— Гадость какая, — сморщился черт. — Ты ведь не собираешься это есть?
— Я? — поднял взгляд с эклера на старого друга упырь. — Ты с ума сошел? Нет конечно! Я заставлю это съесть тебя!
— Что?!! — вылупился черт.
— Прости, Хойсо, но иного пути нет! — ответил Роуль и сделал шаг к другу.
— Нет! Ты не посмеешь! Не смей! — начал вырываться черт.
— Последний раз спрашиваю, где всестихийный эклер?!!
Роуль прижал ногой стул вместе с Хойсо к стене и замахнулся эклером на провинившегося.
— У демонов бездны спроси! — фыркнул черт и, сжав рот со всей силы, отвернулся.
— Я предусмотрел этот вариант, — произнес Роуль и достал странный металлический прибор, отдаленно напоминавший ножницы с тупыми плоскими концами.
— Хойсо! Сколько будет, если из-под корня вывести сто сорок четыре?
— Двенадца-а-а-а-а-а…
Роуль вставил роторасширитель в рот черта и с громогласным хохотом впихнул в него эклер с тухлой селедкой.
— Жуй, Хойсо! Жуй! Эклеры нельзя глотать целиком.
В этот момент дверь открылась, и на пороге показался Рус.
— Учитель, мне нужно научиться призывать огненных де…
Парень замер и перекосился от вони. Тухлятиной пахло так, что начало резать глаза, но кое-что он рассмотрел сразу.
Это был примотанный кожаными ремнями к стулу Хойсо, во рту которого торчал огромный эклер. С кончика которого выглядывал рыбий хвост. Все это дело безуспешно продолжал заталкивать в пищеварительный тракт Роуль, при этом безумно хохоча. В момент, когда ученик замолк, он понял, что за ним наблюдают.
— Здра-а-а-а-асть, — улыбнулся он и скосил взгляд на Хойсо, который уже позеленел и закатил глаза. — Он хотел эклер с ароматом сифилитической портовой девки.
— А привязали его зачем? — сдерживая рвотные позывы, спросил ученик.
— Портовые девки такие, — развел руками упырь. — Никогда не знают, заплатит клиент или нет.
Глава 10
Габо присел возле кресла и поднял взгляд на небо.
Пещера Прародительницы все больше преображалась. Постепенно ее уютная поляна обретала новую мебель и становилась уютнее.
Мир тоже разрастался и все меньше походил на простую поляну с лесным озером. Место, где была поляна, поднялось, и теперь деревья располагались на склоне холма. Озеро превратилось в исток родника, из которого начинался ручей, который звонко и мелодично утекал вниз.
Теперь с вершины этого холма было видно долину, почти до горизонта застеленную лесной чащей. На горизонте виднелись горы со снежными шапкам.
Сегодня над ними плыли длинные вытянутые облака, к которым подступало садящееся светило.
— Это место быстро преображается, — заметил пылающий рыцарь, любуясь открывающимся видом.
— Все меняется, — кивнула хозяйка подземного мира.
Она продолжала вязать. Сегодня ее полотно было необычного светло-серого цвета. Оно спускалось с ее колен, достигало свежей зеленой травы и спускалось к краю холма, где превращалось в туман.
— Я тогда был маленьким, — произнес воин, не сводя взгляда с облаков над вершиной гор. — Мне очень нравился яркий оранжевый цвет на горизонте во время заката. Это было так красиво, словно угли костра в ночи. Насыщенный цвет, дающий остатки тепла…
Прародительница замерла и перестала вязать. Она подняла взгляд на небо.
— Отец всегда говорил, что после такого заката следующий день будет холодным, — продолжил тем временем пылающий рыцарь. — На самом деле так было не всегда, но… Мне очень нравился этот свет… Однажды я увидел его на берегу реки, когда помогал отцу рыбачить. Там река впадала в Ламонью — огромное озеро, у которого не было видно другого берега. И тогда… тогда казалось, словно оно опускается в воду и тонет.
Прародительница слегка улыбнулась.
— Словно металл, раскаленный до бела, опускали в воду для закалки. Светило краснело, опускалось в воду и с каждой минутой казалось вот-вот, и все разом померкнет.
— А что твой отец? — Прародительница протянула руку к пылающему рыцарю и провела рукой по его волосам.
— Дал мне подзатыльника за то, что я зазевался, — расплылся в улыбке мужчина. — Я тогда упустил налима из сетей…
Женщина тихо хохотнула.
— Когда мы закончили с сетью, солнце уже опустилось, и очень быстро стемнело, — закончил Габо и опустил взгляд на свои руки, покрытые грубыми мозолями от оружия и постоянных тренировок. — Я до сих пор люблю такие закаты.
Прародительница отложила спицы с полотном, встала с кресла и уселась рядом с ним.
— Звучит очень красиво, — произнесла она и, глядя на мужчину, добавила: — Но я не могу сделать так, как ты говоришь. Ведь эти воспоминания только в твоей памяти.
— Жаль, — хмыкнул мужчина.
— Но ты можешь сделать этот закат сам, — улыбнулась хозяйка поляны. — Ты ведь не забыл? В твоем сердце живет истинное пламя.
Габо кивнул.
— Оно хорошо жжет и ломает любые защиты, — произнес он. — Не уверен, что это пламя способно создавать.
— Любая стихия может создавать. Дело не в пламени и не в том, какое оно. Пламя — это часть основных стихий, не более того. Ведь и светом, и жизнью, и водой убивают и ломают магические защиты не хуже, чем огнем. Не так ли?
— Так, но…
— Ты ведь можешь зарубить топором человека, а можешь построить дом.
Пылающий рыцарь кивнул.
— Так почему бы не попробовать создать огнем тот рассвет, что видел с отцом еще мальчишкой, когда доставал с ним сети? Ведь истинное пламя не в клинке, и не заключено в стрелу. Оно в твоем сердце.
— Я… я не знаю, с чего начать, — растерянно произнес пылающий рыцарь.
— Все очень просто, — по-доброму прошептала Прародительница и прильнула к плечу воина. Она подняла его руку и добавила: — Вспомни, какой он был, какие цвета и ощущения там были, и отпусти пламя…
Габо нахмурился и попытался сосредоточиться.
— Не напрягайся. Расслабься и вспомни. Что чувствовали твои руки, как пахло… Ну же… Нет, не собирай силу, не надо. Просто отпусти…
Габо сглотнул и постарался отпустить огонь.
Напряженная рука, собранная в кулак, распрямилась. Он вытянул пальцы и вспомнил, как промочил левую ногу, когда запрыгивал в выдолбленную в стволе лодку. Вспомнил, как пахло прохладой и рыбой в той лодке, и как был горд от того, что уже достаточно большой, чтобы его брали с собой на дальние озера.
Так незаметно пришло ощущение, что горизонт, небо и горы ощутимы тактильно. Габо почувствовал, как водит пальцем по вершинам, и они холодные, он почувствовал неровный рельеф гор и самое главное — теплоту светила.
— Выпусти немного силы… совсем чуть-чуть, — прошептала на ухо хозяйка подгорного мира. — Она придаст красок…
Габо сделал, как сказано, и медленно пальцами принялся наносить силу, окрашивая светило, которое начало опускаться за длинные перистые облака.
Горизонт постепенно окрашивался теплыми красными тонами, расходились лучи, а повзрослевший мальчишка сидел, приоткрыв рот, и не мог оторвать взгляда от увиденного.
В памяти не было трудных времен и голода, что не раз приходилось пережить. Не было мыслей о повзрослевших детях. Не было воспоминаний о похороненной супруге.
Габо был всего лишь мальчишкой, которой вот-вот отхватит подзатыльник за того самого налима от отца. Левая нога мокрая, и в лицо дует прохладой от огромного озера.
В горле встал ком, во рту пересохло, и мальчишка сглотнул.
В этот же миг видение развеялось.
Он сидел на короткой молодой траве у кресла, вытянув руку, гладил горы и светило, что отдавало остатки тепла. Горизонт и само солнце были красного оттенка.
Чуть в стороне журчал ручей, бравший свое начало от небольшого озера на вершине холма.
В лицо дул легкий прохладный ветерок, словно предвещая наступающие холода.
К спине, обхватив пылающего рыцаря за шею, прижалась Прародительница.
— Это прекрасно, — прошептала она ему на ухо.
Габо снова опустил взгляд на свои руки и тихо ответил:
— Имперцы взорвали Вивек, а вчера рванули порт и рыбацкий городок на берегу, — не сводя взгляда с руки, произнес он и сжал кулаки. — Мы не можем вычислить всех фанатиков. Армия собрана, и завтра мы уходим к империи, чтобы сразиться с Маркусом…
Женщина молча потянулась шеей и прильнула к его виску щекой, после чего спокойно и размеренно принялась дышать на ухо.
— Я пришел сказать, что завтра я уйду с армией на восток, — закончил он.
— Можешь идти, я тебя не держу, — прошептала она. — Но ты должен кое-что мне пообещать.
Габо молча кивнул.
— Ты должен пообещать мне вернуться.
Пылающий рыцарь думал секунд десять. Он прекрасно понимал, что в империи может произойти что угодно, и давать такие обещания как минимум бессмысленно. Однако, разум так же говорил, что Прародительница не делает ничего просто так, и ее слова, а тем более обещания, имеют совершенно другое значение.
— Обещаю, — тихо произнес Габо, наблюдая, как солнце опускается за горный хребет. — Обещаю, что вернусь сюда.
Из-за гор торчал совсем маленький кусочек, еще чуть-чуть, и светило окончательно скроется. Красный цвет становился все ярче и насыщеннее, словно солнце старалось изо всех сил отдать последние крохи тепла.
— Ты уйдешь завтра, а сегодня, — тихо прошептала Прародительница, как можно крепче прижавшись к пылающему рыцарю. — А сегодня…
Женщина провела рукой по щеке воина и поцеловала его.
— Сегодня у нас еще будет время…
***
Движение армии — это очень сложный процесс.
Мало собрать тысячи людей и двинуться в путь, пусть даже это представляет собой огромные трудозатраты. И дело тут не в том, что их нужно снарядить, обуть, одеть, выработать общую субординацию и хоть как-то изобразить из них армию.
Самая большая проблема в походе армии заключается в обеспечении.
Да, вереница обозов с провизией, подготовленные отряды медиков, куча снаряжения, чтобы люди в пути могли хоть как-то ночевать и отдыхать для дальнейшего пути.
Все это огромный и сложный процесс, который требует внимания. И магией тут можно решить лишь часть. Ту же еду или теплые одеяла из воздуха не сделаешь.