Молчание. Зейн Линнард чувствовал какую-то звенящую пустоту внутри. Подобное хамство Императору заслуживало смерти. И, будь у их разговора свидетели, он бы умер на месте. А так... его Величество просто молчал, покусывая нижнюю губу.
- Люк сильно расстроился?
- Разве вы не на это рассчитывали?
- Зачем мне желать ему зла?
- Вы его ранили.
- Это - необходимость. Мальчишке придется это пережить. Он же просил правду.
- А это - правда?
- Сомневаешься в словах Императора? - Палпатин уселся в соседнее кресло. - И почему я это терплю?
- Думаю, вы чувствуете себя виноватым. Иначе не шли бы за мной через весь корабль, - сказал и понял - это правда. Иногда язык бывает быстрее ума. Обычно, не к добру.
- Хам, да к тому же еще и нахал. Восхитительное общество. Понимаю, за что вы так нравитесь главкому.
- Он и вам спасибо не скажет.
- Кто сказал, что я жду благодарностей? Разве похоже, что мне для счастья нужен кто-то еще?
- Вот поэтому вы и не понимаете.
- Кого?
- Не кого, а что. Семью. Детей. Люка. Ведь правда?
- Странные выводы.
- Когда вы говорили про его мать - это была обида.
- Она была предательницей.
- Ваше Величество, почему вам так неприятен разговор о матери Люка? Каждый раз, когда речь заходит об этой теме, вы начинаете, чуть ли, не плеваться ядом?
- У меня складывается впечатление, что, говоря о матери Люка, вы представляете себе что-то вроде девочки-подростка, которую мы мерзко использовали в своих играх? А потом - довели до могилы? Так вот: это - бред. Во-первых, она была старше своего мужа. Во-вторых, опытным политиком. В старореспубликанские времена мы вместе отстаивали интересы Набу. Были членами одной партии. Образно, тогда она была знаменем, а я - рулевым. Но потом выяснилось, что мои устремления не ограничиваются одной планетой, и наша героиня... скажем так, обиделась, что ее подвинули с первых ролей. Ушла в оппозицию - еще не Империи, о которой даже не шла речь. Лично мне, как бывшему союзнику.
- Такое впечатление, что вы говорите о Мон.
- Они, действительно, похожи. Это-то меня и встревожило поначалу. Совершенно очевидно, что Милорда тянет к определенному типу женщин. Я говорю не о любви.
- Ну... вы же в неё не верите. Считаете влиянием гормонов.
- Здесь мы общих точек не найдем. Возвращаясь к матери Люка, скажу: мы с Энекином ее недооценили. Я - не верил, что она может пожертвовать частью амбиций ради чувств. Она это сделала, - и в результате мы получили Люка. А ее муж верил, что ради любви она откажется от сведения личных счетов. Что сказать? Не отказалась. Однако эта женщина в свою очередь не понимала джедаев. Судила их по своему мужу, а он был... ну, скажем так: джедаем наполовину. В итоге все вышло, как вышло. Я ответил на вопрос, почему мне тошно о ней говорить?
- Вы не одобряли их отношений. В ПРИНЦИПЕ, не одобряли.
- Я не вмешивался.
- Да. А если бы это вас зацепило - вы бы им помогли.
- Вы принимаете меня за джедая? Это они были специалистами по бескорыстной помощи ближним.
- А как здорово они помогли родителям Люка - в гробу я их видел, таких альтруистов.
- Именно туда я их и определил. Всей, что называется, «кодлой», - было странно слышать такие словечки из уст Императора, известного безупречным вкусом. Подобный жаргон подошел бы скорее контрабандисту, чем правителю Империи. Хотя - слово «кодла» в подобном контексте смотрелось удивительно органично. Иначе Линнард бы затруднился, как этих... рыцарей назвать. Его возмущение изменило объект, сфокусировавшись на Ордене. Как правильно отметил Палпатин, давно канувшем в небытие. А тот, между тем, продолжал:
- Однако вы передергиваете, Зейн. В том случае дело было в идеологии и политике. При встрече ситха и джедая уходит один. Это - закон возрастом в тысячелетия.
- Но вы же встретились с Энекином - и оба выжили, - резонно возразил врач
- Линнард, вам не откажешь в проницательности, - на лице ситха появилась невеселая улыбка. - Но он был не совсем типичным рыцарем. Точнее - совсем не типичным. НАСТОЯЩИЙ джедай поступил бы так, как Кеноби. Он бы меня убил - и горевал всю оставшуюся жизнь. Оби-Ван обрек на смерть того, кого любил, как брата. Энекин, в сходной ситуации, отказался пойти против человека, который заменил ему отца.
- Не понимаю, - искренне удивился врач. - Лично мне правильным кажется поступок второго. А первого я бы с удовольствием посадил в тюрьму за преступление.
- Мы наконец-то дошли до корня всех бед. Зейн, ты - не форсъюзер. Ситхи и джедаи во многом похожи. Услышь об этом мои учителя, они бы перевернулись в могилах, но это - правда. Друг от друга мы отличаемся гораздо меньше, чем от нормальных людей.
- Вы что, хотите сказать, что форсъюзеры, простите за грубость, моральные уроды?
- С точки зрения ВАШЕЙ морали - да, несомненно.
- А что, есть еще другая мораль?
Император задумчиво сложил пальцы домиком:
- Ты общался с сиротами на гособеспечении?
- Да. Там были очень разные люди. Далеко не все из них стали преступниками...
- Я не о том. Представь, что ты стал директором такого заведения. И увлек всех сирот хорошей идеей - избранностью. Мессианство - опасная вещь. Для того, чтобы этот вирус охватил коллектив, нужна лишь пара фанатиков. С форсъюзерами такое произошло много поколений назад. Сценарий был один - а идеи разные. Вот и готов конфликт философий, Темная и Светлая сторона.
- Значит, для джедаев главным в жизни была их организация?
- Для ситхов, кстати, тоже. Но нас было меньше, и мы были более автономными. А светлые сызмальства завязаны на коллектив. Им сложно жить без себе подобных. Для них это - существование без цели. Понимаешь? Отняв у них Орден, я убил их без оружия.
- Значит, Люк - их последняя надежда? Оригинально, но не умно. Почем им знать, что сын не пошел в отца? Тот ведь был - нетипичным.
- Несомненно, пошел. Здесь дело не только в характере - тут у них масса различий. Особенность Энекина была в том, что он попал к джедаям довольно поздно. И ему сложно было осознать, как это здорово: пожертвовать сегодняшней любовью для гипотетического блага организации. Даже не блага - спокойствия. Да, Скайуокеру-старшему было сложно. А вот Скайуокер-младший такого не поймет никогда. А посему, - какой бы цвет он не выбрал, это все равно будет фикцией. Он - форсъюзер. Но он - не один из нас. Чувствуешь разницу?
- Значит, вы, ситх старой школы, просто сменили в этом уравнении «Орден» на «Империю»?
- Не я. Мы. Вейдер - больше, я - меньше. Потеряв человеческое счастье, он попробовал найти утешение в ценностях форсъюзеров. Похоже, не нашел. В нем слишком много огня для столь... холодной бесчувственности.
- Мой Император, похоже, вы не слишком высокого мнения об этих «альтернативных ценностях».
- Я знаю, что мы есть. Самоуверенные и эгоистичные сволочи, веками плюющие на человечество. Во имя призрачных идей и личных разборок, от которых трещит вся Галактика. К сожалению, я понял это лишь лет в семнадцать, уже успев стать частью системы. И все, что мне удалось - стать тщеславным и лицемерным гадом, плюющим на мораль ради чуть-чуть иных целей.
- Я думаю, - вы переборщили с критикой.
- С какой частью определения ты не согласен? Совсем недавно, сломя голову несясь по коридорам, ты хотел мне сказать то же самое. Не отпирайся, Зейн. Я же слышал.
- Вы и разговор с Люком подслушивали?
- А как же? Доктор, я разрешил вам предупреждать юношу. Однако ни слова не сказал о том, что перестану контролировать процесс. Я увлекся. Ты - тоже. Сам ведь понял, что далеко зашел. Этот разговор начался лишь потому, что ваши с Люком выводы из моих слов были корректными, - но неполными. Нет ничего хуже обрывочной информации - она оставляет слишком много простора для домыслов. Для мальчика - пусть. А вот твои фантазии - для меня лишнее. Предпочитаю вариант «знает, но молчит». Ясно, Линнард?
- Так точно, мой Господин.
- Считай это последним звоночком. И... доктор, я, правда, оценил щепетильность в отношении Вейдера. Редкий офицер удержался бы от разговоров за спиной. И еще больше оценю дальнейшее молчание.
- А - Люк?
- В деле с беглецами задействована масса людей. Слишком многие знают, какое имя Милорд носил до Империи. Так что, по прибытии на Корускант, мальчику будет сложно остаться в неведении. Разве что заткнет уши и запрется в каюте. Так что - пусть готовится. Пара часов у него есть.
В этот момент раздался настойчивый зуммер комлинка:
- Господин капитан, вызов по дальней связи. Центр Империи, высший приоритет.
Палпатин встрепенулся и закивал, знаками давая понять, что необходимо ответить.
- Переведите сигнал в резервную рубку, - произнес Линнард и, прервав связь, удивленно посмотрел на Императора.
- Зейн, вы намеренно стали так, чтобы не попасть в передачу?
- Возражаете? Думаю, что увидеть вас вместо меня - это шок для
любого... собеседника. Может быть интересно...
Палпатин рассмеялся:
- Воистину, коварство родилось раньше вас. И что такой человек делает в медицине?
Когда зажегся экран, помешавший доктору ответить, Император все еще улыбался. Зрелище, прямо сказать, не для слабонервных...
ГЛАВА 23. КАНУН ОПЕРАЦИИ
Утром Айзенн повторила попытку выйти на связь с «посредником» Милорда - доктором Линнардом. Ночью она пробовала неоднократно, но с отрицательным результатом. Разрушитель был в зоне недосягаемости. И сейчас она не ожидала, что с первого раза связь установится.
- «Девастатор», код допуск.
Айзенн пощелкала клавишами, отсылая требуемую информацию.
- Ждите...
Доктор Зейн Линнард. Случайный человек или игрок? Судя по всему - скорее игрок, до времени державшийся в тени. Около Императора случайных людей нет, и никогда не было, - а этот врач занимает высокий пост. Однако традиционно держится в стороне от интриг, поправочка: держался до последнего времени. Зато теперь дебютировал, да с каким шумом! Леди Исард всегда боялась незаметных. Они - как ядовитые змеи: никогда не знаешь, как они ужалят и каков будет укус. По последствиям. И теперь перспектива сотрудничества с человеком, о котором она почти ничего не знала, кроме скупых строчек стандартной биографии, заставляла Айзенн нервничать. Ставки слишком высоки для ошибки - Милорд ясно дал ей понять. Из этой авантюры она выйдет либо заместителем Директора СИБ, либо ее вынесут вперед ногами. Неудачники в таких сферах никому не нужны. Особенно - очень информированные неудачники.