И тогда я понимаю кое-что еще. Наверное, Николас и сам этого не осознает – по крайней мере пока.
– Итан вам никогда не нравился, верно?
– Прошу прощения?
– Он не пришелся вам по душе, едва вы с ним познакомились. Бедный парень из Южного Техаса собрался жениться на вашей единственной дочери. Вряд ли вы мечтали о таком зяте. Он был здорово на вас похож и вырос в таком же захолустном городишке. Не для того вы столько работали.
– Вы что, психолог?
– Вовсе нет. Просто я внимательна к деталям.
Мой ответ его позабавил. Видимо, Николасу нравится, что я за словом в карман не лезу.
– Так о чем вы хотите меня попросить? – интересуется он.
– Все, что вы делали, вы делали ради того, чтобы вашим детям жилось проще, чем вам. Чтобы у них было больше шансов. Безоблачное детство, перспективное будущее. Лучшие школы, широкие возможности. Лишь бы им не пришлось выживать из последних сил. И все же один ребенок бросает архитектурную школу и решает взять на себя управление семейным баром, потом разводится…
– Эй, полегче!
– А другая выбирает в мужья последнего, кого вы хотели бы видеть своим зятем.
– Как говорила моя жена, нам не дано выбирать, кого полюбят наши дети. Я смирился с тем, что она выбрала Итана. Лишь бы была счастлива…
– Однако плохое предчувствие у вас возникло, правда? Он не годился для Кейт.
Николас подается вперед, улыбки нет и в помине.
– Вы знаете, что после знакомства с Итаном Кейт целый год со мной не разговаривала?
– До вчерашнего дня я даже о ее существовании не знала, – говорю я. – Поэтому подробности ваших отношений от меня ускользнули.
– На первом курсе она решила, что не намерена с нами общаться. Точнее, со мной… С матерью она общаться продолжала, – признается Николас. – Так на нее повлиял Итан. Впрочем, потом Кейт вернулась домой, и мы помирились. Дочери всегда любят своих отцов. А с Итаном…
– Вы стали ему доверять?
– Да. Зря, конечно, но я ему поверил. Могу рассказать кое-что про вашего мужа, и отношение к нему у вас изменится навсегда.
Я молчу, потому что знаю: Николас говорит правду – по крайней мере как он ее видит. В его глазах Оуэн – плохой человек. Он причинил зло Николасу, предал его доверие, украл его внучку.
Николас не ошибается насчет всего этого. Возможно, он не ошибается и насчет меня. Если бы я хотела погрузиться в пучину сомнений, к которой подталкивает меня Николас, это было бы несложно. Оуэн не тот, кем я его считала, по крайней мере не совсем тот. Есть в его прошлом кое-какие детали, которые мне не по душе, но отвернуться от них я уже не могу. Таковы условия сделки, которую мы заключаем, полюбив. В счастье и в горе. Эту сделку мы должны соблюдать, чтобы любовь не угасла. Мы не отворачиваемся от подробностей, которых не хотим замечать. Не важно, сразу мы их видим или погодя. Если мы достаточно сильны, то принимаем их в полной мере. Или же принимаем их частично, не давая деталям затмить всю картину.
Следует помнить, что детали – еще не картина целиком. Главное, что я люблю Оуэна. Николасу меня не переубедить. Я не собираюсь верить, что муж меня одурачил. Несмотря ни на что, несмотря ни на какие доказательства, я верю, что знаю своего мужа, знаю о нем самое важное. Поэтому и сижу здесь. Поэтому и говорю следующее:
– Тем не менее вы наверняка знаете, как сильно мой муж любит вашу внучку.
– К чему вы клоните?
– Хочу заключить с вами сделку.
Николас начинает смеяться.
– Дорогая моя, вы сами не понимаете, что говорите. Это не ваше дело!
– Думаю, что мое.
– С чего вы взяли?
Я делаю глубокий вдох. Наступил момент истины. Лишь бы он клюнул! Лишь бы он меня услышал! На чаше весов лежит будущее моей семьи, моя личность и личность Бейли, жизнь Оуэна.
– Полагаю, мой муж скорее погиб бы, чем подпустил вас к внучке. Он бросил все и увез ее подальше. И как бы вы за это на него ни злились, вы не можете не уважать его как отца. Вы не ожидали встретить в нем подобные качества.
Николас ничего не говорит, но и взгляда не отводит. Хотя чувствую, что он злится, очень злится, я продолжаю:
– И еще я полагаю, что вам хотелось бы общаться с внучкой. Пожалуй, вам хочется этого больше всего на свете. И вы наверняка готовы договориться со своими бывшими коллегами, чтобы сделать это возможным. Насколько я поняла, вы могли бы настоять на том, чтобы они оставили нас в покое, позволили нам жить своей жизнью. Если хотите узнать свою внучку, то другого выбора у вас нет. Либо так, либо она вновь исчезнет. Другой вариант я тоже рассматриваю, сами понимаете. Программа защиты свидетелей, все заново на новом месте. И тогда вы лишитесь своей внучки опять.
И тут словно кто-то опускает рубильник: глаза Николаса гаснут, взгляд становится пустым. Лицо его резко краснеет.
– Что вы сказали?
Он встает, а я невольно вскакиваю и пячусь к двери.
– Не люблю, когда мне угрожают, – заявляет Николас.
– Я вам не угрожаю, – говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Это не входит в мои намерения.
– И каковы же ваши намерения?
– Я прошу помочь мне защитить вашу внучку. Я прошу вас сделать так, чтобы она смогла общаться со своей семьей. И с вами.
Николас не садится и долго сверлит меня взглядом. Очень долго.
– Те джентльмены… – начинает он, – мои бывшие работодатели… Я попытаюсь с ними договориться, хотя это дорого будет мне стоить. К тому же они наверняка зададутся вопросом, кем я стал на старости лет… Полагаю, я уговорю их оставить вас и мою внучку в покое.
Я перевожу дыхание. Осталось задать последний вопрос.
– А Итан? – спрашиваю я.
– Нет, – говорит он без всяких обиняков. – Если Итан вернется, я за последствия не отвечаю – его долг слишком велик.
Что ж, я была готова. Точнее, подготовилась, насколько смогла, хотя в глубине души жила слабая надежда, что мне не придется на это соглашаться.
– Как насчет вашей внучки? Вы сможете гарантировать ее безопасность?
– Теоретически – да.
Я не решаюсь заговорить, пока мне не удается снова взять себя в руки.
– Тогда ладно.
– Ладно?! – переспрашивает он. – Ладно – что?
– Поговорите со своими бывшими работодателями.
Николас даже не пытается скрыть, насколько он растерян. Он думал, что знает, зачем я к нему пришла. Он думал, я стану умолять сохранить Оуэну жизнь. Николас не понимает, что именно этим я сейчас и занимаюсь, хотя выглядит все несколько иначе.
– Вы понимаете, о чем просите?
Я прошу о жизни без Оуэна. Для себя я мечтала вовсе не об этом, зато у Бейли все сложится хорошо. Она станет девушкой, потом женщиной, которой ее хотел бы видеть Оуэн, которой он мог бы гордиться. Она вернется домой, через пару лет поступит в колледж и будет жить так, как захочет. Ей не придется надевать чужую личину.
Мы с Бейли продолжим жить своей жизнью, но без Оуэна, без Итана… Эти двое постепенно сливаются – муж, которого я думала, что знаю, и муж, которого я не знала. Муж, которого у меня больше не будет.
Вот о чем я прошу.
Я готова пойти на сделку, если Николас согласится. И я объясняю ему почему.
– Этого хочет сам Итан.
– Прожить всю жизнь без нее? – спрашивает он. – Не верю!
Я пожимаю плечами.
– И тем не менее.
Николас закрывает глаза. Внезапно у него становится очень усталый вид. Наверняка он думает о дочери и о внучке, которые ушли из его жизни. А еще он испытывает сострадание к Оуэну, хотя и не хочет признаваться в этом даже себе.
И тогда я вижу то, что Николас изо всех сил пытается от меня скрыть – его человечность.
Поэтому я решаюсь сказать ему правду, проговорить вслух то, о чем думала всю неделю.
– У меня не было матери, – признаюсь я. – Она бросила меня в раннем детстве – мне исполнилось чуть больше, чем вашей внучке, когда вы видели ее в последний раз. И она практически не участвовала в моей жизни. Так, открытку пришлет или позвонит иногда.
– Зачем вы мне об этом рассказываете? Хотите сочувствия?
– Отнюдь. У меня был потрясающий дедушка – добрый и любящий, буквально вдохнувший в меня жизнь. Мне с ним очень повезло.
– Тогда зачем?
– Надеюсь, это поможет вам меня понять. Несмотря на то что я могу потерять очень многое, ваша внучка и ее интересы для меня важнее всего. Пусть цена высока, но оно того стоит, – объясняю я. – И вы осознаете это как никто другой.
Николас ничего не говорит. Да и что тут скажешь? Он понял намек. Моя мать никогда не пыталась бороться ни за семью, ни за меня. Она принесла ребенка в жертву своему браку, своим интересам. В отличие от нее я готова пожертвовать ради Бейли всем.
Если Николас согласится, то тоже пойдет на определенные жертвы. В этом мы с ним похожи. У нас есть Бейли, и мы готовы сделать для нее все, что необходимо.
Николас скрещивает руки на груди, словно смыкает объятия, словно пытается защититься от решения, которое дается ему крайне нелегко.
– Если вы надеетесь, что ситуация когда-нибудь изменится, – замечает он, – что все как-нибудь рассосется и Итан сможет к вам вернуться как ни в чем не бывало и они посмотрят на это сквозь пальцы… Так вот, даже не мечтайте! Эти джентльмены не забывают ничего и никогда.
Я собираюсь с духом и говорю то, что думаю:
– Знаю.
Николас внимательно на меня смотрит. Похоже, мне удалось его пронять. Как бы там ни было, мы сумели хоть немного сблизиться.
Внезапно раздается стук в дверь, и заходит Чарли. Он остался, невзирая на распоряжение отца. Видно, что Николас этому не рад, но новость, которую принес Чарли, обрадует его еще меньше.
– У ворот – Грейди Бредфорд. И с ним еще дюжина федеральных маршалов.
– Долго же он добирался, – замечает Николас.
– Что будем делать? – спрашивает Чарли.
– Впусти его, – велит Николас, затем поворачивается ко мне, и я вижу, что момент особой близости миновал. – Если Итан вернется, они узнают. Его всегда будут поджидать.
– Я понимаю.