Я не стала возражать, и мы вышли на улицу, свежий воздух жалил мои влажные, израненные солью щеки. На острове мой сын лежал рядом с моим братом, а я все еще не могла осознать реальность происходящего. Туман, окружавший мой мозг, начал рассеиваться с дуновением ветерка с озера, впервые за несколько дней оставляя место для других эмоций.
Это было нечестно. Ничего подобного. Кольт заслуживал лучшего.
— Я так боролась за Мэйзи, — сказала я, упираясь руками в деревянные перила своей лестницы. — Я твердила, что нужна ей, и что с Кольтом все будет хорошо, но Мэйзи умирала. Как же это было глупо, черт возьми! — мой голос сорвался.
Бекетт прислонился к перилам и слушал, словно знал, что я не жду ответа.
— Все эти процедуры, поездки и пребывание в больнице, просто попытки сохранить ей жизнь, спасти от монстра внутри нее. Весь этот страх и радость, когда у нее наступила ремиссия. Все эти эмоции… а потом происходит это. Он падает всего в нескольких милях от нашего дома и умирает, прежде чем я успеваю с ним попрощаться.
Его рука накрыла мою на перилах.
— Почему у меня не было возможности бороться за него? У меня должен был быть шанс. Где были его врачи? Где его лечение? Где его папка и график? Где черт возьми была я? Неужели я променяла его жизнь на ее? Так вот что произошло?
— Нет.
— Вот на что это похоже. Как будто все худшие кошмары, которые я видела о Мэйзи, готовясь потерять ее, только что сбылись с Кольтом, но это хуже, чем все, что я могла себе представить. Два года я боролась за жизнь Мэйзи, но при этом старалась сделать каждый момент особенным, ведь он мог стать для нее последним. Я была так занята, глядя вслед несущемуся на Мэйзи товарному поезду, что потеряла из виду Кольта, и теперь он потерян. Я потеряла его.
— Он знал, что ты любишь его, — мягко сказал Бекетт.
— Знал? Я все время прокручиваю в голове то утро. Мы так торопились, и я обняла его, я помню это, но не думаю, что сказала, что люблю его. Он так быстро убежал, а я ничего не успела сказать. Я думала, что увижу его позже. Почему я не остановила его? Почему мы не легли спать позже? Он бы опоздал на автобус. Почему я не обнимала его дольше? Это было так быстро, Бекетт. Все. Вся его жизнь пролетела так быстро, а я забыла сказать ему, что люблю его.
— Он знал.
Я покачала головой.
— Нет. Я пропустила его спектакли, игры, проекты, и месяцы его жизни, потому что выбрала Мэйзи, и он это знал. Я всегда выбирала Мэйзи, потому что не знала, что он будет единственным, кто уйдет. Какая мать так поступает? Постоянно выбирает одного ребенка вместо другого?
— Если бы ты этого не делала, мы бы сейчас хоронили двоих детей. Элла, это не твоя вина. Ты не променяла Кольта на Мэйзи. Ты не променяла его на Мэйзи, не потеряла его, потому что чертовски боролась за нее. Это был… я даже не знаю. Это был несчастный случай.
— Нет никакой причины! Никакой. Нет войны, чтобы сражаться, нет способа бороться с тем, что только что произошло. Все закончилось еще до того, как я поняла, что началось. Я не могла бороться за него. Я бы сражалась, Бекетт. Я бы боролась.
Бекетт вытер слезы, которых я не чувствовала.
— Я знаю, ты бы боролась. Я никогда не встречал женщину, которая сражалась бы так, как ты. И я знаю, что тебе это не поможет, но я боролся. Я сделал все, что от меня зависело, а когда этого оказалось недостаточно, я лег и обнял его за нас обоих. Он был не один. Ты не бросила его. Ты никогда его не бросала. Ни во время болезни Мэйзи, ни в день экскурсии.
Боль захлестнула меня с головой. Я не могла представить, что она когда-нибудь уменьшится или что с ней можно будет жить день за днем.
— Я не знаю, как дышать. Как встать завтра.
Он обхватил меня сзади и положил подбородок мне на макушку.
— Мы разберемся с этим вместе. И если ты не сможешь дышать, я сделаю это за тебя. По одному утру за раз. Минута за минутой, если понадобится.
— Почему ты так уверен?
— Потому что одна очень мудрая женщина сказала мне однажды, что со Вселенной нельзя договориться, какой бы здравой ни была твоя логика. И что мы можем либо дышать через боль, либо позволить ей сформировать нас. Так что я уверен, что мы будем делать вдох за вдохом, пока боль хоть немного не утихнет.
— Это никогда не пройдет.
— Нет. Я буду скучать по нему каждый день. Может быть, мы потеряли немного нашего солнечного света, но Мэйзи здесь, и возможно без Кольта будет не так светло, но и не совсем темно.
Он был прав. Я понимала это умом, но сердце все еще не хотело видеть дальше следующих пяти минут.
— Капитан Донахью заходил к нам. Он хотел попрощаться. Думаю подразделение уезжает, — осторожно сказала я. Если Бекетт и собирался уехать, то именно сейчас. Сейчас Теллурид был мучительным местом.
— Я пожелаю им удачи.
— Ты не хочешь уехать? — моя грудь напряглась в ожидании ответа.
Он повернул меня в своих объятиях так, чтобы видеть мое лицо.
— Нет. Я не хочу. И это все равно не имеет значения. Я подписал бумаги на прошлой неделе. Я ухожу.
— Ты уходишь?
— Я ухожу. К тому же, работа на полную ставку в «Поиске и спасении» имеет очень хорошую страховку, — он улыбнулся мне полуулыбкой.
— Ты не уйдешь.
— Даже если ты меня выгонишь, я все равно буду спать у твоей задней двери. Я никогда тебя не брошу, — в его голосе и глазах отчетливо прозвучала правда.
Я забыла сказать Кольту, что люблю его. Я бы никогда не повторила эту ошибку.
— Я люблю тебя, — сказала я. — Прости, что не говорила этого так долго. Но я люблю тебя. Я никогда не переставала.
— Я люблю тебя, — он поцеловал меня в лоб. — У нас все будет хорошо.
В ту секунду я не чувствовала, что у нас все будет хорошо, но мой мозг знал, что он прав. Потому что в ту короткую секунду, когда он сказал мне, что решил остаться, в моем сердце пронеслась вспышка радости, которую быстро погасило всепоглощающее горе. Но эта вспышка была. Я все еще была способна чувствовать что-то еще, кроме… этого.
Поэтому я забрала свое счастье и спрятала его. Я достану его снова, когда станет не так темно, когда в моей душе появится место для него.
А пока что дышать это все, что я могла делать.
И этого было достаточно.
Глава двадцать девятая
Элла
Элла,
Если ты читаешь это, значит я не смогу увидеть тебя в январе, как мы планировали. Мне очень жаль. Раньше я говорил, что не боюсь, пока нахожусь здесь, потому что мне нечего терять. Но как только я прочитал твое первое письмо, все изменилось.
Я изменился.
Если я никогда не говорил тебе, то позволь мне сказать это сейчас. Твои слова спасли меня. Ты проникла в темноту и вытащила меня своей добротой и силой. Ты сделала невозможное и коснулась моей души. Ты феноменальная мать. Никогда не сомневайтесь в этом. Тебя достаточно. Этим детям так повезло, что ты на их стороне. Что бы ни случилось с диагнозом Мэйзи или упрямством Кольта, ты самое большое благословение, о котором эти дети могли бы попросить.
Сделай кое-что для меня. Свяжись с моим финансовым менеджером. Его номер указан внизу. Я переоформил свою страховку жизни на Кольта и Мэйзи. Используй ее, чтобы отправить их в колледж или дать им возможность найти свое призвание. Я не могу придумать лучшего применения.
Хочешь услышать что-то безумное? Я влюблен в тебя. Именно так. Где-то между письмом номер один и двадцать… или около того я понял, что влюблен в тебя. Я, парень, который не может найти общий язык с другими людьми, влюбился в девушку, с которой никогда не был в одной комнате. Поэтому, если меня не станет, я хочу, чтобы ты помнила об этом. Элла, ты настолько невероятна, что заставила меня влюбиться в тебя только своими словами. Не держи свои слова при себе. Несмотря ни на что, найди того, кто захочет услышать их так же сильно, как и я. А потом позволь себе любить.
И сделай мне одолжение — люби так, чтобы хватило на нас обоих.
С любовью,
Бекетт Джентри
— Позывной Хаос
***
Tри месяца спустя.
— Куда тебе это поставить? — спросил Бекетт, держа в руках коробку с надписью «кухня».
— Наверное, на кухню, — поддразнила я.
— Ха-ха, — притворно рассмеялся он, пронося коробку мимо меня на кухню и ставя ее к остальным.
— Сколько еще у тебя там? — спросила я из гостиной.
— Только несколько тех, что остались в грузовике. А что? — он обхватил меня за бедра и притянул к себе. — У тебя есть планы на меня?
— Может быть, — ответила я с медленной улыбкой. За последний месяц я перестала изображать маленькие улыбки. Те, что побольше, по-прежнему делались исключительно ради Мэйзи, но маленькие? Они были настоящими. Они были моими.
— Мне нравится, как это звучит, — он опустил голову, и наши губы встретились в поцелуе.
— Может быть, эти планы включают в себя душ? Потому что у меня есть…
В нас ударил ледяной поток воздуха, когда входная дверь распахнулась. Мы повернулись, чтобы увидеть Мэйзи и Эмму, которые влетели в дом, снег покрывал их шапки, и они топали в прихожую, хихикая.
— Эта канатная дорога — самая лучшая! — сказала Эмма, когда ее ботинки упали на пол.
— Правда? Подождем, когда наступит лето, и мы сможем покататься на другой, той, что идет в озеро! — добавила Мэйзи.
Та, которую Бекетт построил через несколько недель после смерти Кольта. Он делал миллион подобных вещей, по-своему поддерживая Кольта. Мэйзи была права, оба лучших друга Бекетта были на том острове, и, так же как Райан был частью Бекетта, которую я, возможно никогда не узнаю, так и Кольт был частью Бекетта.
Бекетт снова быстро поцеловал меня и направился за очередной коробкой.
— Как насчет горячего шоколада, девочки? — предложила я.
— Да, пожалуйста! — ответили они обе одновременно.
Я достала какао и принялась за дело, любуясь видом снега, падающего на замерзшее озеро. Мое сердце издало знакомое предупреждение, и я отвернулась от острова, сосредоточившись на том, чтобы достать кружки для девочек.