Донахью сделал глоток кофе, и я был потрясен, настолько он был крут.
— Нет, но, если это было преимуществом моего предложения, я рад, что помог. Джентри предложили временную нетрудоспособность, потому что у меня есть полномочия предложить ее, и он был не в состоянии вернуться на службу.
— И эти причины были… — она подняла на него глаза.
— Превыше ваших полномочий. Послушайте, я согласился приехать сюда ради Эллы и Бекетта, и у меня нет проблем с тем, чтобы прояснить все вопросы, которые вы считаете существенными. Но у вас нет допуска, чтобы знать… ну, почти все. Все, что вы узнаете, это то, что я был уполномочен предложить ему временную нетрудоспособность в надежде, что он достаточно поправится, чтобы вернуться на военную службу в любое время в течение следующих пяти лет. Были поданы соответствующие документы, и он по-прежнему имеет право на медицинское обслуживание. Вот и все. Это все, что вы от меня получите.
Она поправила очки и перевела взгляд на нас с Эллой.
— Значит, вы случайно появились в Теллуриде, чтобы выполнить просьбу вашего покойного приятеля и усыновить ее детей.
— Не случайно, но да. Я влюбился в детей, как и в Эллу. Когда любишь кого-то, хочется его защитить. У них не было отца, и я хотел стать им для них.
— Но вы могли бы просто жениться на мисс Маккензи и добиться того же, верно? — ее взгляд скользнул, между нами.
— Тогда это было бы мошенничеством, — сказал я, когда Элла крепче сжала мою руку. — Это дало бы вам повод для разбирательства, хотя если бы вы преследовали каждую молодую девушку, которая гонялась за пособиями солдат, вы были бы слишком заняты, чтобы появляться здесь.
— Я не очень-то верю в брак, — добавила Элла.
Что. Что. Черт?
— Не верите? — спросила мисс Уилсон, явно не веря ей.
— Нет. Я была замужем за биологическим отцом Кольта и Мэйзи. Он ушел, как только узнал, что у нас будут близнецы. Вскоре после этого он развелся со мной. Женитьба с Бекеттом была бы абсолютным мошенничеством, а я не верю в этот институт. В конце концов, что это такое, когда клятвы ничего не значат, а лист бумаги связывает твою жизнь с чьей-то так же легко, как следующий лист расторгает эту связь? Это ничего не значит. А вот усыновление — да. Он удивительно привязан к моим детям и разделяет с ними столько же родительских обязанностей, сколько и я. Он водит Мэйзи на процедуры, берет Кольта на футбол и сноуборд. Он построил для них домик на дереве и собирает ланчи по утрам. По-вашему, это похоже на мошенничество?
Наступила неловкая тишина, пока мисс Уилсон притворялась, что просматривает свои записи. Все это не имело никакого смысла. Конечно, счета Мэйзи были астрономическими, но люди каждый день усыновляют детей с высокими потребностями.
— Если мы закончили на этом… — начал Донахью.
— Я не удовлетворена, — тон ее голоса, то как она уставилась на Донахью, заставили меня наклониться вперед и рассмотреть все детали ее лица. Это было личное.
— Откуда вы узнали о подразделении? — спросил я.
— По моим предположениям, она узнала об этом от своей сестры, Кассандры Рамирес, — Донахью пристально посмотрел на нее.
Рамирес. Его уволили после того, как он потерял руку. Судя по тому, что я слышал от ребят перед отъездом, процесс был нелегким. В этом отношении Элла была права — такие парни, как мы, не отказываются от адреналина без боя. У меня были поисково-спасательные работы. У Рамиреса… не было.
Она сглотнула и несколько раз постучала ручкой по бумаге, прежде чем поднять глаза.
— Да, я сестра Кэсси. Но это не имеет никакого отношения к данному расследованию.
Чушь собачья.
— Конечно, имеет, — сказал Донахью, пожав плечами. — Вы хотите справедливости за то, что с ним случилось. За то, что ему пришлось уйти раньше, чем он был готов, и я не смог предоставить ему ту же сделку, что и Джентри. Не деньги — их покрывала его медицинская пенсия, а надежду на возвращение. Вот почему вы здесь. Не ради Мэйзи, или Бекетта, или Эллы. Это из-за меня.
Она прочистила горло и отложила папки в стопку.
— Это не имеет к этому никакого отношения. Вообще. И мне очень жаль, но если вы не сможете предоставить мне доказательства того, что у вас были какие-либо отношения с этим ребенком до постановки диагноза, я буду рекомендовать пересмотреть ваше дело и приостановить все текущие процедуры, пока мы не проведем дальнейшее расследование.
— Вы не можете этого сделать! — огрызнулась Элла. — Они его дети по закону. Он заботится о них, поддерживает их и ведет себя как их отец во всех отношениях.
— Забавно, но когда я случайно столкнулась с Колтоном в школе, он сказал мне, что у него нет отца. А когда я спросила его о вас, он сказал, что вы были лучшим другом его дяди и, что вы парень его мамы, но ни разу не упомянул, что вы его усыновили. С чего бы это?
— Вы разговаривали с моим ребенком без моего согласия? — Элла перелетела через стол, и мне оставалось только обхватить ее за талию и притянуть к себе.
— Успокойтесь. Это точно не было частью моего расследования. Я случайно зашла в школу, чтобы уточнить, когда Маргарет забрали из школы и изменились ли контакты Колтона, и случайно увидела его.
— Лгунья! — прорычала Элла.
— Ты перегнула палку, — сказал я как можно спокойнее. — Все это расследование — перебор, и когда мы тебя закроем, можешь в этом не сомневаться, мы будем правы.
— На кону жизнь маленькой девочки, — Элла говорила ровным тоном, но ее рука держала мою в смертельной хватке. — А тебя волнует только то, как отомстить Донахью.
— Я забочусь о том, чтобы соблюдались правила, которые эти люди должны уважать без всяких колебаний. Правда в том, что этот человек усыновил двух детей своей нынешней подруги, один из детей нуждается в лечении на миллионы долларов, а вы даже не сказали детям, что они усыновлены. Это очень плохо пахнет. Если выяснится, что полное расследование «Tri-Prime» не требуется, вы, конечно, получите мои искренние извинения. В этом году борьба с мошенничеством становится все более жесткой.
Она устроила охоту на ведьм, и хотя то, что мы сделали, было совершенно законно и ни в коем случае не являлось мошенничеством, она собиралась закрутить дело и бросить нас в ад, пока они «расследуют», они могут приостановить выплаты за лечение Мэйзи, сканирование, предстоящее облучение… все это. Даже если бы нас признали невиновными в каких-либо правонарушениях, дело затянулось бы надолго, и Мэйзи почувствовала бы последствия. Если только мне не удастся доказать, что я знал детей до постановки диагноза. Уши заложило от грохота, когда Элла и мисс Уилсон обменялись словами. Я потеряю Эллу, но я знал это с того момента, как появился в Теллуриде. Время, проведенное с ней, было подарком, на который я не имел права. Черт возьми, я украл его. Она не знала человека, в которого была влюблена, потому что я не сказал ей об этом. Три вещи. Три причины. Именно так я принимал решения. Элла заслуживала правды. Мэйзи заслуживала жизни. Моя любовь к детям не была обманом.
Решение принято.
— Подождите здесь минутку, — сказал я, выходя из-за стола. Я поднялся по лестнице и достал коробку, которую хранил под стопкой белья в тумбочке. С этими вещами в руках я медленно спустился по лестнице. Элла и мисс Уилсон все еще спорили, но Донахью повернулся ко мне. Он посмотрел на коробку и на мое выражение лица.
— Ты уверен? — тихо спросил он.
— Это единственный выход.
Он кивнул, когда я прошел мимо него и встал рядом с Эллой. Разговоры прекратились, и все взгляды устремились на меня.
— Я люблю тебя. Я всегда тебя любил, — сказал я Элле.
— Я тоже тебя люблю, Бекетт, — ответила она, ее брови были сведены вместе в замешательстве. — Что ты делаешь?
Поцеловать ее было первой мыслью в моем голове — провести с ней последнюю секунду, чтобы все запомнить. Но я и так уже взял от нее достаточно.
— Я должен был сказать тебе, и я знаю, чего это будет стоить мне… тебя, но я не могу позволить еще одному ребенку расплачиваться за мои ошибки, особенно Мэйзи.
Коробка издала тихий царапающий звук, когда я положил ее на стол. Мисс Уилсон взяла ее и подняла квадратную крышку.
— На что именно я смотрю? — она вытащила на стол доказательства моего греха, и Элла вздохнула.
— Почему у тебя мои письма? Его письма? — прошептала она.
Я не сводил взгляда с мисс Уилсон, не в силах сдержаться и не желая видеть, как в глазах Эллы умрет любовь, когда она все поймет.
Мисс Уилсон вздохнула, пролистывая письма.
— Мне нужно выйти и позвонить, — она сделала несколько снимков писем Эллы и фотографий детей, собрала свои блокноты и вышла через парадную дверь.
— Элла… — начал я.
— Не надо. Ни слова. Пока не надо, — костяшки ее пальцев побелели, как и кончики ногтей, впившихся в плечи.
Донахью бросил на меня взгляд, полный такого сочувствия, что я чуть не рухнул на месте. Проходили минуты. Единственными звуками в комнате были тиканье часов и стук моего сердца, который отдавался в ушах и поглощал все мысли. Будет ли этого достаточно? Неужели я только что отдал все… просто так?
Открылась входная дверь, и вошла мисс Уилсон, на ее щеках проступил слабый румянец.
— Похоже, я ошиблась. Я… сожалею, — она подавила это слово, — что причинила вам неудобства. Хотя ситуация все еще остается очень… серой зоной, вы не сделали ничего, что могло бы оправдать отмену полиса, и мой начальник решил, что расследование завершено.
Я вздохнул с облегчением от нашей победы, чего бы она ни стоила.
— Не говори так разочарованно. Сегодня ты помогла хорошим людям, — Донахью оттолкнулся от стола. — Я провожу тебя.
Мисс Уилсон встала и принужденно улыбнулась.
— Мой шурин сказал, что вы один из хороших, если это имеет значение. Он сказал, что вы с собакой идеально подходите друг другу, ничего подобного он никогда не видел. Даже ваши имена означают одно и то же. Приятно было познакомиться, мистер Джентри. Мисс Маккензи, — она повернулась к Хавок, которая сидела рядом со мной. — Хавок, верно?