Я выдерживаю его взгляд и подчиняюсь, понимая, что он прав. Иду обратно к окнам, словно от этого есть хоть какой-то толк, словно замечу Бейли, стоящую посреди улицы. Не знаю, на что я надеюсь – по ночному Остину гуляют толпы людей.
– А если ее забрал он? – спрашиваю я.
– Николас? – уточняет Грейди.
Я киваю. Голова идет кругом, и я как одержимая повторяю все, что о нем узнала, – насколько он опасен, какие усилия пришлось приложить Оуэну, чтобы от него скрыться и держать дочь подальше от мира Николаса, и как я привезла ее сюда…
«Защити ее!»
– Вряд ли, – говорит Грейди.
– И все же это возможно?
– После того как вы привезли ее в Остин, возможно практически все.
Я пытаюсь утешить себя сама, раз уж не утешает Грейди.
– Он не смог бы найти ее так быстро…
– Пожалуй, нет.
– Как вы вообще нас отыскали? – спрашиваю я.
– Наш утренний разговор мне точно не помог. Со мной связался ваш адвокат, некий Джейк Андерсон из Нью-Йорка. Сказал, что вы в Остине и он не может до вас дозвониться. Телефон выключен, и он беспокоится. И тогда я отследил вас через мобильного оператора – увы, слишком поздно…
Я отворачиваюсь от окна и смотрю на Грейди.
– С какой стати вас понесло в Остин? – интересуется он.
– Начнем с того, что вы сами заявились ко мне домой. Я сочла это подозрительным.
– Оуэн не говорил, что у вас задатки детектива.
– Оуэн мне про вас вообще не говорил!
Если бы кое-кто удосужился рассказать мне правду об Оуэне и его прошлом, я бы точно сюда не приехала, но Грейди слишком зол, и заикаться об этом не стоит. И все же я не могу удержаться: раз уж мы ищем виноватого, то почему крайней должна быть я?
– Недавно выяснилось, что мой муж – не тот, за кого себя выдавал. Так что мне оставалось делать?
– То, что вам было велено, – отрезает Грейди. – Залечь на дно, найти адвоката и позволить мне выполнить свою работу.
– В чем же она заключается?
– Более десяти лет назад Оуэн принял решение оградить свою дочь от опасности, дать ей возможность начать с чистого листа. И я ему помог.
– Но Джейк говорил… Я думала, что Оуэн не участвовал в программе защиты свидетелей.
– Все немного сложнее.
Я смотрю на него в недоумении.
– Сложнее?
– Согласившись дать показания, Оуэн должен был попасть под защиту, однако он думал, что в программе слишком много дыр, слишком много людей, которым придется доверять. К тому же во время суда произошла небольшая утечка.
– Что значит – небольшая?
– Кто-то в нью-йоркском подразделении разгласил сведения о новых личностях Оуэна и Бейли, – поясняет Грейди. – И тогда Оуэн решил обойтись без помощи правительства.
– Странно, не правда ли? – не удерживаюсь от сарказма я.
– Он взял Бейли и исчез, и никто в Службе маршалов не знал куда.
– Кроме вас, конечно, – говорю я.
– Мне он доверял, – кивает Грейди. – Возможно, потому, что я пришел в Службу недавно. Или же мне удалось завоевать его доверие. Спросите сами.
– Сейчас у него особо ничего не спросишь.
Грейди подходит к окну, прислоняется к подоконнику. В его глазах мелькает сочувствие.
– Мы с Оуэном общались мало. В последний раз он связался со мной перед тем, как жениться на вас.
– И что же он сказал?
– Оуэн назвал вас фактором, меняющим всю игру. Он еще никого так не любил…
Я закрываю глаза. Про себя могу сказать то же самое – Оуэн изменил всю мою жизнь, до встречи с ним я даже не мечтала о таком счастье…
– Я пытался убедить его не связываться с вами, – признается Грейди. – Говорил ему, что чувства проходят.
– Вот уж спасибо!
– Он меня и слушать не стал. Однако совету, похоже, внял и рассказывать вам о своем прошлом поостерегся. Для вас это могло быть слишком опасно.
Если бы не Грейди, Оуэн поделился бы со мной и вместе мы справились бы с этой ситуацией…
– То есть я должна винить вас, а не его?
– Я пытаюсь сказать, что у всех свои тайны, – пожимает плечами он. – К примеру, ваш дружок адвокат сообщил, что вы с ним были помолвлены.
– Вовсе это не тайна, – говорю я. – Оуэн знал про Джейка.
– Неужели вы думаете, что ему понравилось бы столь деятельное участие вашего бывшего?
У меня не было выбора, хочется сказать мне, но какой теперь смысл спорить? Грейди нападает намеренно, пытаясь вымотать мне нервы и заставить сделать все, как хочет он.
– Так почему Оуэн сбежал? – спрашиваю я.
– Ему пришлось.
– Что это значит?
– Сколько фотографий Эйвитта вы видели в новостях на этой неделе? СМИ добрались бы и до Оуэна, его фото были бы повсюду, и наниматели Николаса его нашли бы. Сейчас ваш муж выглядит немного иначе, но вполне узнаваемо. Он не мог рисковать. Ему пришлось срочно скрыться, чтобы не испортить жизнь Бейли.
Тут я с ним согласна. Теперь я понимаю, почему у Оуэна не было времени мне хоть что-то рассказать.
– Он понимал, что его арестуют, – поясняет Грейди. – И, разумеется, снимут отпечатки пальцев. Они бы выяснили, кто он на самом деле, и игра бы закончилась.
– Значит, Наоми, ФБР и все прочие считают Оуэна виновным? – спрашиваю я.
– Нет. Они думают, что у него есть нужные им ответы, а это немного другое. Если вы спросите меня, участвовал ли Оуэн в мошенничестве, то мой ответ – отрицательный. Это маловероятно.
– А что более вероятно?
– Эйвитт знал про Оуэна правду.
Я встречаюсь с ним взглядом.
– Без подробностей, разумеется. Однако он наверняка понимал, что нанял человека из ниоткуда. Ни рекомендаций, ни связей с миром технологий. Сам Оуэн в свое время упомянул вскользь, что Эйвитту понадобился лучший специалист, но я уверен, что он искал нечто другое: ему был нужен специалист, которого можно контролировать, если потребуется. Так оно и вышло.
– Думаете, Оуэн знал, что происходит в «Технолавке», и не мог этому помешать? – предполагаю я. – Он оставался в компании, надеясь наладить ПО прежде, чем попадет под прицел?
– Пожалуй. Осторожничая столько лет, ваш муж наверняка понимал, во что выльется скандал с «Технолавкой»: придется исчезнуть не только ему, но и Бейли, не говоря уже о вас… – Грейди умолкает. – Не говоря уже о том, чем придется пожертвовать вам, если вы решитесь последовать за ними.
– Если я решусь?!
– Вряд ли вы сможете остаться в профессии резчика по дереву или даже дизайнера мебели. Вам придется пожертвовать всем – работой, источником заработка. Я уверен, что он бы этого не хотел.
Я вспоминаю одно из первых свиданий с Оуэном. Он спросил, чем бы я хотела заниматься в жизни, если бы не стала резчиком по дереву. И я ответила, что ничем – ведь я пришла в профессию вслед за своим дедушкой и считала ее залогом стабильности. Я даже не представляла себя в другом деле.
– Неужели он думал, что я не решусь уехать с ними?
– Теперь уже не важно. Мне удалось умерить пыл ваших друзей из ФБР, и они немного поутихли, но у меня вряд ли получится пользоваться служебным положением долго, если вы не прибегните к помощи правительства.
– Вы про программу защиты свидетелей?
– Именно.
Я молчу, пытаясь осознать тяжесть положения. Каково это – стать свидетелем под защитой? Мой опыт исчерпывается кинофильмами: Харрисон Форд тусуется с амишами в «Свидетеле», Стив Мартин в «Моих голубых небесах» удирает тайком из города… Оба персонажа – потерянные и несчастные. Потом я думаю о том, что сказал Джейк. В реальности все гораздо хуже…
– Значит, Бейли будет вынуждена начать новую жизнь? Новая личность, новое имя… Опять все заново?
– Да, и ей, и ее отцу, – говорит Грейди. – И это гораздо лучше того, что происходит сейчас.
Итак, Бейли перестанет быть Бейли. Ей придется отказаться от всего, над чем она так трудилась – школа, оценки, театр. Позволят ли ей выступать на сцене? Новая ученица переводится в школу где-нибудь в Айове и получает главную роль в мюзикле… Грейди наверняка скажет, что это еще один способ нас отследить. От старых интересов Бейли должна отказаться и заменить театр, к примеру, фехтованием. Или вообще сидеть тише воды ниже травы. Как ни крути, она перестанет быть самой собой, причем как раз в тот момент, когда девочка уже осознает свою неповторимость и уникальность. Начинать новую жизнь в шестнадцать лет совсем не то, что в младенчестве, а в сорок лет и подавно…
И все же я уверена: Бейли готова заплатить любую цену за то, чтобы жить с отцом. Мы обе пошли бы на это с радостью, если бы смогли снова быть вместе…
Я пытаюсь найти в этом утешение, но одна мысль не дает мне покоя. Грейди явно чего-то недоговаривает.
– Вы должны понять вот что, – продолжает Грейди. – Николас Белл – плохой человек. Даже Оуэн долго не желал признавать, насколько он плох, потому что Кейт была предана своему отцу. А Оуэн был предан Кейт и Чарли, они очень сблизились. Брат и сестра верили, что их отец – хороший человек, у которого есть пара сомнительных клиентов, и убедили в этом Оуэна. Они убедили его, что Николас – просто адвокат, выполняющий свою работу, что он не занимается ничем противозаконным. Кейт с Чарли любили своего отца и верили ему. Они считали его хорошим отцом и мужем. А он и был хорошим отцом и мужем, вот только занимался кое-чем еще.
– И чем же?
– На нем висит соучастие в убийствах, вымогательстве, торговле наркотиками, – говорит Грейди. – И он совершенно не раскаивается в том, что сломал жизнь очень многим.
Я пытаюсь не показывать, как сильно потрясена.
– Люди, на которых работал Николас, безжалостны и прощать не умеют, – добавляет он. – Даже предположить не берусь, на что они могут пойти, чтобы заставить Оуэна сдаться.
– Они могут устроить охоту на Бейли? – восклицаю я. – Вы хотите сказать, что они попытаются достать его через дочь?
– Я хочу сказать, что это вполне возможно, так что действовать мы должны быстро.
Я просто в шоке. Бейли бродит по улицам Остина совсем одна, а ей угрожает такая опасность…
– Суть в том, что Николас не смог бы их остановить, даже если бы захотел, – замечает Грейди. – Поэтому Оуэну пришлось ее спасать. Он знал, что руки у тестя нечисты, и использовал эту информацию, чтобы навредить его работодателям. Понимаете?