– Согласен.
Майкл остановил машину перед одноэтажным деревенским домом. Трава была аккуратно скошена, на клумбе цвела густая поросль анютиных глазок, но вокруг дома не было ни высоких кустов, ни деревьев, только отдельно стоящий маленький гараж.
Он заглушил мотор и окинул взглядом дом. На щеках его вздулись желваки.
– Ей было семнадцать, и у них не нашлось денег на переезд. После смерти матери Сьюзен так и осталась здесь.
– Где она работает?
– В больнице. Санитаркой.
– К этому времени она должна была уже вернуться.
– Есть только один способ проверить это.
Они подошли ко входу. Невада знаком попросил ее отойти в сторону, затем постучал. Послышался громкий лай. Шторы на окне справа от двери зашевелились.
– Специальный агент ФБР Мэйси Кроу. – Мэйси подняла значок, понимая, что человек в доме внимательно смотрит на нее. – Я хотела бы поговорить со Сьюзен Освальд.
В ответ раздался только лай собаки, и она уже собралась повторить просьбу, но тут послышался щелчок замка. Дверь открыла невысокая бледная женщина с густыми темными волосами, стянутыми в хвост. Широкое лицо, ярко-зеленые глаза, никакого макияжа. Она крепко держалась за красный ошейник крупной немецкой овчарки. Собака не испытывала желания завести друзей и не отводила взгляд от непрошеной гостьи.
– Вы Сьюзен Освальд? – Мэйси пыталась перекричать лай.
– Да. – Сьюзен не делала попыток успокоить собаку. Когда перед дверью появился мужчина, пес залаял громче и оскалил зубы.
– Я шериф Майкл Невада. Мы со специальным агентом Кроу расследуем изнасилования, случившиеся летом две тысячи четвертого года.
– Мне жаль, что я не смогла прийти в полицию. Только что вернулась с работы.
– Не проблема.
– Я за вас голосовала, – сообщила Сьюзен.
– Благодарю вас, мэм.
– Говорят, вы перетряхнули полицейский участок…
– Да, – подтвердил Невада.
Сьюзен погладила собаку, наклонилась и что-то зашептала ей на ухо, успокаивая.
– После нашего разговора с шерифом Грином прошло пятнадцать лет. Почему вы заинтересовались этим делом? Вы поймали преступника?
– Пока нет, – сказала Мэйси. – Но надеемся, что, поговорив с вами и другими женщинами, найдем новые зацепки.
– Вы сказали, что кроме меня были еще трое?
– Да. – Специальный агент не стала уточнять, что четвертую девушку убили.
– Что вы от меня хотите? Я рассказала шерифу Грину все, что знала.
– Мне хотелось бы увидеть место преступления. Оно может многое рассказать о преступнике.
– И что вам говорит мой дом?
– Во-первых, одноэтажность облегчает вход и выход. В двухэтажных домах больше препятствий. В то время, когда было совершено преступление, вокруг дома росли кусты?
– Да, густые и высокие. На земле под моим окном обнаружили следы.
Собаке на вид было лет шесть или семь.
– Тогда у вас была собака?
– Нет. Я завела первую собаку после смерти мамы. А после нее – Зевса. Пять лет назад.
– Почему вы остались жить в этом доме?
– Нам было некуда ехать. Пришлось жить здесь. Но я стала умнее. Тройные запоры на дверях, все окна заколочены…
– Вы не возражаете, если мы осмотрим дом? – спросила Мэйси.
Сьюзен оттащила Зевса на несколько шагов назад и кивнула.
– Входите. Я покажу вам комнату, где это произошло.
– Спасибо, – поблагодарила Мэйси.
Зевс зарычал, когда они проходили мимо, все еще неуверенный, враги перед ним или друзья.
– Извините его. Он всегда лает или рычит. Именно за это я его и люблю.
Невада медленно протянул псу ладонь. Зевс понюхал несколько секунд, успокоился и сел.
– Красавец.
Сьюзен потрепала питомца за ухом и ослабила хватку ошейника.
– Он хороший мальчик.
В сопровождении Зевса она провела их по коридору. Справа находилась узкая ванная комната цвета авокадо с единственной раковиной и туалетом, заваленная мылом, шампунями и кондиционерами. Следующая дверь вела в маленькую спальню с широкой кроватью и книжными полками, на которых теснились фотографии Сьюзен и женщины постарше – наверное, матери – и миниатюрные фигурки персонажей «Волшебника страны Оз». Там же стояла белая корзинка с красной пряжей и вязальными спицами.
– Теперь это моя спальня. Так и не смогла заставить себя спать в той комнате.
Сьюзен открыла дверь в конце коридора и отступила, пропуская гостей вперед. Комната превратилась в склад ненужных вещей: разобранный каркас кровати, ходунки, инвалидное кресло и заклеенные коробки из коричневого картона. Единственное окно в противоположном конце комнаты закрывала плотная штора.
– Судя по записям в деле, он проник к вам через окно, – сказала Мэйси.
Сьюзен скрестила руки на груди.
– Точно. Это было в июне две тысячи четвертого, и я спала с отрытым окном, потому что день был жарким.
– Не возражаете, если я подниму шторы? Хочу глянуть в окно…
Сьюзен потупилась.
– Пожалуйста.
Мэйси подергала шнурок, а когда почувствовала, что он поддается, подняла штору. Окно выходило на поворот дороги, который они проезжали, приближаясь к дому, и небольшую рощу. Дом находился в стороне от оживленной трассы, и она подумала, что преступление могло быть случайным. Насильник проезжал мимо, увидел открытое окно и воспользовался возможностью.
Зевс протрусил мимо и принялся все обнюхивать – вероятно, это пространство не было ему знакомо.
– Значит, в доме были только вы с матерью?
– Да.
– На подъездной дорожке стояла вторая машина? – спросил Невада.
– Нет, моя мать не садилась за руль. Ей было всего сорок девять, но она страдала от рассеянного склероза. В ту ночь она спала и ничего не слышала.
Мэйси окинула взглядом землю под окном, на которой теперь росла аккуратно скошенная трава. От кустов, окружавших дом, не осталось и следа.
Сьюзен переступила с ноги на ногу, словно взгляд в окно вернул ее в прошлое.
– Комната, где теперь моя спальня, была маминой. После нападения я долгое время спала на полу рядом с ее кроватью. Через год мама умерла, и я выбросила свои кровать и матрас и стала спать в ее кровати.
– Вы видели его лицо?
– Нет. На нем была черная маска с красным кантом. Кожа вокруг глаз и рта была покрыта чем-то черным, вроде крема для обуви.
– Нападавший вам что-нибудь говорил? – спросила Мэйси.
– Схватил меня за горло и сказал, что убьет мою мать, если я закричу.
– Он еще говорил о вашей матери?
– Да, что-то об инвалидном кресле и о том, что нужно быть сильным, чтобы ухаживать за больным родственником.
Значит, он знал жертву и преступление не было случайным. Возможно, он наблюдал за ней много дней или даже недель, изучая распорядок дня, привычки и слабости.
– Как он себя вел, когда заговорил с вами?
– Поначалу нервничал. Я сказала, чтобы он уходил. Обещала, что никому не расскажу. Что он ведет себя глупо и должен просто уйти.
– Как он отреагировал?
– Это его взбесило. Он сказал, что он не слабак и знает, что делает. И все время оглядывался, будто что-то искал. Потом поднял с пола колготки и привязал мои руки к спинке кровати. А носки, которые тоже лежали на полу, затолкал мне в рот. Я заплакала, и он остановился. Просто стоял и смотрел на меня, как на какую-нибудь лабораторную крысу.
– Что было дальше? – спросила Мэйси.
– Он уселся на меня верхом и изнасиловал. Мне казалось, прошла целая вечность. Когда он закончил, я почему-то посмотрела на часы. Это продолжалось несколько минут.
– Он еще что-нибудь говорил?
– Надел штаны и как будто собрался уходить, но потом снова уселся на меня и обхватил пальцами шею. Сначала просто сидел, потом несколько раз передвигал руки.
– Не стал вас сразу душить?
– Нет. Он как будто пытался понять, как это делается. Потом сжал пальцы. И отпустил только после того, как я стала задыхаться. Сказал, что ему жаль.
Воспоминания, даже пятнадцатилетней давности, расстроили Сьюзен. Мэйси не отличалась терпением, но в беседах с травмированными женщинами была готова ждать до скончания века.
Наконец Сьюзен покачала головой.
– Когда я вспоминаю ту ночь, меня многое бесит, но больше всего – это извинение. Зачем, черт возьми, он говорил, что ему жаль?
Кроу опустила штору.
– Причин может быть несколько. Это первый известный случай в серии его преступлений.
– Почему вы так решили?
– Он не принес с собой веревку. Переставлял руки на вашей шее. Извинился. Все указывает на человека, который делает что-то новое для себя.
– Но почему он сказал, что ему жаль?
– Возможно, насилие и для него стало шоком. Он мог фантазировать о чем угодно, но делал это впервые. Может, он действительно испытывал раскаяние…
– А перед другими он тоже извинялся? – спросила Сьюзен.
Мэйси почувствовала, что Невада весь обратился в слух. Он молчал, но не пропускал ни единого слова.
– Никто из последующих жертв не сообщал об извинениях.
Сьюзен сжала и разжала пальцы.
– Почему теперь этим занялось ФБР? Прошло пятнадцать лет.
– Можете поблагодарить шерифа Неваду. Он убрал все препятствия для следствия.
В потемневших от гнева глазах женщины мелькнула надежда.
– Я буду рада, если вы его поймаете. Я хочу, чтобы он почувствовал ярость, страх и отчаяние, которое чувствовала я.
Мэйси надеялась, что остаток жизни преступник проведет за решеткой.
– Спасибо. Вы нам очень помогли.
– Не за что. Можете приезжать в любое время.
– Последний вопрос. Он с вами потом не связывался?
– Вы имеете в виду телефонный звонок?
– Да.
– Нет, я ничего такого не помню.
– Хорошо.
– Мне следует волноваться, что он что-то затеял?
– Нет. Я рада, что у вас есть Зевс. И что вы не сломались.
Сьюзен выпустила их из комнаты, закрыла за собой дверь и повела к выходу.
– Наверное, нужно было предложить вам воды или кофе…
– В этом нет необходимости, – успокоила ее Мэйси.