— Посмотри, что здесь, — сказал Костас, — на камне под фронтоном.
Джек задрал голову. Водный поток снизу подтолкнул археологов ближе к скале. Стоило только протянуть руку, чтобы дотронуться до поверхности. Джек приложил ладонь к камню. Заплесневевший и липкий на вид, он оказался на удивление твердым. Джек догадался, что сверху образовался известковый нарост из-за подземных вод, о которых говорил Массимо. Тонкие ручейки сбегали по скале — видимо, дождевая вода сверху. Вдруг Джек заметил насечки на камне. Отступив, он направил луч фонаря вверх. Конечно! Это же императорский монумент — естественно, должна быть монументальная надпись! Известняк покрывал камень, словно сахарная глазурь, и, что удивительно, не скрывал буквы, а, наоборот, подчеркивал их острыми кристаллами. Всего четыре строчки. Буквы не больше трех дюймов высотой, вряд ли их можно рассмотреть, стоя на земле перед входом. Кто бы их ни начертал, сделал это ради соблюдения правил, ради собственного удовлетворения, ради освящения места, но не для того, чтобы произвести впечатление.
TI.CLAVDIVS.DRVSI.F.CAISAR.AVGVSTVS.GERMANICVS
PONTIF.MAXIM.TRIBVNICIA.POTESTATE.XII.COS.V
IMPERATOR.XXVII.PATER.PATRIAE.AQUVAS.VESTIAM.
SACRA.SVA.IMPENSA.IN.VRBEM.PERDVCENDAS.CVRAVIT
— Надпись подлинная, сомнений быть не может, — прошептал Джек. — Вот и характерное архаичное написание имени Цезарь, возвращающее нас в славные времена Юлия Цезаря и Римской республики. Да и сама стена. Она вырезана так, будто сделана из блоков, в деревенском стиле. Поверхность специально оставили необработанной. Что как раз характерно для Клавдия, точнее, для зданий, в строительстве которых он лично принимал участие. Клавдий всегда наносил надпись как эпиграф — опять же архаический след.
— Подожди. Ты сейчас говоришь про нашего Клавдия?! Императора? Думаешь, это он сделал?
Джек перевел надпись:
— «Тиберий Клавдий, сын Друза, Цезарь, Август, Германик, Великий понтифик, двенадцатикратный Трибун, пятикратный Консул, двадцатисемикратный Император, Отец Страны, собственноручно следил за строительством акведука Священные воды весталок».
— Вот Массимо обрадуется! — заметил Костас. — Надо обязательно ему рассказать. Его тоннельные крысы устроят подводную вечеринку, когда увидят это. Как ни крути, их герой!
— Эта надпись похожа на надпись на акведуке Клавдия у Больших Ворот, где тоннель входит в Рим, — сказал Джек. — Но удивительно не это. Самое главное заключено в трех словах — «Aquas Vestiam Sacra. Священные воды весталок». Похоже, Массимо прав и здесь — тоннель соединяет дом весталок на другой стороне Палатина с каналом, который, в свою очередь, впадает в ответвление Большой Клоаки под старым форумом.
— Нет, удивительно другое! Это труба не из Клоаки, а, наоборот, в нее, — прошептал Костас. — Вода кристально чистая с этой стороны. Получается, на другой стороне тоже. Тогда посередине сооружения под Палатином должен находиться источник!
— Священный источник, — добавил Джек. — Может быть, его и охраняли весталки.
Костас проверил навигационную систему.
— Судя по направлению и наклону тоннеля под форумом, который облазил Массимо, точка пересечения должна быть точно под тем местом, где мы сидели с тобой у дома Августов. Вероятно, пещера Луперкал была тайным проходом из дворца к источнику. Похоже, мифическая ерундистика про Ромула и Рема имеет реальную подоплеку.
— Римляне в этом никогда не сомневались, — прошептал Джек.
— Да, — согласился Костас. — Кстати, легенда даже подтверждает, насколько важен источник. Самое раннее поселение римлян располагалось на Палатинском холме, так ведь? Жизненно важно было контролировать источник воды. Слушай, а вдруг мы с тобой на пороге открытия, почему Рим стал великим городом? Может, секрет в воде?
— Ты не перестаешь меня удивлять! — воскликнул Джек. — Тогда понятно, при чем тут весталки — древние служительницы культа, возникшего при основании Рима или даже раньше. Освятив это место, держа его в секрете, и первоначальной чистоте, они, таким образом, охраняли Рим. Неудивительно, что их всегда почитали и боялись. Получается, под Палатином находился источник энергии и власти Древнего Рима.
— Вот сейчас и выясним.
Костас оттолкнулся от скалы и проскользнул между колоннами под нависающей каменной плитой. Джек задержался на секунду, задумчиво рассматривая надпись. Радость постепенно сменило мрачное предчувствие, которое еще не полностью охватило его, но нарастало с каждой минутой. Джек поспешил следом за Костасом и тоннель со сводом из вулканического туфа.
— Водонепроницаемый цемент, — с видом знатока заявил Костас. Конусообразный луч его фонаря был направлен на потрескавшуюся стену тоннеля.
— Еще одна особенность архитектуры Клавдия, — ответил Джек, подплывая ближе. — Таким же образом построены подводные дамбы в Остии и акведуки. Здесь цемент, похоже, использовали, чтобы не допустить проникновения подземных вод в тоннель и предотвратить загрязнение воды из источника. Основным компонентом гидравлического цемента был порошок пуццолан из древнего города Поццуоли в Неаполитанском заливе рядом с Флегрейскими полями.
— Как тесен мир, — пробормотал Костас, продвигаясь вперед.
Джек проплыл мимо поврежденного участка тоннеля и остановился прямо под Костасом — тот завис в воде через пятнадцать метров от колонн, обозначающих вход в акведук.
— Здесь завал, — сообщил Костас. — Такое ощущение, что произошло крупное землетрясение.
— Тупик? — уточнил Джек.
Согнувшись, Костас вытащил из специального кармана в костюме инструмент размером со столовую ложку, включил и выставил перед собой. Джек заметил, как красный индикатор сменился зеленым.
— Измеритель течения показывает, что поток активен. Где источник, неизвестно, но точно впереди нас. — Спрятав измеритель в тот же карман, Костас взглянул на прибор на запястье. — Мы все еще продолжаем подниматься под небольшим углом — примерно десять градусов. Получается, что поверхности достигнем через метров двадцать, если угол наклона в тоннеле не изменится этим валуном.
Джек проскользнул под Костасом и воочию увидел огромные куски туфа на полу тоннеля. Наклонившись, пододвинул один, потом второй, третий.
— Костас, смотри! В основании под нами трещина. Возможно, тоннель проломился, когда из-за землетрясения обвалился потолок. Попробуем пролезть?
Костас заглянув в расщелину, наклонив голову так, чтобы луч фонаря попал внутрь.
— Может, ты и прав. Она дальше расширяется — достаточно, чтобы забраться, — а потом тянется, насколько хватает глаз. Туф, похоже, лежит только сверху трещины. Вряд ли большие куски попали внутрь. Если получится расчистить первые два метра, доберемся до того места, где хватит ширины, чтобы пролезть.
— Отлично! Теперь моя очередь идти первым, — решительно сказал Джек.
Отплыв назад, Костас заглянул в глаза Джеку, чуть ли не касаясь маской его маски, потом жестом показал, что согласен. Когда так хорошо знаешь друг друга, слова не нужны. Прохождение второго закрытого пространства под водой всегда труднее давалось Джеку. Он понимал, сколько затопленных мест придется преодолеть на обратном пути, чтобы выбраться наружу. В детстве Джек чуть не утонул, когда нырял с маской в затопленную шахту. Тогда его спас приятель. Но каждый раз, когда Джек оказывался в похожих условиях, память предательски возвращала его в тот день, а мозг блокировался ощущением дежа-вю. Так и сейчас. Джек уже успел почувствовать надвигающийся приступ клаустрофобии, но в тот момент увидел надпись над колоннами, и это отвлекло его. Джек понимал, что нужно собрать всю волю, весь резерв, чтобы выиграть в тайной битве с самим собой, о которой никто, кроме Костаса, не подозревал. Если пойти первым, это поможет сконцентрироваться на цели как на личной задаче и почувствовать ответственность за человека, идущего следом.
— Глубина шесть метров, — сообщил Костас. — По моим расчетам, до дома Августов и храма, возле которого мы сидели на вершине Палатина, осталось тридцать метров.
— Понял. Тогда вперед, — дал команду Джек, наклонился немного и с своей оттолкнулся, направляясь в расщелину, но почему-то не сдвинулся с места. Дыхание сбилось. Джек закрыл глаза и почувствовал легкий толчок сзади.
— Ты веревкой зацепился за камень, — сказал Костас, подтолкнув друга.
Джек свободно вошел в расщелину, которая вскоре действительно расширилась — примерно до двух метров. Вдруг он начал стремительно погружаться. Джек взглянул на глубиномер. Уже пятнадцать метров! Похоже, он случайно деактивировал контроль плавучески, пролезая в расщелину. Джек нащупал настройку сбоку на шлеме и вскоре услышал характерное шипение газа, наполняющего костюм. Падение замедлилось. Нейтральная плавучесть определилась на восемнадцати метрах. Наконец Джек смог оценить длину трещины. Вода была такой же прозрачной. Горизонтально зона видимости составляла не меньше тридцати метров. А через тридцать метров стены вулканического туфа вновь смыкались. Джек посмотрел вниз. Там не было ничего. Зияющая чернота. Пропасть, какой ему еще не приходилось видеть, уходящая в глубь сердца одного из самых древних городов на Земле.
Вдруг в наушниках раздались проклятия и тяжкие вздохи. Взглянув вверх, Джек увидел Костаса, наполовину застрявшего в расщелине. Он ринулся было помочь ему, но Костас справился сам. Вместе они опустились на глубину двадцать метров.
— Феноменальное местечко! — заметил Костас, отдуваясь. — Бесконечность…
— Дна не видно, — сказал Джек. — Под нами еще метров пятьдесят. Может, и того больше!
— Кстати, я с тобой не спорил на то, кто ниже опустится под Рим! — воскликнул Костас. — У нас кислорода не хватит. — Оба проверили данные компьютера внутри шлемов, показывающие соотношение газовой смеси в баллонах и глубины. — На мой взгляд, осталось не больше тридцати минут при максимальной глубине — двадцать пять метров. Немного глубже, и это уже называется срочным погружением, и расход пойдет быстрее.