– Да они богачи! – воскликнула Мосс. – Посмотри на этот шкаф. Они на него явно не по крохам собирали. И на кровать тоже. И на стол.
Судя по обстановке, комната принадлежала 16-летнему подростку: на кровати в ряд сидели мягкие игрушки, а на стенах висели постеры с певицами Лили Аллен и Даффи. Стол был заставлен косметикой и пузырьками духов, у стены стояло большое зеркало.
– Как бы я хотела знать, что у нее в ноутбуке, – сказала Эрика, показывая на чистый прямоугольник на пыльном столе. – Надо насесть на айтишников.
– Если она знакомилась через приложение, то все осталось в телефоне.
Эрика подошла к шкафу-купе и отодвинула зеркальную дверь. На вешалках висело огромное количество одежды – как повседневной, так и весьма откровенной. Вся она была качественной, присутствовали и дизайнерские марки. Мосс подошла к книжной полке, достала тяжелый коричневый фотоальбом и принялась его листать. Эрика снова выглянула из окна. В сад вышла Шарлотта в длинном черном пуховике и стала бросать в снег кусочки зачерствевшего хлеба. К ней сразу же слетелась стайка птиц.
– Босс, взгляни, – позвала Эрику Мосс, склонившаяся над альбомом с полароидными фото.
На всех фотографиях Лейси была снята с одной и той же девочкой с пухлыми губами и длинными русыми волосами. На одной из них они были сняты в бикини у бассейна за домом Лейси. На другой – позировали у статуи Эроса на площади Пикадилли. Третья была сделана под водой, и они смеялись, выпучив глаза. Их длинные волосы напоминали нимб, а из носа шли пузырьки.
– Тебе не кажется, что они больше, чем подруги? – спросила Мосс. Она перевернула страницу. Там были фотографии той же самой парочки – на одной они пели перед зеркалом, держа расчески так, будто это были микрофоны, на другой лежали вместе на кровати, при этом девушка с русыми волосами уткнулась в плечо Лейси.
– Как-то эти фотографии толще, чем обычно, не думаешь? – спросила Эрика, проведя пальцем по защитной пленке.
Мосс аккуратно отклеила липкий целлофан и вытащила фотографию, которая была толще других. Под ней оказался еще один снимок, на нем девочки были голые. Они стояли боком, прижавшись друг к другу и повернув голову к камере. Под этой фотографией нашлась еще одна, где они, также голые, стояли лицом к камере, обхватив себя руками за плечи.
– Это фото сделано у шкафа в этой самой комнате, – узнала обстановку Мосс. – Почему Шарлотта и Дон не сказали об этой подруге, когда ты спросила про отношения Лейси? Очевидно, что здесь что-то большее, чем дружба.
Эрика снова посмотрела на фото девушек, где они прижимались друг к другу.
– Надо узнать, кто это и общалась ли с ней Лейси последнее время. Вдруг она что-то знает.
Глава 22
– Понимаю, почему этот стиль называют бруталистическим, – заметил Джон, бросив взгляд на Питерсона из-под шерстяной шапки, когда они вышли из метро к кварталу Барбикан. Яркостью эти здания похвастаться не могли – серое небо сливалось с серыми блочными строениями. Прямо перед ними возвышался 17-этажный Блейк-тауэр – в нем располагались хостел, спортзал и небольшое кафе.
Они вошли внутрь, радуясь возможности снова оказаться в тепле. В хостеле было тихо и светло. Перед ними стояла длинная полированная стойка регистрации в окружении голых бетонных стен. За стойкой сидела молодая девушка с рыжими длинными волосами в толстых черных очках, в которых отражался ее монитор. За ее спиной располагались ряды сейфовых ящиков, некоторые из них были приоткрыты, и в них висели ключи. Пахло потными кроссовками, чистящими средствами и воском для пола.
– Здравствуйте. Вы Садэ Пенс? – спросил Питерсон.
– Шадэ, а не Садэ, – без всякого интереса ответила девушка, не отрывая глаз от монитора.
Питерсон и Джон достали свои удостоверения и представились, объяснив, что они пришли поговорить об убийстве Джанель Робинсон.
– Я уже говорила с полицией, – заявила она, продолжая что-то печатать. У нее был легкий северный акцент.
– Мы хотим еще раз с вами поговорить, – настаивал Питерсон.
– Так говорите, – бросила Шадэ, скрестила руки и, скрипнув стулом, откинулась на спинку.
– Сколько здесь жила Джанель Робинсон?
– Девять или десять месяцев, – пожав плечами, снисходительно сказала Шадэ.
– Значит, она заехала в конце 2015 года?
– Примерно так, в ноябре. Сначала она платила за проживание, но к Рождеству у нее закончились деньги, и она попросилась работать в обмен на жилье.
– И это нормально? – спросил Джон.
– В зависимости от того, что для вас нормально. Вы похожи на людей, кто может себе позволить жить в Лондоне.
– Я живу около Бромли, – сказал Джон.
– Просто ответьте на вопрос, пожалуйста, – попросил Питерсон.
– Решение принимала не я, а управляющий. Она ему понравилась, и он сжалился, – снова выпрямилась она. – Ходили слухи, что она у него сосала, но я не в курсе.
– Джанель работала здесь до самого исчезновения?
– Нет, после Рождества она снова стала платить.
– Как ей это удалось? – спросил Джон.
– Когда потеплело, она стала зарабатывать на кофе-велике.
– Кофе-велике?
– Ну, есть такие маленькие кофемашины, которые крепятся на багажник велосипеда. Она ездила по округе и продавала кофе. Так у нее появились деньги.
– Вы знаете, где она продавала кофе?
– Да везде: в Ковент-гарден, на Лондонском мосту, на Набережной. Но у нее не было официального разрешения, поэтому она никогда не стояла на одном месте.
– А где она взяла велосипед? – спросил Джон.
Девушка улыбнулась. Один из передних зубов у нее был серый.
– Я не спрашивала. Не задавай вопросов – и не услышишь вранья. Велосипед у нее был хороший, хромированный, стильный. У нее была мечта – открыть собственную кофейню.
– Думаете, она его украла?
Шадэ усмехнулась и пожала плечами.
– Управляющий разрешал ей хранить его здесь, в кладовке для велосипедов, когда постояльцев было мало.
– Вы когда-нибудь видели кого-то из ее друзей или родственников?
– Родственников – нет. Мама Джанель умерла, когда она была маленькой. Отца она не знала. Она выросла в детском доме, но перед своим шестнадцатилетием сбежала.
– Почему?
– Пара мужчин, которые там работали, распускали руки, – сказала она, поджав губы.
– Она когда-нибудь рассказывала о мужчинах, с которыми встречалась? – спросил Питерсон.
– Иногда, мимоходом. Но мужчин было много. Ей нравились мужчины и секс. Она меняла их как перчатки.
Питерсону пришло смс. Он увидел, что оно от Эрики, и прочитал.
– Она не упоминала мужчину по имени Нико?
Шадэ покачала головой.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Мы поссорились. Это было 23 или 24 августа. Сюда заехала большая группа велосипедистов из Голландии, и я сказала, что она не сможет здесь хранить велосипед, потому что в кладовке не будет места. Тем утром она послала меня подальше и ушла вместе с велосипедом. Тогда я видела ее в последний раз. – Шадэ вытерла набежавшую слезу. – Так и вижу, как она катит велосипед по площадке перед входом. День был тогда хороший, солнечный.
– Значит, это было 24 августа. Можете вспомнить, во сколько?
– Не знаю, может, в девять утра.
– Она не сказала, куда поедет? – спросил Джон.
– Я же сказала, мы поссорились.
– Что вы сделали, когда она не приехала ночевать? И что стало с ее личными вещами?
– У нее было мало вещей, и она обычно все возила с собой. Я же говорю, мы поссорились, и я подумала, что она просто свалила отсюда навсегда, потому что я ее достала.
Шадэ достала салфетку и высморкалась.
– Вы совсем ничего про нее не знаете, так? – спросила она. – Вы ведь и меня смогли вычислить только потому, что Джанель сдавала кровь в мобильном донорском пункте и указала меня как ближайшего родственника и этот адрес как место жительства. Когда я ходила ее опознавать в морг, у меня сложилось ощущение, что она истекла кровью. Она была как восковая фигура. Даже порезы и царапины обесцветились… Я собирала деньги, чтобы оплатить ее похороны.
– Спасибо, – сказал Питерсон. – Еще пара вопросов. Она была в соцсетях?
– Думаю, да.
– А вы где-то есть? – спросил Джон.
– Нет.
– Серьезно? Даже на «Фейсбуке» вас нет?
Она покачала головой.
– Я считаю, что «Фейсбук» используют для слежки. У моего друга айфон, и он есть в соцсетях. Он говорит, что, когда он с друзьями что-то обсуждает, например марку телевизора или пива, тут же в телефоне появляется реклама этих вещей. А он не гуглил их и нигде не забивал в поиске. Так что я не в сети. По крайней мере, когда я не работаю, – уточнила она, взглянув на свой компьютер.
Джон и Питерсон переглянулись.
– Можно нам список всех, кто здесь останавливался за месяц до исчезновения Джанель? – попросил Питерсон.
– Что?! Это же все очень долго!
– Мне нужно это быстро, а то придется прийти с обыском, и босс вряд ли будет рад, – сказал Питерсон, оставляя на стойке свою визитку.
Она взяла визитку и кивнула.
Через час Джон и Питерсон снова вышли на холод.
– А в чем связь? – спросил Джон. – Не вижу ничего общего между убийствами Лейси и Джанель.
– Обе симпатичные. У обеих работа была связана с передвижениями по Лондону. Лейси работала на подхвате, Джанель развозила кофе. Убийца может жить где угодно и увидеть их мог где угодно…
– В городе с населением 9 миллионов, – добавил Джон. Снова пошел снег, задул холодный ветер. – Пойдем возьмем кофе и поехали отсюда.
Глава 23
Когда Эрика и Мосс спустились в гостиную и спросили Шарлотту и Дона про девушку на фотографиях, возникла некоторая неловкость. К их удивлению, Шарлотта выскочила из комнаты и заперлась в ванной. Дону пришлось сказать, что девушку зовут Джеральдин Корн.
– Мы знали, что Лейси и Джеральдин близкие подруги. Они познакомились в школе, которую Лейси терпеть не могла, и Джеральдин была ее единственной подругой там. Какое-то время они очень часто приходили к нам домой после уроков. Джеральдин оставалась на ужин… и на ночь.