В комнате четверо мужчин. Один из них – в темном костюме, с кобурой на ремне – стоит, прислонившись к единственной двери. Его лицо размыто, и у Гвенди мелькает мысль, что он тоже из этих – странных людей в желтых плащах, – но она тут же соображает, что лицо размыли специально, чтобы скрыть его личность. Лицо второго агента тоже размыто. Он сидит за узким столом перед открытым ноутбуком. Справа от него сидит дознаватель. Его лицо не размыто, и он напоминает Гвенди ее дядю Харви, младшего брата отца. В таких очках в черепаховой оправе, с такими пышными усами это мог быть чей угодно любимый дядюшка или даже учитель физики из ближайшей районной школы – учитель, которого все обожают и всегда выбирают лучшим учителем года на общешкольном голосовании. Оба агента за столом одеты в рубашки и брюки. Без галстуков и пиджаков.
Четвертый мужчина в комнате для допросов – виновник торжества, ради которого, собственно, все и собрались. Уорд Митчелл одет в просторный оранжевый комбинезон с закатанными рукавами. Он сидит на металлическом стуле, надежно прикрученном к полу. Гвенди видит, что ему стоит немалых трудов держать голову прямо, а глаза открытыми. Под одним глазом темнеет синяк, обе губы как будто распухли. От его гаденькой самодовольной улыбочки не осталось и следа. Его руки лежат на столе ладонями вверх. В вену на сгибе правого локтя воткнута игла с тонкой хирургической трубкой, подсоединенной к капельнице на переносной стойке. Прозрачная жидкость хорошо засекреченного состава по капле стекает по трубке и поступает прямиком в кровь Митчелла. Его левый бицепс обернут манжетой тонометра. Из-под ворота комбинезона тянутся провода, подключенные к ноутбуку агента, сидящего за столом.
– Начнем с простого вопроса. Ваше имя? – говорит дознаватель. Голос у него твердый, но приятный. В точности как у школьного учителя физики.
Митчелл моргает и озирается по сторонам, словно очнувшись от глубокого сна. Он откашливается, прочищая горло.
– Уорд Томас Митчелл.
– Возраст?
– Сорок четыре года.
А выглядишь старше, не без злорадства думает Гвенди.
– Адрес фактического проживания?
– Тьюпело-роуд, тысяча девятьсот двадцать. Дерри, штат Мэн.
– Вы родились в Дерри?
– Родился, вырос и прожил всю жизнь.
Это многое объясняет, думает Гвенди.
– Род занятий?
– Сотрудник полиции Дерри. Почти тридцать лет. Последние двенадцать служу детективом.
– Семейное положение?
– Разведен.
– Дети есть?
– Один сын.
– Сколько лет…
Гвенди знает, что они делают – разогревают Митчелла простыми вопросами, – но она, как говорится, пришла не за этим. Она жмет на правую стрелку ускоренной перемотки. На секунду она забывает, что делает – мозговой мини-ступор, который тут же проходит, – и проматывает слишком далеко вперед. Быстро жмет на «ОБРАТНУЮ ПЕРЕМОТКУ» и следит за тайм-кодом. Нажимает на паузу на отметке 05:33 и включает просмотр. У нее дрожат руки.
– …упоминаются странные происшествия в Дерри. Можете привести пример?
Митчелл загадочно улыбается. Его взгляд совершенно расфокусирован. Гвенди приходилось воочию видеть людей под таким мощным кайфом, но это было давно, еще в университете.
– Я слышал голоса.
– У себя в голове, детектив?
– Нет… из водопроводных труб. У меня дома.
– Правда? – Быстро взглянув на затемненное смотровое стекло, старший дознаватель выразительно приподнимает брови. – Прямо из водопроводных труб?
– Однажды… я принимал душ и как раз выключил воду… меня кто-то окликнул снизу, из сливного отверстия. И они все рассмеялись.
– Они?
– Детишки, судя по голосам. Целая стайка смеющихся ребятишек.
– А тот голос, который окликнул вас снизу. Что он сказал?
– Мое имя.
Старший дознаватель чешет подбородок. На этот раз он делает знак бровями своему напарнику.
– В другой раз я загружал посудомоечную машину и услышал тот же голос из слива кухонной раковины. Он сказал: «Мы придержим тебе местечко, Кабанчик». Это было мое прозвище в младших классах. С тех пор меня так никто не называл.
– Что-то еще?
Уорд Томас Митчелл по прозвищу Кабанчик улыбается. Но в его глазах нет улыбки.
– Еще клоун.
– Хочешь увидеть клоуна, Уорд, посмотри в зеркало, – говорит агент, сидящий за ноутбуком. С отвращением в голосе.
Митчелл не обращает на него внимания.
– Когда я только начал служить в полиции, мне стали сниться кошмары. Такие жуткие, что я боялся спать по ночам. В этих кошмарах я бежал по тоннелям канализации, и за мной гнался кто-то в костюме клоуна.
Гвенди вдруг вспоминает рассказ своей старой подруги о клоуне с круглыми серебряными глазами, который погнался за ней в Дерри. Она вспоминает папины рассуждения об этом городишке. Это было так на него не похоже. Гвенди почти уверена, что во время его короткого пребывания в Дерри с ним что-то произошло – что-то плохое, – но он никогда ничего не рассказывал, а сейчас, наверное, уже и не помнит. Или, может быть, помнит, но ему до сих пор страшно об этом думать.
– Позже в том же году, в мой первый год службы в полиции, в дежурную часть поступил звонок о возможном домашнем насилии. Дело было под Рождество. Звонивший сообщил, что из соседнего дома слышны громкие крики и грохот. Когда я приехал на место, на крыльце дома сидел человек, весь в крови. С большим мясницким ножом в руке. Сидел и плакал. Он зарезал жену и двух дочерей-близняшек. Усадил их тела за обеденный стол в столовой. Поставил перед каждой тарелку с салатом, положил им на колени салфетки. В духовке пеклась лазанья, уже сгоревшая до угольков. Мужчина сдался без сопротивления. Когда мы сажали его в машину, он сказал четко и ясно: «Клоун заставил меня это сделать». И я был не единственным, кто это слышал. Больше он ничего не сказал. Ни единого слова. Вообще никогда. Насколько я знаю, его до сих пор держат в дурдоме. В Джунипер-Хилл.
Старший дознаватель зевает и перебирает свои записи.
– Идем дальше, детектив. В пятницу, двадцать девятого ноября две тысячи девятнадцатого года, мистер Райан Браен из Касл-Рока погиб в ДТП на подведомственной вам территории. Вы были старшим детективом по этому делу и руководили следствием, верно?
– Я не первым прибыл на место происшествия, но да, я руководил следствием.
– И каковы результаты расследования?
– Мы не смогли установить подозреваемых. – Митчелл вновь улыбается совершенно укуренной улыбкой.
– Вы что-нибудь делали для поиска подозреваемых?
– Нет.
– Имело ли место что-то, хоть отдаленно похожее на официальное расследование смерти Райана Браена?
– Нет. – На этот раз придурковатая улыбка сопровождается тихим смешком.
– Почему нет, детектив?
– Из-за денег.
– Вы хотите сказать, вас подкупили, чтобы вы не занимались расследованием смерти Райана Браена?
– Да.
– Кто вас подкупил?
– Я не знаю. Он не назвался.
– Кто-то еще из сотрудников полиции Дерри участвовал в этом сговоре?
– Да.
– Кто конкретно?
– Рональд Фримен и Кевин Малерман. – Митчелл поднимает кулак. – Мои братья!
– Что вы можете рассказать о человеке, который вас подкупил?
– Высокий. Худой. Белый. В длинном желтом плаще. В старомодных, но стильных нарядных туфлях белого цвета. Он говорил странно.
– В смысле с акцентом?
– Нет. Как будто язык не помещался во рту. Или как будто гортань набита стрекочущими сверчками.
Все три агента, ведущие допрос, встрепенулись при этих словах.
– Что-то еще?
– Да, – с готовностью отвечает Митчелл. – Это был не человек.
– В каком смысле?
– Его лицо… постоянно менялось. Сползало.
У Гвенди вдруг пересыхает в горле.
– Что значит «сползало»? Не понимаю вас, Митчелл.
– Как будто он носил маску. Но не резиновую и не дешевенькую пластмассовую вроде тех, что детишки надевают на Хэллоуин. И она постоянно сползала, приоткрывая, что было под ней.
– И что же там было?
– Чудовище.
– Можно подробнее?
– Темные волосы, жесткие, как щетина. Чешуйчатая кожа. Красные губы, черные глаза. И вроде как рыло, вытянутое вперед. Как у волка или хорька. Может быть, как у крысы.
– Сколько раз вы встречались с этим человеком-волком?
– Два раза. В первый раз он обратился ко мне на улице, на месте происшествия. Во второй раз пришел прямо ко мне домой, когда принес деньги.
– Сколько он вам заплатил?
– Сто тысяч долларов.
Кто-то из размытых агентов произносит короткую фразу. В сторону, но Гвенди кажется, что это было: «Охереть».
– Он не сказал, зачем ему нужно прекратить расследование гибели Райана Браена?
– Нет.
– Он не говорил, что работает на кого-то еще?
– Нет.
– Оба раза он был один?
– Да. – Секунду помедлив, Митчелл добавляет: – Я думал, он меня убьет.
– Какая у него была машина?
– Я не видел его машину. Оба раза он был без машины. У него на лацкане был значок. Большой круглый значок с красным глазом. Мне все время казалось, что он за мной наблюдает.
Стоящий у двери агент говорит:
– Шапочка из фольги должна помочь.
Второй агент смеется, но дознаватель не присоединяется к общему веселью, и смех быстро стихает.
– Вы встречались с Райаном Браеном до его гибели?
– Нет.
– Райана Браена явно выманили в Дерри. Вы как-то к этому причастны?
– Нет.
– А что насчет Гвенди Питерсон? Вы знаете, кто это?
– Еще бы не знать! Перед выборами эта старая сука испоганила весь телевизор. Ни одного матча с «Ред сокс» не посмотришь спокойно, без ее рожи во время рекламных пауз. Во все щели пролезла со своим либеральным дерьмом.
Гвенди показывает экрану средний палец.
– Вы знаете человека по имени Гарет Уинстон?
– Лично не знаю, но я о нем слышал.
– От кого? Где?
Митчелл опять улыбается придурковатой улыбкой.
– Не помню.
– Последний вопрос, и сделаем небольшой перерыв. Вы когда-нибудь слышали о корпорации «Сомбра»?