить Николаса к себе.
Впрочем, мужу дочери было все равно: он винил своего тестя. Тот факт, что все произошло днем в пятницу, убедил его в причастности нанимателей Николаса. Вдобавок он винил тестя в том, что тот вообще связался с подобными людьми и навлек на свою семью такую трагедию.
Хороший адвокат не хотел, чтобы пострадала его дочь. Он всегда был прекрасным отцом и едва не умер от горя, но его зять плевать хотел на все доводы. К тому же его зять кое-что знал. Он знал такое, что Хороший адвокат доверил бы только близкому человеку и не для передачи третьим лицам.
Поэтому зять имел доказательства, которые обратил против тестя, и стал главным свидетелем в деле, в результате чего Николас пошел под суд, попутно поставив под удар своих нанимателей – за решетку отправились восемнадцать членов организации. Хорошего адвоката посадили вместе с ними.
Зять с маленькой дочерью исчезли сразу после суда, и больше о них никто не слышал.
Полное имя адвоката – Дэниел Николас Белл, зятя звали Итан Янг, дочь Итана – Кристин.
Я бросаю телефон на пол и растаптываю ногой. Открываю дверь ванной. Сейчас я схвачу в охапку Бейли и наши вещи, и мы уберемся из Остина. Не через пять минут, не через пять секунд, а немедленно!
– Бейли, нужно уходить! – говорю я. – Бери, что успела сложить в чемодан, и пойдем.
В номере пусто. Бейли ушла.
– Бейли?
Сердце бешено колотится. Я тянусь к телефону, чтобы позвонить ей или написать. И тут вспоминаю, что у меня больше нет телефона – я его разбила! Выбегаю в коридор, там пусто, не считая тележки горничной. Я мчусь к лифтам, выглядываю на лестницу. Бейли нет. Спускаюсь на лифте в вестибюль, надеясь, что она пошла в бар перекусить. Обегаю все кафе, даже «Старбакс». Бейли нет нигде.
За свою жизнь мы принимаем сотни решений, мы принимаем их постоянно. Так почему же то, которое не успеваешь обдумать как следует, оказывается самым важным?! Ты поднимаешься в номер отеля, запираешь дверь. Уверена, что находишься в безопасности, и идешь в ванную. Ты доверяешь девочке-подростку, думая, что она будет сидеть на кровати, что она останется в номере, ведь деваться ей некуда.
А ей страшно. Она сказала тебе, что не хочет уезжать. Так почему же ты решила, что она так легко сдастся? С чего ты взяла, что она тебя послушает?
Я бегу обратно к лифтам, мечусь по коридорам. Безумно злюсь на себя за то, что разбила телефон, что не могу ей даже написать, что не могу включить локацию и отследить девочку!
– Бейли, ты где?!
Я влетаю в номер и озираюсь по сторонам, словно она могла спрятаться в помещении размером в два гаража! Обыскиваю шкаф, заглядываю под кровати, тщетно надеясь ее обнаружить – свернулась калачиком и плачет, хочет побыть одна. Несчастная, но невредимая. Ради этого я готова на что угодно!
Дверь распахивается. Я испытываю огромное облегчение, решив, что Бейли вернулась, что я разминулась с ней, пока металась по отелю, что она просто спустилась в вестибюль за ведерком льда или содовой, что ей захотелось позвонить Бобби, что она нашла сигарету и выскочила покурить – все что угодно!
На пороге стоит вовсе не Бейли. Там стоит Грейди Бредфорд. На нем выгоревшие джинсы, надетая задом наперед бейсболка и дурацкая ветровка.
Он сверлит меня сердитым взглядом, сложив руки на груди.
– Вы сами все испортили! – заявляет он.
– Часть 3 –
Гнилое дерево не годно для резьбы.
Когда мы были молоды
Остинское подразделение Службы маршалов США находится в переулке, окна выходят на соседние здания и крытую автостоянку на другой стороне улицы. В большинстве зданий свет не горит, парковка почти пуста, зато кабинеты Грейди и его коллег освещены, в них кипит жизнь.
– Расскажите обо всем с самого начала, – велит Грейди.
Он сидит на краешке стола, я беспокойно вышагиваю по кабинету. Его неодобрение буквально висит в воздухе, но я и без того корю себя, ведь Бейли пропала по моей вине.
– Как это поможет найти Бейли? – восклицаю я. – Если вы меня не арестуете, я пойду ее искать!
Я направляюсь к двери, Грейди спрыгивает со стола и загораживает проход.
– Ее ищут восемь сотрудников. Единственное, что требуется от вас сейчас, – рассказать обо всем с самого начала. Вы же хотите, чтобы мы ее нашли?