— Это практически определение отцовства, и я думаю, что ты отлично справишься в суде. Это не мошенничество, если ты усыновляешь ребенка, чтобы помочь его воспитать. Страховка — это, безусловно, плюс, который судья Айверсон не исключит. Но он потерял жену от рака около десяти лет назад, так что, честно говоря, у вас есть все шансы, что он сочтет это именно плюсом, а не причиной. Отсутствие прав тебя не беспокоит?
Он покачал головой.
— Меня беспокоит смерть Мэйзи. Я бы никогда не взял у Эллы ничего, чего она не хотела бы дать, и я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить детям.
Я вспомнила фотографии, которые мне показывали медсестры, с маленькой церемонии вручения диплома, которую Бекетт устроил Мэйзи. Она любила его. Кольт любил его так же сильно, и я была с ними заодно. Они и так уже многое потеряли.
— Они должны знать? По крайней мере, в ближайшее время? — проговорила я. Он мог причинить детям вред, как только уйдет. Дать им отца только для того, чтобы забрать его, было жестоко. Как только Мэйзи будет в безопасности, надеюсь, Бекетт все еще будет жить в Теллуриде в отдаленном будущем, мы сможем рассказать им… как только ее сердце станет достаточно сильным, чтобы выдержать возможные последствия обратного.
Бекетт застыл на месте, но его взгляд оставался ровным и непоколебимым.
— Э-э… — глаза Марка метались между нами. — Думаю, нет? Дети не должны быть информированы или давать согласие до двенадцати лет. Нам просто нужно поговорить с судьей Айверсоном. Учитывая, что он всегда относился к тебе благосклонно, плюс его ненависть к Дэнбери, думаю, мы сможем убедить его согласиться.
— Значит, мы действительно можем это сделать? — спросила я, и крошечный огонек надежды снова вспыхнул. — Даже если мы не женаты?
— Брак может быть более легким путем, — сказал Марк, пожав плечами.
— Я просто не могу. Не после того, что случилось в прошлый раз. Я не тороплюсь надевать кольцо.
— Именно это ты и должна сказать судье Айверсону, если он спросит. За последние пару десятилетий наше определение семьи сильно изменилось, и брак больше не является определяющим фактором. А поскольку ты — мать детей, и они не подопечные государства, единственным осложнением будет мнение судьи Айверсона. Одинокий мужчина может усыновить детей своей партнерши, не будучи в браке. Вам, ребята, просто придется немного приукрасить роль партнера.
Мои щеки потеплели. У меня не было «партнера» со времен Джеффа, да и он, в общем-то никогда им не был.
— То есть, по сути, я обменяю свои права на принятие решений вместе, и все?
— В основном, — он покручивал свой бокал с вином, наблюдая за нами, и его глаза видели слишком много.
— Но ты бы выиграла жизнь Мэйзи, — ответил Бекетт. — И ты знаешь, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы перечить тебе, когда речь идет о детях. Я не какой-то злодей. Я просто пытаюсь помочь.
— Я знаю, — мягко сказала я, но доверие не было чем-то, что я раздавала как конфеты.
— Есть одна загвоздка. Тебе придется заставить Джеффа отказаться от своих родительских прав.
Уверена, что взрыв ядерной бомбы оказал бы меньшее влияние на мое сердце.
— Почему? Его нет в свидетельстве о рождении, а дети — Маккензи, а не Дэнбери.
— Элла, все знают, что Джефф — отец. Признаешь ты это или нет в свидетельстве о рождении, это не лишает его прав. Один тест на отцовство, и усыновление будет аннулировано. Я не говорю, что он когда-нибудь воспользуется своими правами, но судья потребует отказ. Нет отказа. Нет усыновления.
— Верно, — ответила я, мой голос был почти мышеподобным. Я не хотела видеть Джеффа. Никогда. Это было все равно что вскрывать полностью заживший шрам просто ради удовольствия.
Мы поблагодарили Марка, Бекетт заплатил за ужин, и мы уехали, вернувшись к дому в напряженном молчании.
— В какую сторону ты склоняешься? — спросил Бекетт, когда мы въехали в ворота «Солитьюда».
— К тому, чтобы не встречаться с Джеффом, — я закрыла глаза. — Это ложь. Я знаю, что то, что ты предлагаешь — просто находка, и не только для Мэйзи, но и для Кольта. И для меня. Я просто не могу смириться с мыслью, что мне придется просить его о чем-то.
— Я разберусь с Джеффом, — пообещал Бекетт. — Кроме того, он наверняка убежит с криками, если ты появишься. По крайней мере, я смогу поставить его в тупик.
— Ты сделаешь это для меня? — спросила я, когда мы подъехали к моему дому, и грузовик мягко остановился.
— Я готов на все ради тебя, — его глаза смотрели на меня в свете приборной панели, напряженные и немного обиженные. — Что нужно сделать, чтобы ты поверила мне? Чтобы начала доверять мне? Хочешь, чтобы мое прошлое проверили? Сделай это. Хочешь узнать мою кредитную историю? Отлично. Мои банковские счета? Я добавлю тебя. У тебя есть мое слово, мое тело, мое время, и я стою здесь и предлагаю свою фамилию. Что еще я могу тебе дать?
— Бекетт, — я наклонилась к нему, но он отступил.
— Я могу быть их законным папой, но я недостаточно хорош, чтобы быть их отцом?
— Это… это не то, о чем нам стоит говорить.
— О, я знаю. Дело в том, что ты не веришь, что я останусь. Ты думаешь, что я уйду, как ушел Джефф. Ты думаешь, что это еще больше ранит детей.
— Я думаю, мы сможем рассказать им, когда Мэйзи будет здорова.
— Если к тому времени я еще буду рядом, верно?
Я ненавидела и одновременно любила, что он так хорошо меня знает. Мне даже не нужно было отвечать. Он видел это по моим глазам.
— Да. Хорошо, — он заглушил двигатель и вынул ключи. — Я даже не имею права расстраиваться. Я знаю, что я предлагаю, и то, что я буду настоящим отцом, не входит в это, верно? Только юридическая защита. Тебе что-то нужно, и я даю тебе это, как и обещал. Все просто.
Он открыл дверь и вылез из грузовика. Я быстро последовала за ним, наблюдая, как его спина удаляется по моей подъездной дорожке в сторону озера.
— Что ты делаешь?
— Оставляю свой грузовик здесь. Я заберу его завтра перед игрой. Прогулка пойдет мне на пользу.
— Бекетт! — позвала я его.
— Не волнуйся, Элла, — отозвался он. — Я знаю свою роль. У меня она есть. И я все равно приду. Вот как сильно я хочу…
Он не закончил, просто вскинул руки и продолжил идти. Но я мысленно закончила за него эту фразу десятком разных способов.
Как сильно я хочу тебя.
Как сильно я хочу твоих детей.
Как сильно я хочу быть в твоей жизни.
Как сильно я хочу приходить к тебе.
Как сильно я хочу, чтобы Мэйзи жила.
Все, что я придумывала, заставляло меня чувствовать себя еще хуже из-за того, что я не доверяла ему. Но парень был против целой серии обещаний, которые люди давали мне, а потом не выполняли. А я была против того, чтобы всю жизнь не доверять ему. Разве мы не были бы хорошей парой?
Глава шестнадцатая
Бекетт
Письмо #15
Хаос,
Мне очень жаль, что ты кого-то потерял. Я не могу представить, как это тяжело — горевать и при этом продолжать делать то, что ты делаешь. Каждый раз, когда я кого-то теряла, родителей или бабушку, я всегда замыкалась в себе, словно мое тело не могло переварить все эти чувства. Это многое говорит о том, какой ты человек, что ты можешь продолжать жить, и я имею в виду это в самом лучшем смысле. Ты говоришь, что плохо ладишь с людьми, что не умеешь находить общий язык, но это не то, что я вижу, когда открываю эти письма. Вернее, кого я слышу. Тот, кто не умеет общаться, не был бы таким открытым. Черт возьми, он бы вообще не написал ответ. Но ты написал, и я благодарна тебе за это. Может быть, ты просто выбираешь, с кем общаться, и это нормально. Я не думаю, что кто-то просыпается и решает стать таким же общительным, как мой брат. Возможно, именно поэтому вы двое — хорошие друзья. Вы уравновешиваете друг друга.
Знаешь, с кем бы ты еще нашел общий язык? С детьми. Может быть, не со всеми, но уж точно со своими собственными. Ты когда-нибудь думал о детях? Это странный вопрос, но мне любопытно. Наверное, потому что я родила своих так рано и не могу представить, что у меня их нет. Я представляю, что дети есть у всех. Кроме Хэйли. Она одна из моих самых близких подруг, и я уверена, что однажды она станет отличной мамой… после того, как некоторое время успешно поживет самостоятельно. Успешно это ключевое слово. Уверена, ты полюбишь ее, когда приедешь. Она замечательная, веселая и не думает о том, что у всех, кого она встречает, должны быть дети.
В любом случае, я уверена, что ты будешь отличным отцом. Задумчивым и суровым, но при этом по выходным втихаря просматривающим — «Звездные войны». Я могу себе это представить… если бы я могла представить тебя. Да, мне все еще хочется увидеть твою фотографию. Надеюсь, мне удалось отвлечь тебя на несколько минут. И надеюсь, ты знаешь, как я сожалею о твоей потере.
— Элла
***
Я стоял у окна высотки в центре Денвера и смотрел на город. Это определенно было не то место, где я мог бы пустить корни. Два месяца в Теллуриде научили меня тому, что мы с бетоном не подходим друг другу в долгосрочной перспективе. К тому же в Денвере не было Эллы. Прошла неделя после нашей ссоры в грузовике, и мы были вежливы… даже дружелюбны. Но того непринужденного ритма, который всегда был, между нами, нигде не было. Не сейчас, когда все висит на волоске. Если я не буду осторожен, она поймет, что я влюблен в нее, и тогда мы окажемся в еще большем дерьме.
Никогда еще женщина не выводила меня из себя так, как Элла. Черт, да я даже злился на нее. А еще у меня никогда не было женщины, которую я хотел бы видеть больше одного-двух раз, или женщины, которая владела бы моей душой так, как она. Конечно, я согласился бы на любые ее условия, если бы речь шла об усыновлении. Не только потому, что мне отчаянно хотелось спасти Мэйзи и защитить Кольта, но и потому, что я готов был дать Элле все, что она захочет, если это просто заставит ее улыбнуться. А взамен она давала мне семью, как бы плохо это ни было обосновано. Дети были моими во всех смыслах, которые имели для меня значение. Я мог любить их, защищать, следить за тем, чтобы у них было все необходимое. Я бы получил разрешение на лечение Мэйзи и убедился, что Кольт знает, что я прикрываю его спину каждый день его жизни. Я бы доказал Элле свою состоятельность, показал бы себя так, чтобы она больше не сомневалась во мне, и тогда я бы завоевал ее сердце.