— Если Райан так сильно хотел быть здесь, он мог бы уйти, когда ему предстоял повторный призыв. Но он этого не сделал. Потому что такие парни, как Райан, как ты, не остаются дома, не пускают корни, не остаются, и точка. Я могу смириться с тем, что я твоя… миссия, или что там еще, на время, но не веди себя так, будто ты здесь не временно.
Я боролся с каждым инстинктом в своем теле, который кричал, что нужно было сказать иначе, но я знал, что она мне не поверит, да и я сам не уверен, что поверил бы. Это был лишь вопрос времени, когда она поймет, кто я на самом деле и что я сделал. И мои чувства к ней не смогли бы смягчить этот удар. Ничто не сможет.
— Мне жаль, — тихо сказала она после того, как, между нами, на несколько мгновений воцарилась тишина. — Я не могу представить, через что тебе пришлось пройти, если ты действительно был так близок с Райаном. И тебе, должно быть, пришлось перевернуть всю свою жизнь, чтобы приехать сюда.
— Я думал, у меня нет корней, — поддразнил я.
На ее лице мелькнула крошечная улыбка, но она была грустной.
— Как я уже сказала, мне жаль. Но представь, если бы я появилась в… где бы ты ни был, и я знала о тебе все, а ты не знал бы обо мне ни слова. Неприятно, правда?
Меня пронзила боль, потому что она действительно знала обо мне все. В каком-то смысле. Я опустил физические подробности своей жизни, пока, по сути, вытаскивал свою душу из тела и излагал ее на бумаге для нее. Она могла не знать, что я собой представляю, но она знала, кто я, больше, чем кто-либо другой на планете. Я впустил ее в себя, а затем закрылся от нее, и мне не хватало ее с пугающей силой.
— Да, я понимаю… это было бы десять баллов по шкале странностей.
— Спасибо. И правда, это одиннадцать, — она направилась обратно по тропинке к своему «Тахо», где Кольт с открытым багажником ждал ее со своим квадроциклом.
Очевидно, он уже не в первый раз был наказан за это, если так хорошо знал правила.
— Я понял, Кольт, — сказал я ему. Затем я затащил его в ее внедорожник, благо, что сзади была резиновая подкладка. Когда я обернулся, Элла смотрела на меня, слегка приоткрыв рот. Точнее, уставилась на мои руки. Я мысленно пометил, что нужно купить абонемент в спортзал. Мне нравился ее взгляд.
— Что-нибудь еще? — спросил я, закрывая багажник.
Она быстро покачала головой.
— Нет. Ничего. Спасибо, что… ну, знаешь…
— Не был похитителем?
— Что-то в этом роде, — на ее щеках проступил румянец.
— Я серьезно говорил о проверке документов. Если тебе будет нужно…
— Нет, конечно, нет. У меня нет привычки проверять своих гостей, и я не собираюсь начинать это делать сейчас.
— А стоило бы, — пробормотал я. Если бы я был похитителем-психом, Кольт был бы уже мертв. Вообще-то этот лес был достаточно уединенным, чтобы в нем мог затаиться серийный убийца и никто об этом не узнал бы.
Она закатила глаза и забралась на водительское сиденье.
— Эй, мистер Джентри? — позвал Кольт с заднего сиденья.
Элла опустила окно, и я наклонился, чтобы увидеть, как он пристегивается к высокому сиденью, которое стояло рядом с пустым.
— Что случилось?
— Я решил, что раз ты брат дяди Райана, то это делает тебя членом семьи, — он сказал это со всей серьезностью взрослого человека.
— Правда? — мой голос смягчился. Парень не понимал, что он сделал, и как много — это значит для меня, потому что у него всегда была семья. Это было просто само собой разумеющимся. — Спасибо.
Я встретил взгляд Эллы в зеркале заднего вида, и она издала небольшой вздох поражения.
— И ты не сумасшедший, — добавил он. — Так что, думаю, ты можешь остаться.
Я улыбнулся так широко, что у меня заболели щеки. Этот ребенок был потрясающим.
— Спасибо за одобрение, Кольт.
— Не за что, — сказал он, пожав плечами.
Я отошел, и Элла закрыла дверь, а затем высунулась в открытое окно.
— Не забывай, что в главном доме можно поесть. Ада сказала, что не видела тебя там, а она любопытная.
— Принято к сведению. Я не хотел брать с собой Хавок из-за того, что Мэйзи тоже там, — я не был экспертом по детям с раком, но я знал достаточно, чтобы она не хотела, чтобы я приводил в дом лишнюю шерсть.
— О, это… очень заботливо с твоей стороны. Но с ней все в порядке. После того как у нее в первый раз была химиотерапия, тогда…
— Ее лейкоциты упали настолько, что она стала восприимчива к любой инфекции, известной человеку? — закончил я.
— Да. Откуда ты это знаешь?
— Я читал о нейробластоме. Много.
— Для Райана?
Для тебя.
— Да, что-то в этом роде.
Она оторвала взгляд от моего, как будто тоже почувствовала нашу связь. Но она, очевидно, не чувствовала того, что чувствовал я.
— После этого я перевезла детей из жилого крыла в домик, который мы могли держать…
— Мы поместили себя в пузырь, — отозвался Кольт с заднего сиденья.
— В общем-то, да, — признала Элла, пожав плечами. — На самом деле мы твои соседи. Если ты пройдешь около двухсот ярдов в ту сторону, то найдешь нас.
— Тогда, думаю, мы еще увидимся.
— Значит, так и будет.
Они поехали по широкой дорожке рядом с моим домом. Должно быть, здесь был небольшой спуск для лодок или что-то в этом роде, чтобы расчистить такую дорожку.
Хавок откинулась на спинку сиденья и наклонила голову ко мне.
— Думаю, так будет лучше, не так ли? — спросил я. Ее хвост завилял в знак согласия. — Да. А теперь пойдем искать работу, пока Кольт не отобрал у нас удостоверение совершеннолетия.
Три часа спустя я официально стал новым сотрудником горноспасательной службы Теллурида. Ну да ладно. Им стала Хавок. Она вообще была талантлива.
Глава восьмая
Элла
Письмо # 9
Элла,
Во-первых, я не могу найти подходящих слов, чтобы выразить свою печаль по поводу диагноза Мэйзи и свое восхищение тем, как ты справляешься с этим. Джефф — засранец. Прости, я уверен, что у него должны быть какие-то положительные качества, ведь когда-то ты считала его достойным, чтобы отдать ему свое сердце и даже выйти за него замуж, но это так. И я специально говорю это в настоящем времени, потому что он все еще заставляет тебя чувствовать себя недостаточно достойной, когда ты снова и снова доказываешь обратное.
Тебя вполне достаточно, Элла. Более чем достаточно. Я никогда не встречал женщину, которая обладала бы твоей силой, твоей решимостью, твоей абсолютной преданностью своим детям. Поэтому я отправил кое-что. Достань это, когда тебе понадобится что-то, чтобы напомнить себе, что ты можешь это сделать, потому что я знаю с абсолютной уверенностью, что ты можешь. И да, я знаю, что ты хорошая мама, даже не будучи с тобой знаком. В основном это потому, что я знаю, каково это — иметь плохую, а ты — совсем не такая.
Что тебе нужно? Я не могу принести ужин, но я могу заказать отличную пиццу. Я могу что-нибудь тебе доставить? Я знаю, что тебе, вероятно, нужна поддержка людей, а здесь у меня связаны руки, и мне очень жаль. Я знаю, что не могу сделать много через эти письма, но, если бы я мог, я был бы там, или я бы отправил твоего брата домой к тебе.
Тебя достаточно, Элла.
— Хаос
***
Я повертела шеей, пытаясь избавиться от, казалось, навсегда завязавшегося между лопатками узла. Часы, проведенные над электронными таблицами и счетами, сделали это со мной. Я подавила зевок и посмотрела на часы. Да, восемь тридцать вечера — слишком поздно для того, чтобы пить кофе. Я буду бодрствовать до рассвета. Так что придется пить чай со льдом. Я сделала глоток из своего стакана и вернулась к сортировке счетов. У нас были проблемы, и я не знала, как из них выбраться. Это будет очень тяжело, когда через три дня Мэйзи сделают операцию.
Ада заглянула в импровизированный кабинет, который я устроила в доме.
— Я оставила несколько кексов на утро. Тебе еще что-нибудь нужно?
Я принужденно улыбнулась и покачала головой.
— Нет. Спасибо, Ада.
— Ты член семьи, дорогая. Не нужно меня благодарить, — она окинула меня сверхжестким взглядом, а затем вытащила кресло из того места, куда я его поставила, опустилась в него и сложила руки на коленях.
Это был код для «Ада не сдается». Дерьмо.
— Скажи мне. И не вздумай недоговаривать.
Я расслабилась в своем офисном кресле и уже почти была готова солгала. Но эта женщина меня слишком хорошо знала, что было равносильно тому, если бы детектив направил на меня лампу.
— Что? — спросила я, нервно теребя ручку.
— Расскажите мне.
Мне не хотелось. Высказывание беспокойства кому-то другому означало, что я не могу справиться с этим сама, что все это слишком реально.
— Я думаю, что у меня может быть небольшое затруднение с финансами, — я уже была там эмоционально, физически и ментально, так какое значение имело добавление еще одной вещи к постоянно растущей куче? Человека нельзя слишком загнать в воду. Если он оказался под водой, неважно, сколько над ним всего, если он не может выплыть наверх.
— Насколько сильно? Знаешь, у нас с Ларри есть небольшой запас.
— Ни в коем случае, — они всю жизнь проработали с моей бабушкой, отдали все, что у них было, нашей семье, нашему имуществу. Я не брала у них ни цента.
— Насколько все плохо? — повторила она. — Как новорожденные близнецы?
Ах, старые добрые времена, когда я пыталась кормить их, одевать и оплачивать онлайн-курсы, работая здесь, в «Солитьюд». Хорошие времена.
— Хуже.
— Насколько хуже? — в теле женщины не было ни единой черты, которая заставила бы меня поверить, что она хотя бы отдаленно испытывает стресс.
— Думаю, я могу разориться, — прошептала я. — Я поставила все на ремонт. Вы указали нас на карте. Наши номера полностью забронированы, начиная с Дня памяти. Ты же знаешь, что это всего лишь межсезонье. Никто не хочет продираться сквозь весеннюю слякоть. Здесь нужен снег или чистое солнце, чтобы что-то изменить.
— Я знаю.