Тедрос корчился, пытаясь выплюнуть изо рта кляп.
– Все равно что-то хочешь сказать? Неужели? – протянула Софи, вытянув губы трубочкой. – Знаешь, я думаю, раз уж вы такие близкие друзья-товарищи с Директором школы, то тебе лучше будет поговорить с ним, а не со мной.
Софи направила свой светящийся палец в сторону раскрытого окна, собираясь вспышкой подать сигнал…
… и опустила руку, ошеломленно глядя на то, что происходит на кровати.
А там длинные волосы Эссы стремительно светлели, превращаясь в золотистые пышные кудри.
Изменил форму, вытянулся ее череп, показалась ямочка на подбородке, заострились скулы, на щеках вылезла двухдневная рыжеватая щетина. Вытянулись ноги и руки, раздались плечи, мощно выгнулась грудная клетка, заставив затрещать по швам узкую блузку. Налились, напряглись бицепсы, разрывая бархатные ленточки, которыми была связана Эсса. Еще секунда – и появившийся на месте Эссы принц с наслаждением вытащил наконец изо рта осточертевший кляп.
– Тедди? – почти беззвучно прошептала Софи, пятясь в дальний угол комнаты.
Послышался хорошо знакомый звук заработавшего пера. Софи осторожно заглянула в книгу и увидела, что Сториан с бешеной скоростью рисует новую картинку, на которой тощая девчонка с копной неряшливо торчащих волос пробирается по мосту к Старой школе.
– Агги?! – ахнула Софи и перевела взгляд на Тедроса, чувствуя, как у нее подгибаются ноги.
– Без паники, – успокоил ее принц, вставая с кровати. – Только без паники, детка… – и он с улыбкой победителя потянулся, чтобы обнять Софи. – Я принц, и я здесь, чтобы спасти тебя. Так? Так! Все прекрасно…
Нет, принц не успокоил Софи, от его слов она только еще сильнее запаниковала – бросилась к окну, вытянув вперед горящий ярко-розовым огнем палец…
Вспышка в небо не вылетела – ее загасил золотой луч, вырвавшийся из пальца Тедроса.
– Послушай, Софи, – сказал он. – Теперь я парень, поэтому давай дальше все решать по-хорошему. По-плохому со мной не стоит.
Он предполагал, что после этого Софи успокоится, но она, взвизгнув, снова рванулась к окну, пытаясь выпустить в небо новую вспышку.
– Что ж, придется по-плохому, – вздохнул Тедрос.
Спустя две минуты Софи лежала на кровати, привязанная к ее стойкам теми же бархатными лентами – точь-в-точь как Тедрос до этого, и, вероятно, ругалась на чем свет стоит. Вероятно – потому что рот у нее был заткнут освободившимся кляпом.
Тедрос стоял теперь возле каменного стола. Рубашка на нем была разодрана в лоскуты, на груди краснели глубокие царапины, оставленные ногтями Софи.
– Ну вот, наконец-то, впервые в жизни, мы можем нормально с тобой поговорить, Софи, – улыбнулся Тедрос.
«Сториан уже знает, где я», – думала Агата, крадясь по темному коридору. До чего же легко и удобно ей было двигаться в своем привычном теле! Но тело телом, а Агата понимала, что охота на нее – лишь вопрос времени, и, судя по всему, недолгого времени.
Где-то высоко, на крыше замка пробили куранты. Уже одиннадцать. В ее распоряжении всего лишь час – и это только в том случае, если ей очень повезет. Ну очень-очень.
Агата поспешила вперед. К счастью, ее шаги приглушались каплями воды, громко капавшими на пол с отсыревшего потолка. Ей нужно немедленно найти меч Тедроса. Экскалибур – их единственная надежда уничтожить кольцо Директора. И, хотелось бы надеяться, самого Директора тоже.
Так-то оно так, только где его искать?
Вот об этом Агата понятия не имела. То есть она знала, что Экскалибур где-то здесь, в Старой школе, но замок огромный, а меч не такой уж большой, его можно спрятать где угодно. В потайной комнате, под ковриком перед дверью, за камином, среди щеток в кладовке… Ладно, чего уж там! Ясен пень, не справится она с этим дурацким заданием!
Агата прислонилась спиной к холодной влажной стене. Она уже готова была опустить руки.
«Ничего не выйдет, – устало подумала она. – Мне никогда не найти этот меч».
И тут у нее в голове прозвучал слегка надтреснутый стариковский голос: Не сдавайся!
Это было последнее, что сказал им Мерлин.
Те же самые два слова часто повторяла ей мать.
Если маг вручил в их с Тедросом руки судьбу всего сказочного мира, значит, была у него для этого причина, был резон!
В себе она может сомневаться. В Мерлине – нет.
– Не сдавайся.
Теперь это сказала она сама, вслух.
Агата сделала глубокий вдох и пошла дальше.
В коридоре было тихо, пусто и ужасно сыро. В выложенном черной плиткой холле и следа не осталось от прежней школы для мальчиков, которую Агата помнила по прошлому году, если не считать каменных горгулий, державших во рту чадные, капающие смолой факелы. Эти твари остались на месте и, надо полагать, хорошо вписались в новую обстановку. К счастью, стражников здесь не было и следа, и Агата без помех пробралась в примыкающий к холлу вестибюль. Отсюда поднимались наверх три лестницы, ведущие к спальням. Портреты молодых никогдашников исчезли, наверное, переехали вместе с самими никогдашниками на другой берег озера. Их место заняли портреты старых студентов школы Зла, рядом с каждым из них висела небольшая фотография, изображающая, кем они стали после окончания школы.
Подойдя ближе, Агата увидела, что на портретах самых знаменитых злодеев появились еще и сделанные от руки надписи.
Вот студенческий портрет капитана Джеймса Крюка, и на нем разными почерками добавлены надписи:
А вот портрет щекастого парня, который стал великаном, сражавшимся с Джеком на бобовом стебле. Здесь тоже граффити:
Агата окинула взглядом другие портреты на стене. Вот стройная, гибкая девушка, ставшая впоследствии знаменитой Злой Феей («На этот раз обойдемся без веретена!»). Белобрысый юноша с жиденькими голубенькими усиками – будущий грозный злодей Синяя Борода («Ты же не позволишь еще раз перехитрить себя какой-то девчонке?»). И еще, и еще… Десятки портретов с похожими призывами. Взгляд Агаты задержался на портрете пухленькой девушки, лицо которой показалось ей очень знакомым. А вот и фотография: ведьма с черными, как вороново крыло, волосами стоит возле пряничного домика и обнимает свою дочь. Точно такую же фотографию Агата видела на ночном столике Эстер, только здесь была добавлена сделанная от руки надпись:
Стань лучше, чем я, не дай тупым детям себя облапошить!
Зажигай!
«Кто это сделал?» – задумалась Агата, но времени на размышления у нее не было.
Из холла неожиданно послышались голоса…
Агата нырнула под лестницу и притаилась.
В вестибюль вошли двое – оживший огр и восставший из могилы леший, их прогнившая плоть была наскоро схвачена суровыми нитками точно так же, как у тех зомби, которых Агата уже встречала в лесу. У великана – лысого и пузатого – была мертвенно-серая толстая кожа и выступающий зубцами позвоночник, а в руке он держал тяжеленную дубину. У лешего кожа оказалась зеленоватой, на голове торчали коротенькие белые рожки, а в руке блестел изогнутый кинжал.
– Превратили туман в шоколад? По-моему, очень даже прикольно, – низким голосом пророкотал огр.
– Не понимаю, почему ты считаешь это прикольным, – резким тоненьким голосом возразил леший. – И вообще, не понимаю: почему мы с тобой должны шататься здесь по пустым залам, вместо того чтобы сидеть вместе со всеми на уроках?
– Потому что приспешники должны охранять замок, а не в классе сидеть. Потому что мы с тобой персонажи второстепенные. Статисты, – брюзгливо ответил великан-людоед. – Так что давай лучше вернемся на свои посты, иначе Директор снова загонит нас в могилы, из которых мы вылезли.
Леший вздохнул, и милая парочка разошлась в разные стороны.
Какое-то время Агата прождала, притаившись под лестницей.
«Уроки? – размышляла она. – Какие могут быть уроки в Старой школе? А что еще интереснее было бы узнать, кто эти уроки посещает и кто ведет. И чему здесь учат?»
Выждав пару минут, девушка вылезла из укрытия, решив, что учатся в этой школе те самые хулиганы, которые изрисовали портреты.
Классные комнаты, как хорошо помнила Агата, тянулись вдоль душного коридора на втором этаже башни Коварства. Она направилась было туда, но тут же спряталась за перилами, когда увидела в коридоре двух стражников-троллей с пиками в руках.
«Ты идиотка, – сказала она себе. – Разумеется, классные комнаты охраняют. Но как же хочется хоть одним глазком взглянуть на то, что там происходит!»
И она стала придумывать, как бы ей это сделать, слушая тяжелые шаги расхаживающих по коридору троллей, чувствуя, как бегут у нее по коже мурашки от холодного сквозняка.
Сквозняк? Здесь?!
Она подняла голову. Высоко, под самым потолком, виднелось отверстие вентиляционной шахты.
Не раздумывая, Агата сняла башмаки, засунула их за брючный ремень, встала босыми ногами на перила лестницы и, стараясь не шуметь, потянулась к вентиляционному отверстию. Руки у нее оказались слишком короткими – на пару-другую сантиметров не доставали до края отверстия. Агата приподнялась на носках, до боли в суставах вытянула руки и наконец достала до покрытого плесенью края отверстия. Подтянулась. Почти уже сумела просунуть в него голову и шею, как вдруг почувствовала, что один башмак собирается выскользнуть из-за пояса. Негромко ахнув, Агата повисла на одной руке, другой пытаясь поймать непослушный башмак, но ей это не удалось. Башмак свалился в лестничный колодец и с грохотом упал на пол далеко внизу.
Бабах! Словно из пушки выстрелили!
Агата отчаянно рванулась вверх, протиснулась сквозь отверстие и поползла по вентиляционной шахте, слыша, как внизу, в холле и на лестнице, загремели тяжелые шаги троллей и зазвучали их удивленные, растерянные голоса.
Агата продолжала ползти вверх, и вскоре все эти звуки затихли, только ветер посвистывал в вентиляционном колодце с ветхими выкрошившимися каменными стенками. Вместе со звуками пропал и бледный, пробивавшийся с лестницы свет. Теперь Агата осталась в полной, кромешной тьме, совершенно не понимая, куда она направляется. Это было неприятно, даже страшно, однако спустя какое-то время появился и начал становиться все громче гул голосов, а там и бледный серенький свет показался у нее над головой – это было отходящее вбок забранное решеткой выходное отверстие шахты. Обдирая коленки о каменные стены, Агата подползла к этому отверстию, распласталась на животе и осторожно заглянула сквозь решетку…