— Не сомневайся, уважаемый, — скрипучий тенорок обладателя диковинного халата сопровождал все его перемещения, — подпись… печать… сам царь соизволил приложить свою царственную руку. И сам желал присутствовать на представлении. Но занедужил, занедужил…
— Где вы видели царя? — толстые губы распорядителя недоверчиво сложились вопрошающим знаком.
— Там же… там же… в Антиохии, мы давали представление в этом чудесном городе… оттуда и приехали… по рекомендации… и, испросив разрешения… — клетчатый халат уже рябил в глазах обалдевшего городского чиновника.
— Он вас принимал в Антиохии? — пораженно спросил толстяк, пытаясь поймать хотя бы взгляд вертлявого настырного просителя.
— И мы готовы хорошо заплатить, — не отвечая на вопрос, лебезил клетчатый, — скажем триста денариев… За каждый день, — добавил он, усмотрев метнувшуюся алчную тень в глазах распорядителя.
В его руках уже не было большой монеты, зато появились два увесистых мешочка, звякнувшие серебром.
Толстяк сделал голодную стойку, но еще колебался. В кармане своих шаровар, скрытых хламидой, он ощущал постороннюю тяжесть, которой раньше не отмечалось, и недоумевал, каким образом клетчатый проситель таки добрался до его кармана.
Брать взятку он не хотел. Взять — значит связать себя определенными обязательствами. Естественно, как любой чиновник, он собирался сделать на этом гешефт, но по-честному, без взяток. Просто оформить другую, вполовину меньшую сумму, в качестве арендной платы. Чужеземцы уберутся восвояси, и кто сможет проверить условия договора. И все же он побаивался гнева служителей синедриона. Кто знает, как они отнесутся к использованию заброшенного цирка в зрелищных целях…
— Царь не властен давать распоряжения своим подданным? Клянусь всемогущим Юпитером, у вас странные порядки, — угрожающе-угрюмо протянул рыжий спутник долговязого, до того молчавший, и обнажил кривой длинный клык в неестественной улыбке. Рука его скользнула под плащ, где, как уже успел рассмотреть распорядитель, из-под широкого кожаного пояса торчала рукоятка кривого восточного кинжала. Клык хищно шевельнулся, и на распорядителя дохнуло холодом реальной опасности.
— Еще пырнет, — трусливо подумал он, заворожено, глядя на зловещий клык, — придется соглашаться. И сразу зайду к Каиафе, пусть скажет свое мнение. Выгнать бродячих фокусников из цирка никогда не поздно.
Он крикнул ключника и распорядился выдать пришедшим ключи от цирка. А казначею он позже отдаст, положенные ему на стол деньги, точнее их определенную часть — он уже думал о двух третях полученной суммы.
Едва просители вышли, побрякивая радостно ключами, как Марух запер дверь и занялся подсчетом и дележом добычи.
— Шестьсот денариев, — фокусники были точны, — пожалуй, казне хватит и ста денариев, тоже весьма приличная сумма, — решил добропорядочный, не берущий взяток, чиновник. И сразу навсегда забыл о необходимости согласования аренды с первосвященником…
Цирк был переполнен. Пожалуй, представители всех народностей и профессий собрались здесь, чтобы насладиться обещанным чудодейственным зрелищем.
— Итак, — расстилался по арене долговязый Фагот, — мы бродячие фокусники, овладевшие также некоторыми секретами греческой и аравийской магии. Мы выступали во многих городах в разных странах, но ваш город самый чудесный.
— Смотрите внимательно! То, что вы увидите, будет воистину чудом, — и он махнул правой рукой снизу вверх.
— Ап! — из-за его спины выдвинулся Азазелло, изобразивший улыбку на лице, обнажив при этом второй, также немаленький клык, которая придала ему голодное акулье выражение. Он тряс кости в деревянном стаканчике.
— Внимание! — фальцетом взвизгнул Фагот.
И рыжий здоровяк выбросил кости. Их было шесть, и все они легли шестерками вверх.
— Эка невидаль, кости-то со свинцом, — крикнули из зала.
— К прискорбию нашему, — заверещал тенорно палкообразный ведущий, — встречаются еще люди, никак не могущие поверить в чудеса. Прошу тебя, неверующий, к нам на арену…
Из рядов стал выбираться невысокий человечишка, в синей хламиде с лопухастыми ушами и длинным, как у дятла, носом.
— У кого-нибудь есть еще кости? — обратился Фагот к гудевшей недоверчиво публике, — прошу сюда!
Несколько любителей азартной игры вышли на арену. Фагот протянул назад руку, и Азазелло вложил в нее небольшой серебряный кувшинчик без ручек.
— Кладите все кости сюда, — заорал ведущий, — а, ты, держи, — он передал кувшин скептичному человечку, — будешь бросать сам!
Тот долго тряс кувшином, даже поднес его к раскидистому уху, прислушался и, наконец, метнув, в изумлении откинулся назад, — все шестерки, — едва слышно просипел он.
Зал замер в восхищении. Послышались жиденькие хлопки.
— Бросай еще!
И вновь выпали все шестерки.
— Все кости в этом славном городе поддельные, а все игроки жульничают, — удрученно прокричал Фагот, сорвав на этот раз, гром рукоплесканий.
— Прошу разобрать свои кости, — двусмысленно пропел ведущий, — а, теперь, внимание — перед вами ученый кот! Клянусь Сатурном, он умеет считать и писать. Зовут его Бегемотом.
Громадный черный кот вышел из тени и шаркнул лапой. Подумал и то же самое проделал второй. Амфитеатр напряженно замер.
— Итак, Бегемот, любишь ли ты козье молоко?
Кот утвердительно покачал головой и облизнулся.
— А, нравится ли тебе вино?
Морда кота приобрела чрезвычайно кислое выражение, он замахал головой отрицательно.
— Он просто заучил, когда надо махать так, а когда этак, по знакам этого длинного мошенника, — закричали из зала.
— А, задайте ему вопрос сами! — деланно рассердился Фагот и отвернулся спиной к коту.
— Есть ли у тебя жена? — дурашливо заорали из зала.
Бегемот отрицательно помахал усами.
— Умеешь ли ты, летать, как птица?
Кот вытаращил глаза и энергично замотал головой слева направо.
— Знаешь ли ты, как зовут римского императора? — послышался чей-то озорной выкрик.
Бегемот надолго задумался, а затем утвердительно кивнул головой.
— Врет! — послышались разрозненные голоса.
— Нельзя обижать животных, — укоризненно промолвил Фагот, — в отличие от нас, врать они не умеют. Сейчас он напишет имя императора на доске.
В зале охнули.
Тотчас Азазелло поднес коту грифельную дощечку и большой кусок мела.
Бегемот пошевелил усами, почесал загривок в раздумье лапой, но мел взял и медленно начертал на доске неровными латинскими буквами — TIBERIUS (Тиберий).
Зал ошалел. Люди привставали с мест, вглядываясь в сделанную надпись, поминали всех известных богов и восхищенно ахали.
— А, как зовут иудейского царя? — раздалось с задних рядов амфитеатра.
Кот стер лапой предыдущую надпись и древними арамейскими буквами начертал — Ирод. Затем подумал и продублировал через черточку это имя на иврите, а потом и на идише.
Зал бушевал. Гром аплодисментов перемешивался с многочисленными выкриками и восклицаниями.
Кот степенно кланялся. Фигура и морда его лучились самодовольством. Глаза светились ехидством — что, съели?
Зал продолжал греметь.
Фагот поднял сначала одну руку, следом вторую…
Шум утих.
— Но все это жалкие фокусы, — звенящим тенором изрек ведущий, — по сравнению с тем, что вы увидите дальше.
Зал напряженно внимал.
— Путешествуя по вашей изумительной земле, мы встретили человека, который творил настоящие чудеса. Зовут его Иисус из Назарета. Он щедро поделился с нами своим умением.
В зале загудели.
Фагот вновь поднял руку, требуя тишины, — есть ли среди вас люди с конечностями, из которых ушла живительная жизненная сила? Прошу ко мне!
К арене поплелся человек в оборванной грязноватой одежде, придерживая болтающуюся вдоль тела иссохшую левую руку другой рукой.
— Это же нищий Симеон. Стал сухоруким еще в детстве, упав с мула, — зашептались в рядах.
Фагот поставил его напротив себя и, неожиданно звучным голосом, сказал, — протяни же несчастный руку свою ко мне!
И — о, чудо! Симеон протянул мертвую руку вперед и пошевелил пальцами, — она… она здорова, — едва слышно пролепетал он. Еще не веря, провел пальцами по враз задрожавшим губам, глаза его покраснели и наполнились влагой.
— О, божественный всемогущий Юпитер! Ты внял моим мольбам… Ты сотворил чудо…
— Юпитер тут не при чем, — сварливо заметил Фагот.
Зал внимал происходящему в пораженном молчании. Исцеление было явно настоящим.
— Слава Иисусу! — рявкнул Азазелло.
— Слава Иисусу! — возопил исцеленный нищий.
В амфитеатре творилось нечто невообразимое. Казалось, все разом полезли к арене, чтобы залечить свои болезни и болячки.
Стоп! Стоп! Стоп! — голос Фаготы обрел громовую рыкость. Обещаю, что завтра мы излечим бесплатно всех желающих. Представление рассчитано на два дня. А сегодня — чудеса продолжаются!
Люди нехотя вернулись на свои места, возбужденно переговариваясь.
— Великий учитель и пророк Иисус обладает умением ходить по воде, как по обычной земле.
Зал слабо зашевелился. Задавленный увиденным, и, находясь в некотором шоке, народ реагировал уже вяло.
— Он передал это умение нам, — Фагот махнул рукой коту и тот, мягко по-кошачьи спрыгнув в ров с водой, пошел по кругу прямо по поверхности воды, без всяких даже брызг. Лапы его шлепали по воде, не оставляя обычных расходящихся кругов.
— Воду взяли из Мертвого моря, да еще высыпали туда сотню сиклей соли, — несмело предположил чей-то голос, — а кот — он же легкий.
Фагот и Азазелло соскочили в ров и изобразили вдвоем матросскую чечетку — вода не колыхнулась.
Амфитеатр молчал. Люди решительно отказывались верить в хождение по воде.
— А, может и вовсе не вода это? — продолжил другой скептик.
— А вы попробуйте, — коварно предложил Фагот.
Неверующий упирался, но его все-таки вытолкнули ко рву. Потоптавшись на краю и видя, что поверхность, казавшаяся водой, никак не реагирует на телодвижения заезжих магов, он беспечно шагнул вперед. И сразу камнем пошел на дно — плавание было ему незнакомо, а ров был глубок. Азазелло фыркнул, нырнул и вытащил утопшего на край рва. После хорошей встряски вода у бедолаги полилась из всех отверстий, и под улюлюканье публики он бежал назад.